***

К неприметному купеческому дому Матрена Неждановна явилась еще до обеда. Стояла на углу долго. Видно не сразу ее заметили, а вот сама проситься не стала. Гордость не позволила.

Мора вышла к ней, но переходить улицу не стала, так и стояла у ворот, ожидая старушку.

- Никак у тебя срок пришел. - сказала Матрена, когда служанка повела ее внутрь.

- Пришел. Слава Богам.

По ногам Моры текла вода, но схватки еще не начались, а потому женщина продолжала выполнять свои обязанности.

- Хорошо, что ты пришла. Я уж и не знала, кто сегодня госпоже прислужит, ежели что.

- Тебе бы уже покой нужен, а не по хозяйству хлопотать. - пробурчала Матрена, зная насколько опасным для роженицы может оказаться такое поведение. - В баню бы пора уже.

- Так нет в усадьбе бани. - вздохнула та. - в лохани моемся. Его величество тут не живет, а слугам много ль надобно?

- Не по-людски. - пробормотала Матрена. - Но хоть комната отдельная есть? Тебе покой нужен.

Словно в подтверждении ее опасений, Мора тихо вскрикнула и схватилась за живот. Это были лишь первые схватки, но Матрена здраво рассудила, что роды будут не простыми, все-таки лет роженице было не меньше тридцати.

- Это твои первые роды? - неопытность женщины в таких вопросах бросалась в глаза.

- Первые. Мы с мужем четырнадцать лет уж как богов молим дите нам послать. Наконец -то наши молитвы услышаны.

На кухне был повар, с которым Матрена Неждановна вчера уже виделась, да мальчишка -помощник.

- Матушка согласилась помочь нам несколько дней. - сообщила Мора тоном, не требующим возражений, было заметно, что авторитет у нее среди слуг железный и с челядью строга. Но к Матрене она сразу прониклась симпатией и доверием.

- Надо бы воды вскипятить побольше. - мягко попросила Матрена. - Да госпоже отдых сегодня нужен.

И словно в подтверждении ее слов, Мора взвыла от сильных схваток.

Помощник засуетился.

- Погодь ты! - прикрикнул на него повар. - Сам все сделаю. А ты дуй за господином управляющим!

- Вам нужно прилечь. - старушка взяла роженицу под руку и помогла идти. В небольшой пристройке, состоящей из пары комнат, и жили управляющий с женой.

Получалось все крайне странно. Вот эта женщина, которая сейчас была слаба и беспомощна, не так давно верховодила в доме, где удерживали насильно девушек. Да и сама была надзирательницей.

Почему же Матрена не испытывает сейчас к ней ненависти, не желает зла? Ведь эти люди служат убийце. Возможно, именно здесь и держат в заточении ее сына...

Винульв пришел после обеда совершенно неожиданно.

- Все еще строишь из себя недотрогу. - он закрыл за собой дверь небольшой гостиной, так что в комнате с Аленкой они остались вдвоем. Некому подслушать разговор или услышать крики. - Последний раз по-хорошему прошу, соглашайся быть моей. И тогда я разрешу тебе увидится и простится с твоим Фроди. Его все равно ждет казнь, но от твоего решения зависит будет ли его смерть быстрой или долгой и мучительной.

Он прошелся по комнате, встал у окна и какое-то время смотрел на улицу и лицо его было безмятежно-мечтательно.

- Знаешь, в четвертовании есть своя необычайная прелесть. - продолжил мужчина, так и не обернувшись. - Когда человеку сперва отрубают ноги, затем руки, и лишь, когда он уже потеряет сознание от потери крови - голову. Толпа любит такие зрелища.

Аленка молчала. Только одинокая слезинка выкатилась из ее глаз.

- Хорошо. Я согласна. - выдавила она из себя через минуту, которая показалась ей мучительной вечностью. Да и голос словно не ее был, будто соглашалась не она, а какая -то другая девушка. - Веди к Федору.

- Экая ты хитрая. - Винульв усмехнулся в усы. - Не торопись. Одного твоего слова мне недостаточно.

- А что еще требуется? Если нужно - можешь обесчестить меня прямо здесь. Я не буду сопротивляться.

