— Кто наёмники?

Ной склонился над картой и набросал золотые нобели вместо фигурок.

— Они обошлись пепельникам недёшево. Из элитных есть андальские латники и матернхорнская тяжёлая пехота, а в остальном всякое отребье, без хорошей брони и оружия. Но наши… союзники, — Ной скривился. — Они говорят, что король Отто нанял Боденских стрелков.

— Скольких? — спросил де ла Тристе.

Ной обвёл присутствующих мрачным взглядом.

— Всех.

— Ты смеёшься? — Грайден укусил седой ус. — Сколько их там?

— Три сотни.

— Три сотни? — командующий Леса ударил по столу так сильно, что расплескалось вино в кубках. — Две дюжины подпаливали нам жопы почти две недели! А сейчас их три сотни! Это разгром!

— Генерал, успокойтесь, — попросил Ной. — Я…

— Да где тут успокоиться! Три сотни боденских стрелков с оружием Старого мира! Это сила, которая уничтожит нас с тысячи шагов за минуты!

— У них три сотни стволов, которым больше пятисот лет, а то и ещё более древние, — произнёс де ла Тристе. — У всех пушек разные калибры, они требуют качественного пороха. Сколько среди них настоящих стрелков, а не молокососов со ржавыми хлопушками?

— Даже если хорошее ружьё будет у каждого двадцатого, это всё равно слишком много! Это сила, с который мы не справимся.

— Генерал Грайден, — произнёс отец. — Вам есть что сказать по существу?

— Нет, — ответил генерал. — Я сказал всё, что хотел. Ваше решение, милорд?

Грайден произнёс последнюю фразу, скрипя зубами. Отец подпёр голову руками. Командующие ждали.

— Мы атакуем, — сказал герцог Лидси.

Грайден ударил кулаками об стол и открыл рот, но сдержался.

— Я разрешаю вам высказаться, генерал.

— Это безумие. Это не разгром, это смерть. Сэджин никогда не принимал бой на таких условиях.

— Я не мой отец, генерал, — со злостью ответил герцог, привычный лёд ушёл из голоса. Как и во время любого разговора о дедушке. — Я поступаю так, как считаю нужным я. Мы захватили Глазторн, хотя вы сомневались в победе. Мы одержим верх и в этот раз. Вам есть что добавить?

— Нет, — сказал Грайден и поник. — Лес пойдёт в бой.

— Именно это я и хотел услышать, — отец обвёл взглядом командующих. — Завтра мы победим и отомстим Пеплу. Ной, здесь не все силы.

Ной поставил позади армии Эндлерейна две одинаковые фигурки из чёрного стекла.

— Близнецы? — барон де ла Тристе почесал затылок. — Наследники выйдут за территорию Лефланда?

— Я бы не рассчитывал на них, — сказал Ной. — Они готовятся к войне с Бешеным Быком, им не до нас. Но кто знает, что у них на уме?

— Нас ждёт новый Поход Левиафана? — задумчивым голосом произнёс граф Макрграт.

— Если начнётся, то лучше быть на их стороне, — сказал герцог. — Хоть в чём-то я всегда был согласен с отцом. Совет окончен, всем спасибо.

Генералы поднялись. Если они спросят мнение Людвига, он ответит, что завтра все умрут. Но его мнения не спрашивали и его это устраивало. Отец перед уходом тепло на него посмотрел. Теперь он его уважает и гордиться. Но цена этого оказалась слишком высока.

— Нет, нет! Снимай! — Людвиг замахал руками. — Ты неправильно надел седло! Снимай.

Эйнар вздохнул, но повиновался. Рыцарь разбирается в лошадях намного лучше.

— Ты ему всю спину в кровь сотрёшь.

— Как скажешь, — Эйнар почесал вороного коня за ухом и тот мотнул головой. — А он мне нравится.

— Всё, отойди, — Людвиг взял щётку. — Правда, что граф Макграт предлагал тебе за него двести нобелей?

Парень уверенными движениями протирал круп. По крайней мере, Эйнар думал, что эта часть коня называется круп.

— Приходил какой-то расфуфыренный тип в шляпе, хотел дать две сотни. Чуть не согласился, но я всё утро на этом коне ездил, и он мне так понравился, что…

— Ты? Катался на коне? Сам? — Людвиг усмехнулся. — Не поверю.

— Ну раз у меня собственный конь, надо учиться ездить.

— Эйн, это боевой рыцарский конь. Я думал, ты его продашь. Ты бы сказал, что тебе нужен для себя, я бы выбрал поспокойнее. Этот тебя сбросит. Или лишит ещё пары пальцев.

