Я не хотел смотреть на свою пару, зная, что после сказанного вряд ли увижу в ее глазах тепло. Глядя на Калту я без жалости выдавливал из себя слова, рассказывая о том, как пала Западная Иссолия.

— Мне хватило маленького отряда, чтобы прикрывал мою спину, а я мог растянуть свою защиту от магии и на них. А дальше, по иронии судьбы, Харам — магия смерти, этой самой смертью и искоренялся. Я должен был истребить зло и не считаться с жертвами. Я верил отцу, он говорил, что этот край уже не вернуть, а людей не спасти. И я не сомневался в его правоте. Помню эти слепые от ненависти и пустые от любых других мыслей глаза. Они бросались на меня, подобно бешеным псам. Все — женщины, дети, старики. Молча. Как только пала их армия — немногочисленная, рассчитывающая лишь на магию — Арат приказал сражаться со мной всем, до кого мог дотянуться силой. Своей и сыновей. Они вытягивали жизни из сотен подданных, пытаясь остановить Белую Смерть. Дни сливались с ночами. Я помню лишь кровь, огонь и чад пожарищ, а ещё хрипы умирающих. Они были упорны, но справиться со мной не удалось. Я добрался до Арата последним, убив всех четверых кузенов и их семьи, также пораженные ненавистной магией. Только дядюшка нашел-таки способ меня достать. Он изготовил проклятие, что активировалось в момент его собственной смерти, ведь когда маг отдает добровольно свое посмертие на откуп мести, не срабатывает ни одна защита. Я это понимал, но зайдя так далеко уже не мог остановиться. Какая уже разница, после всего что я сделал? Оставить Арата в живых, просто боясь погибнуть в последний момент? Нелепо. Да только не смерть была мне уготована — с ней я как раз бы смирился. Дядя пожелал лишить меня Дара и Зверя, сделав по сути обычным человеком. Ну, может не совсем обычным, но и не Белым Ирбисом, которым восхищались и холодели от страха, — я смело посмотрел на Октарию. Основное сказано, теперь последнее… И дальше решать ей. — Тысячи, тана Октария. Я лично своими руками, когтями и магией уничтожил тысячи вардов и людей. Остальных добивали мои воины. Мне некогда было думать, я должен был спасти Иссолию. Спасти свою семью. Западная Иссолия превратилась из цветущего райского места в долину призраков. Я заслужил свое имя — Белая Смерть. И наказание тоже.

— И что было потом с Витаром Иссольским? Как встретила его спасенная родина? — её голос звучал почти безмятежно, только в глазах проскальзывали искры серебра. Я невольно рассмеялся, наверное все же сказалось напряжение от воспоминаний.

— О, родина меня чествовала, как победителя. Публично. А за спиной я слышал шепоток презрения и даже радость, что того, кто подавал такие надежды постигло проклятие. Я им больше не был страшен. И стал неинтересен. Хотя с первым пунктом они явно поторопились. Особенно после того, как я выиграл несколько поединков, расправившись с наглыми задирами в кошачьей ипостаси одними голыми руками. Слабым они меня посчитали явно зря… — я недобро ухмыльнулся. — Нет, я, конечно, долго метался и искал способы все вернуть на круги своя. Несколько лет провел в поисках способа призвать обратно своего Зверя. И заново учился жить таким, каким нынче являюсь. К тому же чертов ублюдок Арат оказался прав. Нет Зверя — нет и слепого подчинения приказам отца. И еще я вскоре понял, что лучше почаще быть подальше от последнего. Ведь он тоже всё знает и больше не доверяет мне, как прежде, хотя и не лишает ни звания наследника, ни должности военачальника. Да и Ренар всегда был на моей стороне. С Авилом у меня отношения не складывались, впрочем, как и у брата. Ну и мама с сестрами продолжают меня любить, а ради них я на многое способен. Даже смириться со своей ущербностью. Кстати, тана, на родине я давно потерял статус завидного жениха. Так, мелкие притязания незнатных корыстных барышень и их отцов, в тайне презиравших потерявшего Зверя. А политический брак мне тоже не светил, хотя я и сам не рвался. Всё просто — мой отец точно не пожелал бы мне такого по причине отсутствия того самого пресловутого контроля. А вдруг я что задумаю против Иссолии или него лично? Ведь сразу-то теперь не узнаешь, а давать в руки такой козырь в виде родства с каким-нибудь королем — глупо. А Карил Иссольский уж точно не дурак и полностью доверяет лишь семье. Из которой я не выпал лишь по крови, но перестав быть Иссольским по сути. Поэтому папа вряд ли будет возражать против Лесной Ведьмы, если она сама не сбежит от столь заманчивого предложения.

