Она все-таки немного отдохнула, пока стояла на коленях; ни на что большее рассчитывать не приходилось.

Стражники в красивых мундирах и с блестящим оружием на изготовку прохаживались по залам, по двое или по шестеро, поглядывая на всех проходящих. Они внимательно рассматривали трех женщин, стоящих рядом с Кэлен. Сестры тут же притворялись, будто любуются статуями либо роскошными гобеленами с изображением сельских сцен. Один раз, избегая внимания стражника, они сгрудились, якобы вовсе не замечая его, и стали указывать друг другу на статую женщины, которая придерживала одной рукой сноп пшеницы, стоящий у ее ног, опираясь при этом на копье. Сестры улыбались, тихо переговариваясь, как бы в восхищении художественными достоинствами скульптуры, пока стражник не прошел дальше.

— Вы похожи на кошек, которых вынюхивает свора псов, — проворчала сестра Улиция. — А ну-ка садитесь на эту скамью!

Сестры Тови и Цецилия, обе старше ее годами, огляделись и увидели скамью в двух шагах от себя, у беломраморной стены. Подобрав юбки, они уселись рядышком. Тови, очень полная, выглядела особенно усталой. Ее морщинистое лицо после земных поклонов было красным, как свекла. Цецилия, всегда опрятная, воспользовалась минутой отдыха, чтобы поправить растрепавшиеся седые волосы.

Кэлен подошла к скамье, радуясь возможности чуть-чуть посидеть.

— Не ты, — отрезала сестра Улиция. — Тебя никто не заметит и так. Просто стой рядом с ними, чтобы мне было удобнее присматривать за тобой!

Сестра Улиция предупреждающе вскинула бровь.

— Да, сестра Улиция, — сказала Кэлен.

Сестра Улиция всегда требовала ответа на свои слова.

Кэлен усвоила это с большим трудом и ответила бы скорее, если бы не отвлеклась на свои мысли после того, как поняла, что сесть ей не разрешают. Она напомнила себе, что нельзя поддаваться усталости, иначе за рассеянность она заработает затрещину сейчас и еще много чего потом.

Сестра Улиция не отвернулась и не позволила Кэлен отвести взгляд; кончиком толстой дубовой трости она подняла голову девушки за подбородок и напомнила:

— День еще не окончен. Ты еще должна выполнить свою часть работы. И постарайся не подвести меня. Так будет лучше для тебя. Ты понимаешь?

— Да, сестра Улиция.

— Хорошо. Между прочим, мы все устали не меньше тебя.

Кэлен хотелось возразить, что они могли и устать, но они-то ехали верхом! Кэлен же приходилось идти пешком, а то и бегом, лишь бы не отставать от лошадей. Сестре Улиции очень не нравилось, когда приходилось поворачивать коня и возвращаться за едва плетущейся рабыней.

Кэлен осмотрелась и восхитилась красотой здания и всех чудесных вещей, украшающих его. Любопытство превозмогло в ней осторожность.

— Сестра Улиция, а что это за дом?

Сестра похлопала тростью по бедру и бегло осмотрела окрестности.

— Это Народный Дворец. Очень красивое место. — Она посмотрела на Кэлен. — Жилище лорда Рала.

Она подождала, видимо, ожидая, скажет ли Кэлен что-нибудь. Но Кэлен было нечего сказать.

— Лорда Рала? Кто это?

— Ну как же, это человек, которому мы только что возносили хвалу! Его полное имя — Ричард Рал. Именно он сейчас является правящим лордом Ралом. — Глаза сестры Улиции сузились. — Ты когда-нибудь слышала о нем, милочка?

Кэлен задумалась. Лорд Рал. Лорд Ричард Рал. В голове было пусто. Ей очень хотелось подумать о разных вещах, что-то вспомнить, но не получалось. Ей нечего вспоминать.

— Нет, сестра. Не думаю, чтобы я когда-нибудь слышала о лорде Рале.

— Прекрасно, — сказала сестра Улиция с хитрой усмешкой, — да и откуда тебе знать о нем! В конце концов, кто ты такая? Никто и ничто. Рабыня.

Кэлен сглотнула, прогоняя желание протестовать. Как она может спорить? Что ей говорить?

Улыбка сестры Улиции стала еще шире. Ее глаза, казалось, смотрели прямо в душу Кэлен.

— Разве не так, милочка? Ты — ничего не стоящая рабыня, едва заслуживающая, чтобы ее кормили.

Снова Кэлен хотела возразить, что ее жизнь ценна, как и все другие, но о таком споре она могла лишь мечтать. Она смертельно устала. И на сердце у нее было тяжело.