— Мы с ним подружимся, — Эйнар насыпал соли на краюшку хлеба, но хитрый конь слизал только соль, не трогая остальное. — Я назвал его Мёрфи.

— Мёрфи?

— Слышал в детстве одну историю, обязательно расскажу. А зачем ты его коленом в брюхо прижимаешь?

— А он не даёт подпругу застегнуть. Хитрец.

Людвиг почесал Мёрфи за ухом, но конь сложил его и фыркнул.

— Я ему не нравлюсь, — сказал рыцарь. — Значит, он только твой. Прокатимся? Залазить-то научился?

— Вроде.

Эйнар вывел коня из конюшни и медленно на него забрался. Получилось с первого раза. Окружающие смотрели на Мёрфи с восхищением, а на его седока с презрением. Думают, что упадёт. Жаль их разочаровывать, но конь намного послушнее тех, на которых доводилось ездить раньше.

— За мной! — Людвиг помчался между палатками. Все уступали ему дорогу.

Эйнар пустил коня следом, но островитянин поскакал ещё быстрее. Уже скоро знамёна, шатры и вонь от множества живущих в одном месте мужиков остались позади.

— Завтра будет жарко? — крикнул Эйнар, когда Людвиг сбавил ход.

— Обычный бой.

— Говорят, что пепельников и аниссаров полмиллиона.

— Чушь, — рыцарь фыркнул. — Они в прошлый бой едва собрали десять тысяч.

— И что там боденские стрелки, много.

— Тоже враньё. Давай к морю.

Конь Людвига пошёл медленнее. Серое море виднелось за деревьями, в эту солнечную погоду оно было красивого сине-зелёного цвета.

— Скоро осень, — пробормотал Эйнар. — Хотя ты вряд ли со мной об этом хотел поговорить.

— Угу.

— Вроде пережили с тобой кучу битв, а всё равно боюсь каждой следующей. Это точно не для меня.

— Нет, ты не будешь участвовать завтра, — рыцарь потёр наконец-то выбритый подбородок. — Ты поедешь домой

— Домой? — Эйнар фыркнул. — Куда это?

— А это решать тебе, — Людвиг достал из сумки увесистый кошель. — Три сотни золотых нобелей. Хватит на дом, поместье. На что угодно.

— Откуда у тебя столько?

— Выпросил у брата. Я же обещал тебе дом. Свой уголок в этом мире. Пристанище. Женишься, в конце концов.

— Что за грязные намёки, островитянин? Я не женюсь на тебе даже за триста нобелей.

Людвиг не улыбнулся, но продолжал протягивать кошелёк. Эйнар скрестил руки.

— Ты же не думаешь, что сможешь от меня откупиться?

— Нет, дело не в этом.

— Я не собираюсь тебя оставлять.

— Я уже там, куда хотел прийти, Эйн, — голос Людвига дрогнул. — Ты сдержал слово и даже более того. О таком друге, как ты, можно только мечтать. Но теперь всё, я буду заниматься тем, чем должен, и тебе со мной дальше не по пути.

— Будешь убивать ещё больше, да?

Людвиг опустил голову.

— Да. Скоро мне станет плевать. К этому меня готовили, это я и сам хотел.

— Ты собирался уйти, помнишь?

Он издал какой-то звук, похожий на смешок.

— Это было после первых двух трупов. С того момента…

— Знаешь, что? — Эйнар перехватил поводья поудобнее. — Давай пришпорим лошадей и поскачем вперёд. К Вечному эти проблемы, все эти войны! В чём смысл, что завтра две толпы встретятся и будут резать друг друга? Мы с тобой видели останки Старого мира, зачем драться на его руинах? Это же бессмысленно. Хоть кто-то знает имена тех людей, кто дрался тут сотни и тысячи лет назад? За что они воевали? И что это принесло?

Людвиг не ответил. Эйнар вздохнул и достал чуть побитое яблоко, ломая его на две половинки. Конь учуял и повернул голову. Пришлось одну половину отдать ему, вторую рыцарю. Мёрфи аккуратно забрал угощение с ладони.

— Опять сбегать. Я сбежал из первого боя. Сбежал от Ханны, когда надо было остаться. Пытался сбежать от себя. Выбраться из клетки, но это невозможно. Я должен остаться хоть раз.

— Если ты остаёшься, то я остаюсь.

— Я скажу напрямую, Эйн. Никто не пустит тебя в бой вместе со мной. Я пойду в атаку с Огненной кавалерией, тебе там не место. Ты не пойдёшь в бой и с другой конницей, ты в седле едва держишься. Да, тебя легко возьмут в пехоту, будешь стоять в строю, ловить пули и картечь вместе с другими, кого даже не знаешь. Этого ты хочешь? Сражаться наёмником за чужую страну?