Очнулась сама. Тело было лёгкое-легкое, и его переполняла сила. Впервые я ощущала её настолько полно, чтобы поверить — я действительно маг. Могу им стать, если очень постараюсь и не уйду за грань раньше времени. А уж об этом я позабочусь!

Второй мыслью было — лежать стало неожиданно душно. Почти жарко. И жар этот исходил не от меня. Неужели Итшир опять нарушила запрет и в постель забралась? Вейши был на ощупь значительно прохладнее.

Что-то горячее заворочалось и с неожиданной силой привлекло меня к себе. От этого движения я почему вспыхнула, как спичка. Сознание прояснялось. Даже глаза удалось открыть.

Передо мной маячил высокий белый потолок. Нет. Арка. Она, словно башня, уходила куда-то ввысь, переливаясь радужными оттенками.

Пока я мечтала и любовалась, неведомый вредитель действовал.

Чужая рука уверенно перехватила меня поперек груди, прижимая к горячему мужскому телу. Вдруг в горле разом пересохло. В нос ударил знакомый чуть горьковатый запах, смешанный с льдистой свежестью.

Чужие пальцы сжали грудь — не сильно, но по телу прошла дрожь. Дернулась, пытаясь вывернуться, но куда там!

В памяти медленно всплывали фрагменты произошедшего. Странный приступ, моя помощь, Ильгрим. Я что же — в спальне самого Императора?

Вот только как-то не в качестве удобной грелки я хотела бы тут очутиться…

Удалось чуть сдвинуться, но ненадолго. Теперь на меня закинули одну ногу, не давая сбежать. И… щеки вспыхнули. Чужое желание было сложно не заметить, хотя мужчина крепко спал.

Под глазами на породистом лице залегли тени. Обозначилась складка у носа. Губы были искусаны.

Я крепко зажмурилась. Слишком близко. Одной птичке хочется все перья выщипать.

Особенно нестерпимым стало это желание, когда чужая ладонь смяла ткань лёгкой ночнушки (кто переодел?!), поползла вверх по бедру, поглаживая кожу. По ней разбегались предатели-мурашки. Он точно спит? Дыхание было ровным, спокойным.

Горячее тело прижалась крепче, недвусмысленно поворачивая меня к себе спиной. Пальцы другой руки скользнули по животу, погладили легонько ложбинку солнечного сплетения. Жажда. Желание скрутило резко, заставляя задохнуться. Я хотела его — да. Но хотела не только горячей ночи в постели. Я хотела засыпать и просыпаться с ним рядом. Хотела видеть улыбку этого мужчины. Хотела заботиться о нем. Хотела помогать ему в его делах, стереть горечь всего дурного, что было в наших жизнях.

Мгновение слабости. Того, что никогда не сбудется. Я всё-таки сумела выбраться, осторожно, по одной разгибая пальцы чужой руки.

Почувствовала, как щемит сердце от странной, неведомой до этого боли. Анорр крепко спал, только руки недовольно дернулись. Упустил добычу.

Недовольно хмыкнула и смахнула слезы. Вот ещё. Не буду плакать. Сколько раз себе говорила?! Не плакать надо, а действовать! Кто сказал, что этот мужчина — не мой и не для меня? Разве ему нужна принцесса? А наследница… что ж, я ею стану. Даже если весь пресловутый род будет против.

Только и позволила себе, что коснуться легко чужих волос. Какие же они гладкие, шелковистые! И заставила себя выскользнуть из комнаты, ухватив одно из покрывал и замотавшись в него.

Идя вот таким вот решительно-воинственным маршем и с полыхающими щеками я и наткнулась в коридорчике между комнат на стоящего в проёме кабинета ано Нэиссаша. Воплощение был хмур и сосредоточен. Глядя на чужое серьёзное лицо сложно было представить его искаженным от страсти.

Наверное, я дернулась, крепче запахивая одеяло.

И натолкнулась на чуть насмешливый взгляд вспыхнувших бирюзой глаз. В нем не было ни капли мужского интереса — только интерес деловой. И лёгкое сожаление. Как паутинка — исчезла, словно ветром сдуло. Померещилось?

— Переоденься и заходи ко мне, Каарра. Думаю, нам нужно серьезно поговорить. Можешь меня не опасаться. Я никогда не пойду против моего императора и сожалею о том, что причинил тебе беспокойство.