- Зачем же так сразу? Я не люблю спешки в таких делах. Уж поверь, наслаждаться тобой я буду медленно и со вкусом. Мне нужна твоя клятва.

С этими словами он достал перстень, что так и носил в кожаном мешочке на груди, да кинжал из ножен вынул.

- Повторяй за мной. Клянусь, что буду во всем покорна, не попытаюсь сбежать или причинить вред ни словом, ни делом. - и он полоснул ее тонкую ладошку ножом.

Аленка повторяла медленно, а алые капли крови сочились из раны и капали на красный камень, вспыхивали искрами.

- ...пока смерть не разлучит нас. - зачем-то добавила она, вспомнив брачные клятвы, а камень вспыхнул принимая последние капли и дополнение клятвы.

Она почувствовала изменения сразу. Словно волю ее связали невидимые путы, заставляющие подчиниться воле мужчины. И иначе теперь быть не может.

- Вот и умница. - он улыбнулся ласково, но только Боги ведали, что скрывалось за этой личиной. - Идем, посмотришь на своего Фроди. Завтра его казнят.

Дом Алена покидала молча в сопровождении воинов и королевича. Она так и не увидела, пришла ли сегодня Матрена, как уговаривались.

В замке было людно и суматошно. Винульва уже ждали члены совета. Канун коронации -не простое время. Завтра вся столица будет праздновать, да не один день, поэтому все важные вопросы стоило решить загодя.

- Отведи ее в подземелья к этому Фроди. - велел королевич приближенному воину, что всегда сопровождал его. - Пусть простится. Можешь даже оставить ее там на время, все равно никуда теперь не денется.

Вот так вот. Словно милость с барского плеча кинул, да весь интерес потерял.

Глубоки были подземелья Черного замка, запутаны. Странные факелы на стенах горели ровным пламенем и совсем не чадили, даже намека на запах дыма не было. Вслед за воином Аленка спускалась долго, даже ступени считать не стала, а в переходах совсем запуталась. Это просто лабиринт какой-то! Вот отстанет немного и назад уже сама дороги не найдет, так и останется навеки душой неприкаянной скитаться по лабиринту.

Последняя упадническая мысль ей очень понравилась. Стоит отстать на обратном пути от сопровождения, и к ненавистному королевичу она уже не вернется. Опять же, клятва будет не нарушена.

Но рано или поздно все переходы и лестницы заканчиваются... Вот и ее привели к стальной решетке, отделяющей одиночную камеру от коридора. Сопровождавший ее воин перекинулся парой слов с тюремщиком и ушел вместе с ним в какую-то каморку, оставив ее одну.

Это сперва Аленка решила, что одна, но через какое-то время заметила на скамье в камере шевеление - спящий узник перевернулся под серым драным не то одеялом, не то просто тряпьем. Да и не спал он вовсе.

- Кто здесь? - испугалась девушка, а потом робко спросила. - Федя, это ты?

И тряпье на лавке заворочалось, выпуская из недр своих на скудный тюремный свет заросшее изможденное лицо. Мужчина встал и медленно пошел к решетке. В этом исхудавшем, потрепанном человеке, с лицом, сплошь состоящем из гематомы, своего жениха Алена узнала не сразу. Даже тихо вскрикнула и собралась уж было причитать, но ее остановили.

- Не надо. - тихо проговорил Федор. - Не плачь. Только приходить сюда тебе не стоило.

И в голосе его было столько обреченности и боли от того, что она видит его таким.

- Я не могла не прийти. - и голос вновь словно не ее, сама стоит, опустив взгляд.

- Что ж. А я надеялся, что он отпустит тебя. А вот, что вышло. - он стиснул стальные прутья так, что костяшки пальцев побелели. - Что ты ему пообещала?

- Всё. Лишь бы увидеть тебя еще раз. И простится.

- Прощаю. - это прозвучало как выстрел, столь холоден был его голос. И взгляд. - Уходи.

Но она все так же стояла, зажав в руке платок, перепачканный засыхающей кровью. Федор не сразу его заметил, а когда заметил - все понял. Клятва на крови. Нерушимая.

- Что ты ему обещала? Скажи дословно!

- Это уже не важно.

- Важно, черт возьми! Тебе еще жить да жить с этим!