— Все вокруг говорят о том, во что я пока едва ли могу поверить, — заметила негромко, — и, пусть интерес Его Величества я отрицать не могу, но его намерения…

— Думаешь, он стал бы дарить любовнице знак императорской власти? Аронит не носит никто, кроме семьи императора. За это — смертная казнь. Никогда не думал, что буду убеждать красивую женщину в том, что к ней питает чувства другой мужчина, — птичьи глаза сверкнули, — хватит уже сопли размазывать, Каарра, тебе не идет! Если хочешь, чтобы тебя пожалели и погладили по головке — это не ко мне, — заметил, хмыкнув.

— А так хотелось, — иронично ответила, покачав головой.

Но на сердце было… тепло?

— Вы там наговорились уже? — в проеме появилась голова Леаррена.

Выглядел брат вполне подтянутым и отдохнувшим.

— Нам пора, — кивком подтвердил ано Нэиссаш.

Процокали коготки — и Вейши уютно устроился, обвившись воротничком вокруг шеи. Мелкий паршивец! Уже взрослый ведь, а всё на других ездит! Защитник! Однако, предоставленный нос был почесан так же, как и крылышки. Ну как на этого негодника сердиться?

— Думаю, нам пора, — заметил ано Нэиссаш.

Только теперь я обратила внимание, что мужчина был одет в строгий официальный мундир со сложным узором на груди — здесь он использовался вместо погон.

— Может, теперь мне скажут, куда именно мы идем в таком виде?

— А… брат не сказал? — в глазах Леаррена мелькнули смешинки — и он резко стал серьёзным.

— Нет, — ответила медленно, подозревая подвох.

Конечно же, он был. И ещё каких масштабов!

— В столицу прибыла ваша семья, наследница рода Гиррес! Нынешний глава Рода всё ещё остается в должности… пока… Также прибыл его наследник и ваш брат и поверенный рода дель Тайш.

— А этим-то что здесь надо? — невольно вырвалось.

— О, поверь, это самое интересное, — хищно усмехнулся Ильгрим, — Диртан дель Тайш, утверждает, что вашими семьями был заключен договор о помолвке.

Сердце попыталось провалиться в пятки, но я холодно ответила:

— Это невозможно. Наследница решает сама, с кем ей быть. Глава Рода может посоветовать, но не приказать.

Мы уже вышли из комнат, и в этот момент двигались вдоль императорского этажа к кабине подъёмника.

Кроме нескольких двоек стражи здесь больше не было никого, так что быть подслушанными не стоило бояться.

— Император это знает, поверь мне.

— Но и они должны знать, — внутри поселилась неприятная дрожь. Я не хотела вспоминать эту “семью”. Не желала их видеть. Не понимала, чего добивается сейчас Асторшиэр, ставя меня в такое положение до того, как я окончательно утвердилась в правах, посетив родовое святилище.

— Они хотят признать тебя безумной, — последовал спокойный ответ, — мол, ты ввела всех, включая хранителя, в заблуждение, если перстень наследницы вообще не подделка.

Подъёмник тронулся, быстро заскользив вниз. Дыхание сбилось — стенки были прозрачными, и внизу открывалась великолепная панорама огромного города. Как же я хотела полными легкими, без страха, вдохнуть его воздух. Вдоволь побродить по улочкам. Посетить ярмарки. Заглянуть в недавно открывшийся музей искусств. Это не говоря о боях на арене, о…

— Они совсем сошли с ума. Сами, — сухо констатировала факт.

— Они просто смертельно напуганы, звездочка, — тихо заметил Леаррен. Но не могут не явиться по императорскому приказу — это значит сразу признать себя виновными. И сейчас мы закроем этот вопрос раз и навсегда. Больше тебя никто не потревожит, — пальцы брата мягко обхватили запястье, поддерживая.

Ильгрим молчал, смотря вниз, на город.

— Так что же, мы сейчас отправляемся к ним на встречу?

Тело прошиб неприятный озноб.

— Именно так, — ответили серьезно, — не беспокойся, Асторшиэр также будет там. Вернее, основное руководство… процессом возьмет на себя именно он. А у тебя сейчас будет… один гость. Он очень давно тебя ждет.

— Что за гость? — нет, я не боялась. Просто, наверное, слишком устала от многочисленных сюрпризов.