Я ждал, что она ответит, невольно скрестив руки на груди. Девушка спокойно отступила и снова села на диван, задумчиво поправляя локоны.

— Вот интересно, как эти Дети Леса сами себе заплетали эти сложные косы, что я видела на гравюрах в книге? — она подняла на меня глаза и улыбнулась. — Полагаю, к своему жениху я могу обращаться на ты и по имени? — она явно наслаждалась произведенной этой простой фразой реакцией. Праматерь, она правда не собирается сбежать снова?

— Что, даже мне можно опустить все ваши титулы, маркграфиня? — выдавил из себя я.

— Да нет никакой маркграфини, Витар. Этот титул, как и мое имя носит моя сестра. Так что, твоя невеста, коли уж ты этого пожелал, простая Лесная Ведьма Илия, пришедшая из-за завесы Белозерья. Может именно из-за меня Древняя закрыла перевал, не желая видеть мою персону в краях предков? Наверное будет лучше, если так и подумают, — она улыбалась немного грустно, но смотрела без страха или презрения.

— Значит все же Илия. Хорошо, моя прекрасная Дочь Леса. Пусть будет так.

— Да, думаю на какое-то время эта легенда собьет со следа Храмовников. Ну, и внешность стоит слегка подправить, тогда, возможно, мы успеем убраться в пределы владений вардов, — она вновь посмотрела на меня. Ее глаза полностью затопило серебро. — Пожалуй, я попробую заплести косу, как помню, ну и выделю глаза, как это было на гравюрах. Вдруг поможет?

Я подошел к девушке. Поклонился и протянул руку, в которую она не колеблясь вложила свою. Я поцеловал ее пальцы.

— Обещаю защищать тебя, Илия. Всегда.

Она улыбнулась и внезапно озорно подмигнула на мою вполне серьезную клятву.

— Я тоже сумею тебя защитить, мой Белый Ирбис. Двум проклятым надо держаться друг друга!

Духи гор, эта девчонка сведет меня с ума. Но, кажется, я уже к этому готов. Если бы ей было от меня ещё что-то нужно, кроме защиты…

Королевство Родия. Калта

Илия

Мои пальцы ловко перебирают пряди плетя по памяти из копны моих волос сложную косу. Мне осталось только надеяться, что за добрую сотню лет, что прошла с тех пор, как Храмовники сожгли на костре последнюю из не ушедших за завесу Лесных ведьм, их облик стерся из памяти и моё поспешное преображение будет соответствовать ожиданиям. А то, что меня уже ждут при дворе, мне сообщил Витар. Увы, слухи — это птицы, что вольно разлетаются по свету, неся вести во все концы. А за те дни, что я «отдыхала» в беспамятстве, крылатые сплетни успели разжечь любопытство не только простых граждан в этой северной стране, но и самого Его Величества Актора Второго. Хвала Древней, что объявив меня невестой, второй наследник Иссолии укоротил загребущие лапу Храму. Хотя, если они поймут, что я и есть их пропажа, защита вардов их вряд ли остановит. Но, тут уже похоже делать нечего. Все что могла, я совершила сама. Да и не жалею.

— Витар, я одно понять не могу, с чего вдруг нас ожидают при дворе на ночь глядя? — поинтересовалась я мучая свои локоны. — Это знаменательное мероприятие по рассматриванию двойной диковинки в моем лице не могло подождать до утра? Я так вообще не рвусь на аудиенцию и с огромным удовольствием просто бы выспалась в мягкой постели, или на худой конец погуляла бы по Калте, но раз ты настаиваешь…

Витар после столь откровенного разговора пребывал в некоторой рассеянной задумчивости. Просто сидел молча, изредка кидая в мою сторону взгляды и терпеливо дожидаясь, пока ни капельки не спешащая я, соизволит собраться.