— Да, сестра Улиция.

Всякий раз, пытаясь думать о себе, она наталкивалась на полную пустоту. В ее жизни как будто вообще не было никаких событий. Ей казалось, что так не может быть, но иначе не получалось.

Проследив за направлением взгляда Кэлен, сестра Улиция повернулась к быстро приближающейся сестре Эрминии — зрелой женщине с весьма прямолинейным характером. Темно-синее платье Эрминии посвистывало и взвивалось — так спешила она, прокладывая извилистый путь между зеваками, слоняющимися по дворцу, не глядя, куда ступают.

— Ну, что там у тебя? — спросила сестра Улиция, когда Эрминия приблизилась к ним.

— Я попала в толпу молящихся лорду Ралу.

— Мы тоже, — вздохнула сестра Улиция. — Что ты разузнала?

— Отсюда недалеко. Свернуть вон на том углу, у меня за спиной, потом через зал направо. Но нужно быть очень осторожными.

— Почему? — спросила Улиция, а Тови и Цецилия подвинулись поближе, чтобы послушать. Головы четырех сестер почти соприкоснулись.

— Дверь расположена в боковой стене зала. Войти туда незамеченной невозможно. Во всяком случае, мы не сможем. Совершенно очевидно, что нам туда соваться не следует.

Сестра Улиция искоса огляделась — не следит ли за ними кто-нибудь.

— Почему это «совершенно очевидно»?

— Двери устроены так, чтобы отпугивать и отгонять людей. На них вырезаны изображения змей.

Кэлен вздрогнула и отшатнулась. Она терпеть не могла змей.

Сестра Улиция злобно постучала тростью по ноге, поджала губы и обратила свою кислую физиономию к Кэлен.

— Ты помнишь, что должна сделать и как?

— Да, сестра, — поспешно ответила Кэлен.

Она хотела поскорее выполнить задание. Чем скорее сестры успокоятся, тем лучше. День уже перевалил за половину. Долгий подъем на плато и участие в обряде заняли больше времени, чем ожидали сестры. Они рассчитывали к этому часу уже со всем справиться и повернуть в обратный путь.

Кэлен очень надеялась, что тогда они разобьют где-нибудь лагерь и немного поспят. Ей никогда не давали выспаться вдоволь. Разбивать лагерь, конечно, велят ей — но закончив работу, она наконец отдохнет… если только ничем не вызовет неудовольствия сестер и они не изобьют ее.

— Ладно, по сути, для нас в этом нет никакой разницы. Нам придется постоять в большем отдалении, чем мы намеревались, вот и все. — Сестра Улиция почесала щеку и под этим предлогом вполоборота оглянулась, нет ли поблизости солдат; потом снова обратилась к сообщницам: — Цецилия, ты останешься здесь и будешь следить за этой частью зала. Эрминия, вернись ко входу и жди снаружи. Иди сейчас же, чтобы никто не увидел тебя вместе с нами у дверей, если они под наблюдением.

Сестра Эрминия просияла широкой ухмылкой:

— Пойду бродить по залам и прикидываться восторженной посетительницей, пока она не закончит дело.

Не добавив более ни слова, она поспешно зашагала прочь.

— Тови, — продолжала сестра Улиция, — ты пойдешь со мной. Изобразим двух подруг, будем гулять по великолепному дворцу лорда Рала и задушевно беседовать. А тем временем Кэлен займется своим заданием.

Сестра Улиция схватила Кэлен за руку выше локтя и развернула лицом к коридору:

— Иди туда!

Она подтолкнула Кэлен, и та пошла впереди них. На ходу она передвинула на бок мешок, висящий на одном плече. Сестры шли за нею до пересечения коридоров, где они должны были повернуть направо. Им навстречу вышли два рослых стражника. Сестре Тови они уделили лишь беглый взгляд, но Улиции улыбнулись. Сестра Улиция, если хотела, могла выглядеть очаровательно невинной и была достаточно привлекательна, чтобы мужчины обращали на нее внимание. Однако Кэлен никто не замечал.

— Сюда, — сказала сестра Улиция. — Остановись здесь.

Кэлен замерла, уставившись через весь зал на большую дверь из красного дерева. Змеи, вырезанные на двери, казалось, смотрели на нее. Хвостами они обвились вокруг ветвей в верхней части двери, а головы спускались примерно на уровень глаз человека. Из разверстых пастей торчали клыки, как будто змеи готовились напасть. Кэлен не могла сообразить, зачем здесь вырезали такие жуткие и мерзкие изображения. Все остальное во дворце было прекрасно, но только не эти двери.