Дейдра пока в совет не вошла, но была одной из первых кандидатур. Я не удивилась: сочетание дара и ума не так уж часто встречается. Но ждать ей придётся долго: пока что все члены совета пребывают в твёрдом уме и добром здравии.

На ведьминских сборищах я узнала, что поиски Эндора идут полным ходом. Девчонки уже выяснили, что после разговора с Аланом он действительно уехал в Байи, но пробыл там не более суток. Вечером прибыл и поселился в пансионе госпожи Рибар, оплатил декаду пребывания, а утром исчез ещё до завтрака. Зато какие-то мальчишки, ловившие рыбу на дальнем причале, видели, как примерно за полчаса до восхода кто-то, до боли напоминавший Эндора, только не в мантии, а в обычной одежде горожанина, сел в лодку местного рыбака и они уплыли. Рыбак вернулся через два дня и утверждал, что ездил ставить и проверять сети. Никакого пассажира не брал и тем более нигде его не высаживал.

На этом поиски слегка заткнулись, поэтому ведьмы прибыли к Дейдре за указаниями. Она задумалась, а затем спросила меня, какие я тут вижу варианты.

На первый взгляд я могла себе представить две возможности. Первая: рыбаку хорошо заплатили за молчание. Вторая: Эндор воспользовался запрещённым стирающим амулетом и рыбак его действительно не помнит. Ему кажется, что никакого пассажира не было, он как обычно ходил ставить сети.

Кстати, стирающий амулет напрасно так называется, его лучше бы называть запирающим. Он запирает некоторые воспоминания в глубинах памяти, делает их недоступными. Но есть методы, которые могут открыть эту дверцу.

Существует, конечно, третья возможность: Эндор напоил беднягу зельем забвения. Тоже запретным, между прочим. Но это вряд ли. Оно не может действовать избирательно: тут помню, тут не помню. Если стирает, то всё дня за три, за четыре напрочь. Так как рыбак ныне пребывает в здравом уме, на провалы памяти не жалуется, значит, ничего подобного с ним не случилось и это хорошо.

Я предложила ведьмам нанять хорошего менталиста, даже порекомендовала одного парня из преподавателей. Пусть разберётся, что произошло, и заставит рыбака сказать правду.

Хотелось узнать, во что вылились их поиски, но больше я с теми самыми ведьмами не встретилась. Зато узнала, что мой знакомый менталист взял декаду за свой счёт и куда-то уехал. Оставалось надеяться, что это то самое.

Ведьмы вели своё расследование, а маги своё. Я имею в виду не наших ребят, а то, что организовали начальники, когда выяснилось, что наша экспедиция не только добыла древние артефакты и подверглась нападению чёрных искателей, но и притащила из долины гору золота и драгоценных камней.

И вот тут-то наши с начальством точки зрения не сошлись. Мы твёрдо знали, что ни в чём не виноваты, и желали получить нашу законную долю сокровищ. Конечно, с неё придётся уплатить налог, но в мы добыли всё по-честному! А вот чиновники явно искали зацепки, которые дали бы им основания лишить нас честно добытого. Почему иначе они целой толпой обосновались в административном корпусе, в том самом секторе А3 и регулярно таскали на допросы то одного, то другого? Меня саму допрашивали трижды, да так, что хотелось этих гадов прибить или уж надавать по физиономии от всей души. В их вопросах явно читался подтекст: ты сговорилась с отщепенцами и мы это знаем. Смешно, когда бы не было так отвратительно.

При этом никаких адвокатов нам не полагалось, ведь все мы были не обвиняемыми, а свидетелями. Так что дознаватели имели возможность оттоптаться на каждом.

Руководил ими тот самый сальвинский дядя с невыговариваемым именем, Эмпедокл Сатис. Именно к нему я попала, когда меня вызвали на допрос в третий раз. В отличие от большинства, он не был магом, просто очень опытным следователем. Наверное поэтому наше с ним общение показалось мне почти приемлемым.

Он не показывал мне, что не верит ни одному моему слову, просто слушал и записывал. Как будто для него было важно не уличить меня во лжи, а чтобы картинка сошлась. Но вопросы задавал неприятные и из них я сделала вывод: они копают под Алана. Хотят доказать, что он был в сговоре с чёрными искателями.

