Дверь распахнулась, Эйнар выстрелил, но из-за дрожащей руки ни в кого не попал. Солдатам хватило яркого луча и они сбежали вниз. Кристаллит расплавил камень. Людвиг откинулся на спину и закашлялся. Ворота открылись до конца.

— Всё, брат. Теперь мы точно покойники.

Эйнар склонился и помог встать.

— Нам конец?

— Да. Давай наружу. Только бы не здесь, не в огне. Не очень-то мне и хочется платить Цену Огня самому.

Пол из досок загорелся. Теперь уже никто не сможет закрыть ворота. Они спустились, когда огонь перешёл на деревянную лестницу. В спину бил раскалённый воздух, но холодный ветер, дующий в лицо, казался облегчением. Рыцарь с плюмажем на шлеме раздавал приказы, пикинёры и стрелки строились у ворот, направив оружие в открытый проход, остальные пытались собрать хоть какие-то укрепления из заборчиков, досок и скамеек.

Их заметили, несколько стражников побежало навстречу. Боденский стрелок нацелил пушку.

— Прощай, брат, — шепнул Людвиг и сжал меч.

Вместо Эйнара ответили его стучавшие зубы, но нордер раскрыл щит. Людвиг и сам дрожал. Солдаты бегут навстречу, их десять. Никаких шансов против них. Рыцарь выкрикивает приказы, но их почти неслышно за шумом лошадиных копыт. Боденский стрелок повернулся к воротам, но не успел открыть огонь.

Строй копейщиков и недостроенные укрепления разлетелись. Всадник верхом на бронированной лошади вломился через ворота. Следом за ним скакали другие. Рыцарь в красной накидке на левом плече отбросил сломанное копьё и достал меч. Огонь из сторожки отразился в полированном лезвии.

— Гори! — кричал рыцарь, рубя стражников. — Гори!

Всадники в красных плащах заполонили двор.

— Гори! Гори! Гори!

За сплошным потоком тяжёлой кавалерии почти не видно обороняющихся. Рыцари скакали дальше, а идущие на помощь защитники, поняв, с кем им предстоит сражаться, убегали назад.

Всадник, который первым ворвался в город, остановился перед Людвигом и убрал меч.

— Я тебя помню. Твоя работа?

— Угу, — только и смог ответить Людвиг. Больше всего на свете хотелось лечь и ничего не делать. И пролежать так хотя бы неделю.

— Огонь указал нам путь. Мы ещё отомстим за тот позор.

Рыцари Огненной кавалерии устремились внутрь города, а следом за ними другие всадники и пехотинцы.

— Нахрен я с тобой связался, островитянин? — простонал Эйнар. — Уже думал, что всё, теперь-то точно конец. Живот крутит.

— Я тоже так думал, — Людвиг сглотнул. — С меня выпивка.

— Много выпивки. И жратвы, — северянин посмотрел в сторону паникующего города. — Нет, война это не для меня. Всегда это знал, просто убедился ещё раз.

Войска собрались на городской площади. От развешанных повсюду эндлерейнских знамён с ромбами рябит в глазах. Островитяне смотрели на Стеклянную башню, где засел фюрст с остатками защитников, а город ожидал своей участи. Прямо сейчас ведутся переговоры о сдаче, а солдаты, судя по всему, мечтают, чтобы получилось пограбить.

Людвиг сидел на принесённом для него кресле, вытянув раненую ногу в сторону, Эйнар держался за спинку, стараясь не упасть от слабости. Он даже до площади едва доковылял. То, что он научился делать в Лефланде, оказалось слишком выматывающим.

— Полагаю, что ваше презрение я заслужил сполна, — Джес обзавёлся парой новых ран, лоб перемотан окровавленным бинтом, рука висит на перевязи. — Понимаю, не осуждаю. Вы молодцы. А я негодяй.

— Я бы тебя прикончил, — сказал Эйнар. — Прямо сейчас.

— И я, — добавил Людвиг. — Но раз уж ты довёл дело до конца…

— Если бы, — синий плащ выдохнул. — Я даже не добрался до стены. Получил пару ран и залёг в какой-то хижине. А потом откуда-то взрыв.

— Если это не ты взорвал, то кто?

Сапёр Мюррей протиснулся через гвардейцев и протянул лихтер.

— Обещал вернуть.

— Ты взорвал порох? — Эйнар убрал коробочку.

— Угу.

— Мы думали, ты сбежал.

— Я так и хотел. Но дошёл до прохода, увидел ребят и капитана. Вспомнил, ты же говорил, что мы должны выполнить задачу, чтобы не оказалось, что они погибли зря, как и те люди у стены. Вот я и пробрался в арсенал, сделал фитиль на скорую руку и вставил в бочку с порохом, как свечку в жопу.

