Это навело меня на мысли, что создается видимость подготовки. Действительно защищать Пермь, как тот же Тобольск, изначально не собирались. Город быстро падет. Те, кого кинут на западную окраину, попросту погибнут.

— Мама, да на кой черт ты берешь с собой стиральную машину?! Куда ее ставить?! Я тебе говорю, потом куплю тебе сто стиральных машин! — кричал в трубку Рома.

— Какие Николай со Светланой?! Пусть сами выбираются! А! Так это дядя Коля с тетей Светой?! Конечно, возьмем! И Ксюху вывезем! Ну не брошу же я двоюродную сеструху! Места на всех хватит! Машина большая! — в унисон другу кричал Семён.

Я обернулся к ребятам.

За время нахождения в клинике Рома в два раза увеличил свое убежище. Места стало гораздо больше, но это не значило, что можно было запихнуть уйму народа. Им ведь как-то разместиться нужно. Ехать не час или два. Минимум сутки.

Разговоры ребят рассмешили Эмили. Ева, напротив, недовольно бурчала.

— Ну хорошо, хорошо. Одна стиральная машина и все. Больше ничего не набирайте. Какой телевизор?! Ну мама, я же только что сказал! А, небольшой. Маленький, отцовский. Тогда ладно.

— Созвонитесь с родителями Ромы. Как-нибудь соберитесь вместе. Ну чтобы мы в одном месте вас забрали и сразу уехали. Я говорю: соберитесь вместе!

А вот это уже было правильно. Терять время на лишние поездки для нас нежелательно. Сразу забрали, и сразу на выезд. Так удобнее всего.

Деревня Большая Сосново закончилась, и закончилась связь. Впереди оставалось каких-то сто двадцать километров, которые предстояло преодолеть, медленно ползя по обочине. Точнее, до деревни Белобородово. Это примерно километров семьдесят. Дальше двухполосная трасса превращалась в четырехполосную. Я все-таки надеялся, что для нас найдется хотя бы одна свободная полоса.

Лишь к пяти вечера мы наконец-таки выбрались с обочины на полноценное дорожное покрытие. Матвей припустил газу. За час мы домчались до окраины Перми.

Покидающих город машин стало раз в двадцать меньше. Появилось чувство, что из города уезжали последние его жители.

— …На метеостанции зафиксировано появление в воздухе скверны. Повторяю… — заорала одна из местных радиостанций.

Матвей убавил звук.

Мы подметили, когда начинало работать радио, появлялась нормальная связь и можно было войти в сеть, поэтому специально сделали погромче.

Рома с Семёном сразу стали звонить родителям. Зная город лучше меня, Эмили с Евой узнали у парней куда ехать и теперь стали для Матвея штурманами.

— …Жителям города следует укрыться в убежищах. Не забываем о продуктах питания на трое суток. Так же следует запастись водой и теплыми вещами. Сегодня ночью ожидаются морозы до минус двенадцати градусов… — продолжал вещать диктор.

Сколько мы ехали, сколько пытались узнать, что здесь происходит, а толком информации не находили. Теперь, когда мы проехали по Западному обходу и въехали в пустой город со стороны Черняевского леса, стало понятно, жителям было не до общения в социальных сетях. В начавшемся переполохе все стремились быстрее собрать вещи и покинуть город, пока тут не появились твари.

Горело уличное освещение, многие вывески, работали светофоры, вот только свет в окнах попадался лишь изредка. Улицы были совершенно пустыми, а на дорогах можно было увидеть лишь одинокие автомобили, то ли с последними убывающими людьми, то ли со смельчаками, решившими остаться и теперь направлявшимися в надежные убежища.

— …Уже сейчас можно сказать, к нашему прискорбию защита Перми провалилась фактически не начавшись. Мы все рассчитывали на помощь ополчения. На помощь всех жителей нашего города. Мы верили в вашу отвагу, смелость, решимость. И что случилось в итоге? На пункты сбора ополчения прибыло менее пяти процентов осветлённых и военнослужащих запаса. Вместо того чтобы встать на защиту родной земли от надвигающихся орд тварей, жители предали город, предпочли трусливо бежать, бросив его на произвол судьбы. Поэтому я принял решение временно отвести наших немногочисленных защитников к деревне Коняково в двадцати километрах южнее Перми. Мы обязательно вернемся в город ориентировочно через трое суток, после ухода Большой волны. К этому времени должны прибыть дополнительные армейские силы и боевая техника… — теперь по радио в прямом эфире вещал губернатор.