Его рука снова безотчетно дернулась к шее.

Но мгновение спустя на губах Ильгрима расцвела ехидная усмешка.

— Кстати, хотел заметить, нэра, — он понизил голос и закончил, сверкнув глазами, — что этот крой одеяла вам идёт необычайно! — и расхохотался, поганец такой!

И, хотя я, конечно, возмущённо зашипела, но на губах расплылась вдруг искренняя ответная улыбка. Я больше его не боялась.

И этот разговор будет вести гораздо легче, чем думалось вначале.

Я поспешно прокралась в свои покои, чтобы переодеться и привести себя в порядок и скорее увидеть, как поживает моё мелкое чудовище. Пусть по связи с Вейши прилетело лишь умиротворение, но надо было самой удостовериться, что мужественное чешуйчатое не пострадало.

Солнце мягко скользило лучами по камням площади, золотя крыши богатых дворцов и поместий. Первые прохожие уже спешили по своим делам, мягко цокали когтями ездовые ящеры, вышагивали сухопарые джары — особая порода лошадей.

Где-то в вышине кричала одинокая птица, трепетали на ветру штандарты высоких родов, а императорский дворец, казалось, и вовсе не ложился.

Я запахнула плащ, надвинула капюшон повыше и быстрым шагом направилась вниз по огромным, серовато-зеленым ступеням.

В сумке на плече завозился Вейши, устраивая хвост поудобнее. Невидимая для других, Итшир следовала за нами, тихо помявкивая от возбуждения и то и дело выпуская когти.

Конечно, где-то здесь ещё была и моя охрана… новая, назначенная лично Ильгримом.

Ано Нэиссаш… после вчерашнего разговора от ярости и неприязни к нему ничего не осталось. Разве что лёгкая подозрительность и некоторое ожидание небольшого подвоха. Как ни крути, но он не был лёгким в общении существом. И вообще был натурой весьма сложной, похлеще кубика-рубика.

И все же в Ильгриме ано Нэиссаше было два важных качества — безусловная преданность Повелителю и умение признавать собственные ошибки.

Я прикрыла глаза, щурясь и вдыхая воздух. Хотя маговозки здесь тоже были, по дворцовой площади проезд им был запрещен. Но и они не создавали облаков черного газа в воздухе. Этот мир был куда чище.

Впрочем, речь не об этом. А том, что вспоминала я весь наш вчерашний разговор с птицем в мельчайших подробностях…

…В кабинете ано Нэиссаша было светло — ярко горели маглампы, сияло за портьерами солнце. Строгая деловая атмосфера — шар связи, письменные приборы, шкафы с папками и книгами.

Анорр в кресле чуть наклонил голову — в этом жесте можно, если очень постараться, прочесть признание вины.

— Я вел себя с тобой не лучшим образом, Каарра. Да, Асторшиэр рассказал мне о твоём роде. Не беспокойся, я понес своё наказание за халатность и за то, что не сумел распознать настой, туманящий разум. Меня зациклило на тебе в тот день, когда ты меня спасла. Прости, но без этого я едва ли обратил бы на тебя внимания, как на женщину, ты совсем не в моём вкусе, — ухмыльнулся, зараза.

— Да я не в обиде, ано Ильгрим, — усмехнулась открыто в ответ, — поскольку и вы весьма далеки от моего идеала.

В ответ — нечитаемый взгляд птичьих глаз. И уроненное, как камень в воду:

— Я видел, кто тебе по вкусу, девочка.

Наверное, я вспыхнула. Внутренне — внешне ни капли не растеряла невозмутимости. Пальцы снова будто ощутили шелк чужих волос, жар рук и наглые губы.

— Я полагаю, этот мой интерес не должен вас волновать, — отрезала холодно, — каковы бы ни были мои намерения, решает здесь только Император. И повлиять на него… невозможно.

— Ты уже сделала невозможное, — снова задумчивый взгляд, — то, что мучило Шиэра много лет, поддалось твоей силе. И я пока даже не знаю, как на это реагировать, — взгляд Воплощения стал тяжёлым.

Что именно мучило повелителя, и почему он стал Бездушным — мне так и не сказали. Зато достаточно ясно объяснили, что странный приступ, уложивший Асторшиэра в постель — это откат от разбитого кристалла. Все летающие острова империи анорров держались на этих сосудах, напитанных силой Владыки.