— Рвануло хорошо, — сказал Эйнар.

— Плохо, — сапёр нахмурился. — Я неправильно рассчитал. Взрыв, сука, ушёл вверх. Громко, но бесполезно. Стена уцелела. Если бы вы не открыли ворота, город бы устоял.

— Зато ты отвлёк стражу, — Людвиг поморщился от боли. — Всё было не зря.

На площадь въехали рыцари в дорогих украшенных доспехах. У одного доспехи ещё роскошнее, чем у остальных. Он остановился, гвардейцы придержали коня и помогли всаднику слезть. Войска зашушукались, шум от них стоял, как от моря.

— Помоги встать, — шепнул Людвиг и, опираясь на Эйнара, сделал шаг навстречу.

Всадник снял шлем с перьями и швырнул охране. Очень высокий мужчина с лицом, будто сделанным из камня, остановился напротив. Значит, это отец Людвига. Они мало похожи.

— Мне предсказали, что человек, которого я дважды считал погибшим, подарит мне две великие победы, — сказал герцог и снял перчатку. Он смотрел на сына, будто увидел его впервые в жизни, на его лицо, раны и шрамы. — Я ошибался, ты стал настоящим мужчиной, — отец притянул Людвига к себе и обнял, — Я был неправ. Ты молодец. Дед бы гордился тобой. И я горжусь тобой.

Парень едва слышно всхлипнул. Герцог погладил его по голове.

— Садись, отдохни, заслужил. Это твоё.

Отец вложил ему в руку перстень с гербом. Гвардейцы помогли Людвигу сесть.

— Ты искупил свой проступок, — объявил герцог Лидси. — Лорд-командор!

— Слушаю, милорд, — отозвался рыцарь в красной накидке на левом плече.

— Барон, вы возьмёте героя назад в отряд?

— Он уже в отряде, милорд. В Огненной служат до самой смерти. Ему самое место среди нас.

Герцог похлопал сына по плечу и посмотрел на Эйнара тяжёлым взглядом.

— Ты тот самый нордер, что помог Людвигу добраться сюда и взять этот город? Это заслуживает награды. Выбери себе любого коня из моей конюшни и достойную сбрую к нему.

— Я…

— Спасибо, милорд, — подсказал стоящий рядом мужчина, похожий на Людвига, только выглядевший постарше. Его брат.

— Спасибо, милорд, — повторил Эйнар.

Герцог со свитой подошёл к Джесу и Мюррею, собираясь награждать и их, но Эйнар не стал слушать.

— Ох и заставил ты нас поволноваться, Людек, — сказал брат Людвига и обнял его. — Сказано же было, иди назад. Но, может, так и правильно. Наслаждайся славой, ты заслужил. С возвращением, братишка.

— Зачем мне конь? — шёпотом спросил Эйнар, когда все отошли.

— Хороший конь стоит дорого, — парень улыбался. — А я выберу тебе лучшего.

Эйнар опёрся ему на плечо и смотрел, как отец Людвига садится на коня. Ещё одна речь, наверняка хвалебная. Герцог поднял руку и над площадью тут же установилась тишина, прерываемая только биением флагов на ветру.

— Когда мы пришли к этим стенам, я потребовал у фюрста, чтобы он сдал город, — слова разлетались по всей площади. — Фюрст ответил, что скорее небеса падут нам на головы, чем я смогу взять Глазторн. Так что наденьте-ка шлемы, ребята, на всякий случай.

Солдаты захохотали.

— Сейчас фюрст Стеклянной башни умоляет о пощаде. Чтобы я выпустил его, со знамёнами и остатками армии. Тогда он сдаст город. Предлагает то, что ему больше не принадлежит.

Войска недовольно загудели. Герцог подождал, когда они затихнут и продолжил:

— Мы сломали много зубов об эти стены, но неудачи, преследовавшие нас, закончились. Мой сын с несколькими смельчаками проник в город и захватил ворота. А Огненная кавалерия удержала их и отбросила врага. Мы вновь сильны, и мы отомстим за наше поражение. Теперь противник будет трепетать, как и раньше, когда услышит, что мы идём в бой. Эндлерейн!

— Эндлерейн! — вторили ему войска.

— Но! — герцог поднял руку. Солдаты затихли. — Мой сын служит в Огненной кавалерии, а у них есть ритуал, о которым вы слышали. Каждый рыцарь должен уплатить Цену Огня после победы. И вот она, победа, которую он нам принёс.