— Ну вот и приплыли, — выронила Эмили.

Не знаю, как у кого из оставшихся жителей города, а у меня сомнений не было, губернатор с самого начала знал, что Пермь падет. В этом не было никаких сомнений. Иначе оборона строилась совершенно по-другому.

Матвей свернул с широкой улицы в узкий плохо освещенный проулок. Появилась череда темных деревянных двухэтажных бараков. Здесь лишь изредка попадались фонари, зато куда больше было в окнах света, то ли оставленных жильцами, то ли в них все еще находились люди, понадеявшиеся на вчерашние обещания губернатора о том, что их обязательно защитят.

— Вон, вправо давай. Третий дом слева. Заезжай сразу во двор. Паханы нас уже около дома дожидаются, — сзади скомандовал Семён.

Автомобиль с тяжестью въехал по нехоженому снегу во двор. Уже зная примерное количество родственников, я ожидал увидеть семь или восемь человек. А тут стояло человек двадцать. Еще и гора из баулов, чемоданов и сумок. Даже два холодильника вытащили, не говоря о прочей бытовой технике.

Моя челюсть временно потерялась.

Я ожидал, что толпа начнет брать наш внедорожник штурмом. Думал, будут ломиться, толкаться, грызть друг другу глотки, лишь бы выбить места для себя и своих детей. Простые люди, живущие в откровенно нищих бараках, оказались другими.

— Меня не надо спасать, я старая! Вот Любушку возьмите! Она с ребенком! Она молодая! Им еще жить и жить!

— Мама, да что ты такое говоришь? Как я тебя оставлю?

— Ничего! Я свое отжила! Пусть жрут твари, а вы езжайте! Меня не жалко!

Рома начинает утешать разбушевавшуюся мать, просящую у сына за соседку, а Эмили в шоке обращается к остальным столпившимся людям:

— А как же вы остались? Почему не уехали?

— А они утром к началу улицы подогнали автобус, — отозвалась родственница то ли Романа, то ли Семёна. — Да совсем малёхонький автобус. Мест совсем не было. Кто успел, тот и сел. А остальным сказали: ждите, потом еще будет. Так до сих пор и не было. Целый день прождали с вещами.

Со стороны соседнего барака появилась очередная группа — женщина с подростком и качающийся мужик, тянувший на горбу огромный баул. И это заставило взяться за голову.

За те две минуты, что мы здесь были, к нам с разных сторон выходило все больше и больше людей. Теперь здесь собралось больше трех десятков человек.

— Да тише вы! Послушайте меня! Можно у Кирьяна взять прицеп. Туда посадить людей. Пусть замерзнут в дороге, зато живыми останутся, — со свежим перегаром вклинился в общий разговор подвыпивший друг отца Семёна.

— Правильно! Нужно вывезти сколько смогут! Нужно в первую очередь спасать молодежь! — снова эмоционально вскрикнула мать Романа.

Эмили позвала парня в сторону.

— Скольких ты можешь поместить у себя в хранилище?

— Ну не знаю, человек десять, наверное, — пожал он плечами. — Если битком, думаю, еще трое или пятеро войдет.

— И в машине восемь мест, — напомнил я.

— Значит так, — выдохнула Эмили. — Если рядом с водителем сядут двое, а сзади по четверо, получается одиннадцать. Надо срочно всех посчитать и прикинуть.

Мы развернулись к толпе. В этот момент со стороны дороги появилась с сумкой и тремя малолетними девочками еще одна женщина.

Уже было понятно, чем дольше мы здесь остаемся, тем больше соберется людей. А бросить всех, взять только родных наших друзей мы не могли. Тут жил Рома, немного дальше Семён. Ребята знали всех этих людей с детства. О том, чтобы не взять детей, и говорить не приходилось.

— С теми, — кивнул Рома на вновь прибывших, — сорок два человека получается. И нас шестеро. К нам даже половины не поместится. Это если только брать прицеп, про который сказал дядя Вова. Но опять же, знаю я этот прицеп, он маленький. Человек шесть поместится, не больше. Только хрен его знает, как они смогут ехать. Борта низкие, ну и холодина смотрите какая.