Только теперь спасенные пассажиры (или узники) Проклятой Галеры — нет, Галеаса! — вынырнули из душного трюма. Разницу Витольду объяснила бледная как смерть Арабелла. Прежде мало что понимавшая в любых кораблях. Да и сейчас ощущение, что просто заучила наизусть.

Нырнуть в мрачный трюм пришлось, чтобы первым же пенным гребнем не смыло за скользкий борт. Бессмертной команде не грозит ничего — уже следующей волной обратно зашвырнет. Увы, живым на такую любезность рассчитывать не приходится.

Беллу тогда на борт почти внесли. Она до последнего цеплялась за Грегори.

И это теперь тоже кровью запеклось в памяти. Так же, как почему-то внезапный крик больного короля Георга. Хриплый, сорванный… полный дикого ужаса:

— Огненный демон! Он спалит нас всех! Море горит!..

Алый горизонт тогда и впрямь оправдал поэтичное название — будто яростный закат вспыхнул посреди чернильной ночи. С самой середины глубокой чаши небес — до пенных шапок морских волн. Рваным полукуполом.

Но никаких демонов там точно огнем не швырялось. Просто король Георг вспомнил послеобморочный бред Грегори. И в безумном сознании больного старика всё исказилось, как в кривом зеркале.

И сразу же хищная волна в сотню раз выше Витольда показалась не такой уж и страшной. Тем более что не накрыла, а вскинула легкий галеас на пенный гребень. Как любимую игрушку. И швырнула в кипящее море.

Причем, ощущение, что и впрямь — кипящее. Долетающие брызги почти обжигали.

Пенные волны теперь плещутся на месте бывшего дворца. И доброй половины огромного Тайрана. Или почти половины. Будто там никогда и не было древнего города. Роскошного дворца, жилых домов. И мрачных подземелий — логова вечно голодного Ормоса и вечно юных Детей Ночи.

Ну они-то спаслись, ясное дело. Но куда провалился чокнутый змей? На самое дно морское? Если так — хорошо бы там и сварился. Вкрутую. Холодную кровь стылых рептилий такое должно убить точно.

Если в разрушенном дворце еще оставались живые — у них шансов не было. Жуткой оказалась цена за победу над древним злом.

Спящий вулкан здесь, что ли, когда-то таился? Не одному же дохлому Ормосу дремать до времени. Иначе почему полгорода провалилось в бездонную пропасть? В какую-то морскую яму?

И такой же вспыхнувший вулкан взорвал один из крупных островов легендарной Лунной Гряды — в десятке миль? Витольд слышал, что когда трясется морское дно — такое бывает. Треснут вековые камни под обманчиво тихой водой — и хлынут волны в огненное жерло…

Это как-то объясняет кипящие волны. А заодно и бешеное зарево на алом горизонте. То, что теперь уже — слава милосердному Творцу! — погасло. Да и бурлившая вода успокоилась, поостыла. Может, честный и искренне верующий кардинал Александр из далекого Эвитана вымолил хрупкие жизни беглецов? Он-то уж точно почти святой.

Вит поспешно укутал хрупкие плечи дрожащей Беллы вторым плащом. Ей теперь всегда холодно.

Где галеры (галеасы!) Грегори и еле живого короля Георга — сейчас гадать бесполезно. Далекий корабль не совсем принцессы Изы трепещет узким парусом на тихом горизонте. Уже спокойном, темно-синем. Под розовеющей зарей. Далеко-далеко. Сотни глубоких футов под ракушечным килем. А нынешний долг Витольда Тервилля — спасти Арабеллу и этих людей. Вверенных ему — потому что больше некому.

— Тебе нужно поесть, девочка, — несгибаемая баронесса Керли заботливо склонилась над еле живой Беллой. С пусто остановившимся взглядом. Аравинтская принцесса потеряла всех, а теперь еще и Грегори. — Тебе понадобятся силы. Как и всем нам. Это еще только начало.

И нужно приложить все усилия, чтобы оно же не стало концом.

Часть вторая. Возвращение Девы-Смерти.

Ребята, мы снова пришли не туда…

Алькор.

Глава первая.

Начало Месяца Рождения Зимы.

Аравинт.

1

Мрачный, опустевший Аравинт похож на свежее кладбище. Где навек похоронены твои близкие и любимые.

И даже голодные (или того хуже — сытые) вороны уже не носятся со зловещим карканьем. Давно разлетелись. Стало нечем кормиться.