— Ничего плохого. Не знаю, будет ли тебе приятно, но однозначно интересно, — вдруг подал голос ано Нэиссаш, — после Леаррен проводит тебя.

Подъемник остановился — и анор мгновенно выскользнул из него, широкими шагами направляясь прочь по этажу. Мы же проехали ещё чуть ниже.

— Прошу. Ничего не бойся, правда. И не пытайся делать выводы сразу, хорошо? Хотя бы выслушай, — негромко заметил брат.

— С Ради все в порядке? — шепнула ему, коротко кивнув.

Этот этаж был уже более оживленным. Пробегали мимо торопящиеся слуги, мелькали платья нескольких дам, куда-то с серьезным видом спешили мужчины в полувоенных мундирах.

— Да, — мы коротко раскланивались с теми, кто обращал на нас внимание, и двигались дальше. Туда, где виднелись двери нескольких приемных, — сейчас она отсыпается и приходит в себя. Стражу к ней приставили. Нападавшие арестованы и начаты допросы. Не волнуйся, все причастные будут казнены. В этом вопросе у Повелителя снисхождения не будет, — жестко заметил мужчина.

У Повелителя или у Леаррена? Или у них обоих? Впрочем, я была полностью с ним согласна.

— Главное, узнать откуда ноги растут… — пробормотала, уже входя в предупредительно распахнутую дверь.

В небольшой, уютно обставленной комнате на диване кто-то сидел. Похоже, женщина — из-за плаща, скрывающего фигуру, толком не разглядеть.

Вот она услышала голоса и шаги, обернулась резко, дернулась. Капюшон слетел с головы, и я замерла, жадно взглядываясь в это лицо. Так похожее на мое собственное — только более женственное, манящее. Возраст на ней почти не сказался — она выглядела моей старшей сестрой.

Знакомая незнакомка прижала пальцы к губам, смотря блестящими от слез темно-зелёными глазами. Белоснежная шелковая кожа, роскошные тёмные волосы, убранные в элегантную прическу. Пухлые вишнево-алые губы, точеные плечи, длинная шея.

И эти руки, что когда-то обнимали меня с такой любовью…

Кажется, я сама пошатнулась.

— Мама…

— Ка-аре, девочка моя! — сидящая в кресле чаэварре подорвалась и бросилась ко мне, вдруг падая на колени.

Я даже дёрнуться не успела — настолько была изумлена и ошарашена.

Не ожидала этой встречи. Давно отмела от себя слабые аргументы о том, что мать не в курсе действий отца. После… всего смешения душ и вовсе не думала об этих людях, как о родне. И вот одна-единственная встреча всё изменила. Сердце гулко бухало в груди, а на глаза наворачивались слезы.

— Прости меня, если когда-нибудь сможешь, моя сильная, моя чудесная, несгибаемая девочка, — леди Илейна дель Гиррес (истинное имя матери отличалось от общеизвестного), — крепко обнимала мои колени. Из прекрасных глаз чаэварре текли слёзы. Вблизи стали заметны и морщинки на лбу, и потускневшая у глаз кожа, и общая сильная усталость и истощение, — о, я всех духов-хранителей молила, чтобы ты осталась жива! Если бы только я могла хоть что-то сделать тогда, я бы нарушила любые правила и законы…

— Мама, встаньте, прошу вас, — мне было грустно и неловко.

Да, у них с Карой никогда не было слишком близких отношений, но видно, что чаэ скорбит совершенно искренне.

— Леаррен…

Он сразу же меня понял. Мгновенно склонился — и легко поднял плачущую женщину, пересадив на диван. Тут же прошел к дальней стене, распахнул дверцы встроенного шкафа и достал кувшин с водой, тут же налив её в бокал.

Я же молча протянула женщине свой платок.

— Не плачьте, мама, — тихо сказала, — я ни в чем вас не обвиняла, и, как видите, я жива и я — фактически Глава Рода. Попейте. Успокойтесь. И расскажите, что случилось. Мы слишком давно не виделись с вами.

— Ты стала гораздо рассудительней, — одобрительно улыбнулась чаэварре сквозь слёзы.

Она вся как-то разом подобралась, выпрямилась, поспешно стирая следы слабости. Выглядеть слабой эта женщина не любила. Нет, сцена не была притворством — видимо, душевные силы совсем ей отказали, если уж леди Илейна не сдержалась.