Действительно: если начальник экспедиции с самого начала замыслил преступление, то и вся организация преступна. А в таком случае она никак не может предъявлять права на результат этого самого преступления. Можно подумать, мы живых драконов обокрали.

Так я и сказала Эмпедоклу. А потом добваила:

— Если бы магистр Баррский замыслил погубить собственную экспедицию, чтобы дать отщепенцам завладеть сокровищами, у него были все возможности так и поступить. Но он всё делал, чтобы нас обезопасить. И вы можете судить по результату: никто из международной команды серьёзно не пострадал, а вот чёрных искателей поубавилось.

— А то, что вас с ним занесло аж в Огир…, - начал следователь.

Я его оборвала:

— Если вы думаете, что такое можно запланировать, то я была лучшего мнения о ваших умственных способностях.

Он запыхтел от возмущения и открыл рот, желая поставить меня на место, но я сделала вид, что не замечаю, и продолжила:

— Это был несчастный случай. Никто из тех, кто при этом присутствовал, не скажет иного. Ни те, кто был на площадке, когда нас завалило в пещере, ни те, кто спасал нас в горах. А тот, или, вернее, та кто вам скажет другое, просто не в курсе дела, потому что находилась далеко и ничего не видела. Это ведь от Берты идёт, да?

И улыбнулась ласковой улыбкой голодного дракона.

Злая, как змея, которой наступили на хвост, я вылетела из административного корпуса и налетела на Александра. Надо сказать, мы с ним сталкивались практически каждый день. Несмотря на то, что я ему отказала в присутствии его дяди-короля, он продолжал регулярно меня подлавливать пытаясь объясниться в очередной раз. Я как могла избегала этих встреч, но тут не получилось. Врезалась в него на полной скорости и только ловкость воина, с какой Александр меня перехватил, позволила мне не разбить физиономию об его твёрдую как камень грудь.

Так как я всё ещё кипела после встречи с Эмпедоклом, то из меня просто выплеснулось:

— Как мне надоели ваши сальвинские штучки!

— Что случилось, Адель? — спросил он, — Кто тебя так достал, что ты на людей бросаешься?

— Соотечественник твой, Эмпедокл Сатис, — с трудом выговорила я кошмарное имечко и добавила, — Представляешь, эта стерва, жена твоего приятеля Эвмена, наговорила следователям, что Алан действовал заодно с чёрными искателями, а я была у них связной.

— Бред какой-то, — сказал принц, — зачем ей?

Я вздохнула.

— Да низачем, просто чтобы сделать гадость. А вот комиссии по расследованию эта версия очень понравилась. И знаешь почему?

— Почему? — брови Александра взлетели к волосам.

Ой, наивный. Неужели до сих пор не догадался, откуда и куда ветер дует?

— Потому что появляется законный повод лишить нас честно добытых сокровищ и захапать их в казну.

— В чью?

Пришлось объяснять очевидное.

Так как Ласерн находится на территории Элидианы, то основная часть отойдёт Элидиане. Хороший кусок получит Валариэтан, потому что если с ним не поделиться, вони будет на весь мир, остальные королевства тоже урвут, но по маленькому кусочку, нечто вроде утешительного приза. Про то, что мероприятие под преступным руководством будет признано преступным тоже пришлось втолковывать. Но когда принц наконец всё понял, то сказал:

— Э, нет! Так не пойдёт. Адель, мне нужно срочно переговорить с дядей и с Эвменом. Пусть ищут другой способ пополнить казну, а это — наша честная добыча, и точка!

Он убежал, а я вернулась в нашу с Аланом комнату и застала моего любимого за столом. Он разбирал какие-то бумаги и вид при этом имел самый несчастный.

— Ты тоже сегодня был у следователя? — спросила я, хотя и так знала: был.

— Адель, милая, — сказал Алан, — по-моему, меня собираются сделать виновным во всём. А это каторга лет так на десять и потом… гражданская смерть. Я не хочу, чтобы ты выбросила годы своей жизни на того, чья жизнь, считай, уже закончилась.