Император Евгений подарил уже почти дисциплинированной армии Анри Тенмара беспрепятственный путь через границу Мидантии. А взамен отнял умного и проницательного кардинала-михаилита Иннокентия. Вернул лишь своего доброго, мягкого тезку.

В черных глазах старой Азы вечная печаль и мудрость поселились задолго до истинной причины безбрежного горя. Впрочем, разве прежняя жизнь мудрой ведуньи была безоблачной?

Зато тихая Риста осмелела. И перебралась к одному из веселых бьёрнландцев. Походной женой.

— Ты уверена, Элгэ? — Аза спрашивает даже не сурово. Просто грустно. Не у Ристы — у илладийки, лишившей старую ведунью всего.

Уверена в чём? Что не вправе рискнуть жизнью благородного Олафа? Да. У Диего есть еще Октавиан. А на банджаронском Алтаре — если Элгэ и впрямь связана с Поппеем — слишком велик риск гибели чересчур отчаянного бьёрнландца. А если связи нет — магия навек прикует их друг к другу уже с Олафом. А за что ему вечные, неразрывные оковы с не любящей его девушкой? И никогда — никакого права полюбить другую.

Позади — чужие дороги так до конца и не понятой Мидантии. И за что отец называл Элгэ «моя маленькая мидантийка»? Не с кем было сравнить, наверное. Императора Евгения не встречал.

Под копыта ложится теплая земля родного Аравинта. Разоренная, выжженная, обезлюдевшая.

Они оба изменились — Элгэ и Аравинт. И примерно в одном направлении. Хоть и вдали друг от друга.

Где ты, прежняя жизнь? Где такие логичные математики, витающие в облаках философы, утонченный Лоренцо Винсетти? Где прежние песни и радостный смех? Кармэн… мама была права: надо было веселиться. Пока всё вновь не стало плохо. Жаль, Элгэ осознала это только сейчас.

Илладийка долго — всю бесконечную опасную дорогу — гадала, на какой кривой козе подъехать к Анри Тенмару. Как хорошо будет смотреться на острой пике опухшая голова поганого Гуго!

А теперь она и так там. Если пресловутые вороны не склевали. Эрик Ормхеймский вряд ли церемонился, скидывая жирного соперника с Золотого трона. Жаль, до Элгэ отрадное зрелище не дотянет. Плюнуть бы напоследок — от души. И гнилые змеи с ним, с честным благородством в отношении мертвых. Они не стали лучше и чище от того, что сдохли.

А теперь благородный Анри обещал после спасенного Аравинта и припугнутого Мэнда двинуть многотысячную армию уже на родной Эвитан. И так захваченный-перезахваченный всеми, кому не лень. Подходящую кривую козу легко оседлал неглупый мидантиец Евгений. И договорился с Анри обо всём. В подробных деталях.

А вот впереди — внезапный шум. Усталое ржание и громкие голоса. Скорее веселые, чем тревожные. Прервали тягостную беседу с Азой.

Кончай пресловутых ворон ловить, Элгэ. Навостри уши — возвращается разведка. Как раз горячит коней!

И сколько же заразительного шума! И кажется или нет, что уезжало их меньше. Взяли свежих пленных? Вот Анри Тенмар обрадуется — когда сам вернется.

Но если прихватили застрявших в многострадальном Аравинте перепивших гуговцев — странно, что на месте же не допросили и не пристрелили. Зная горячего Конрада-то. Как и мстительную Эстелу. Да и саму Элгэ — будь она с ними.

Зато, судя по довольному смеху, среди своих тяжелораненых не прибавилось. Как и убитых.

А вот и нетерпеливый Кор. Живой, здоровый, без единой свежей царапины.

Торопится навстречу. Вместе с той самой Эстой. Тоже здоровой. Конь о конь. Красивая они все-таки пара.

И хмурится печальная Аза — верная подруга и врагиня. Почему? И уже не успеть спросить.

— Элгэ! Вот ты где!

Радостный-прерадостный Конрад. Кому? Кого…

— Ты не представляешь… — смеется он.

— Точно нет, — против воли усмехнулась илладийка. Нет, всё же улыбнулась. — Но буду рада от тебя услышать.

Кор точно не умеет тянуть. Улыбается еще шире. Веселее. Счастливее. Как прежде — еще в беззаботном Вальданэ. Дома.