Его зрение сузилось до точки, до единственного луча, указывавшего на цель. Человек с ножом стоял так близко, что было слышно, как тяжело он дышит. Одно движение — и нож войдет в горло девочки. Но на это уйдет время, пусть и очень короткое, и к тому же на это нужно решиться. Пока жизнь шпиона накрепко связана с жизнью девочки; если она умрет, его щит утратит всякую ценность. Значит, ему придется делать выбор, придется решать — убивать или нет. Решение займет какое-то небольшое, но все же время.

Этого достаточно.

Свое решение Ричард уже принял. Цель была ясна. Теперь у него был краткий миг преимущества, и он не мог позволить ему ускользнуть. Мир сузился до размеров вязальной спицы.

Ричард опустил плечи, повернулся боком, притворяясь, что отодвигается вместе со всеми. Он понимал, что мужчину с ножом слишком многое отвлекает, он не может охватить взглядом всех и ожидает подвоха со спины или с боков, но не со стороны Ричарда.

Ричард вдохнул глубоко, втягивая воздух сквозь зубы. Он так крепко стиснул рукоять, что проволока обмотки отпечаталась на ладони. Все вокруг застыло в мертвой тишине.

Отклонившись, насколько можно, назад, он на мгновение застыл. Сердце стучало ровно и мощно.

Уже не обращая внимания на замерших вокруг людей, видя перед собой только человека с ножом, в оглушительной тишине, разрываемой детским криком, Ричард выпустил гнев на волю.

Пружина разжалась со страшной силой. Клинок вылетел из ножен, направляемый собственной яростью и губительной решимостью Ричарда. Вторя упоительному звону освобожденного клинка, Ричард издал боевой клич. Весь свой гнев, всю ненависть, всю жажду крови он вложил в этот рев. Он ударил — так быстро, как только мог.

На один-единственный миг, прозрачный и ясный, Ричард устремил взгляд на человека с ножом. Этот миг был ценным достоянием, нельзя было потратить его впустую. Зрение обострилось так, что он видел изумление в глазах чужака, видел капли пота, разлетевшиеся крохотными бисеринками в ту секунду, когда мужчина повернул голову в сторону Ричарда. Капли еще не успели упасть, в оранжевом свете фонарей они блеснули, словно крошки янтаря. Ричард мог сосчитать каждый волосок в сальной гриве чужака, каждую точку отраженного света, услышать каждый вздох, пока меч с кажущейся медлительностью прочерчивал дугу в воздухе. Он понимал, что все взгляды устремлены на него в этот миг, и глаза девочки тоже, но это уже не имело значения. Он смотрел в глаза противнику, наконец-то заметившему его.

В темных глазах своей жертвы Ричард увидел зарождение некой еще не оформившейся мысли. Клинок меча со свистом прорезал пыльный воздух между ними, острое, как бритва, лезвие взблеснуло на свету, и эти блики отразились в глазах чужака. Он успел оценить серьезность угрозы, в ту же секунду мысль нашла свое воплощение и пришел черед для действия. Однако крик Ричарда заставил мужчину растеряться — всего на мгновение. Всего на мгновение его мышцы оказались скованы страхом.

Но этого оказалось достаточно.

Теперь все решали доли секунды — кто первым прольет чужую кровь? И в этой гонке нельзя было проиграть. Ричард разглядел страх в глазах противника, разглядел лезвие собственного меча, расплывшееся от невероятной скорости удара, почувствовал пьянящий восторг, заполняющий каждую клеточку его тела.

Ведомый нечеловеческой яростью, клинок снес полголовы, ударив прямо в ощеренный рот — как того и хотел Ричард.

Мир взорвался звуками и красками. Хруст костей, брызги крови, тяжелый стук ударившегося об пол черепа, оглушительный крик ребенка — все слилось в единую багровую пелену уходящего безумия, и в тот же миг жизнь покинула тело бандита. Ярость Ричарда не позволила ему почувствовать чужой боли. Сожаления тоже не было.

Сила удара была такова, что рука с ножом не успела даже пошевелиться, прежде чем меч достиг своей цели. Безжизненное тело рухнуло на землю.

Ричард перевел дыхание. Сердце стало биться ровнее. Все вокруг, стряхнув оцепенение, разразились криками. Девочка, дрожа от пережитого ужаса, прильнула к матери. Отрубленная часть черепа прокатилась несколько шагов и остановилась, глядя в потолок стеклянными глазами.

Ричард развернулся, чтобы увидеть второго шпиона. Того крепко держали охранники, но он и не думал сопротивляться. Бежать было бесполезно.

Виктор, с булавой наперевес, протиснулся сквозь толпу. Кара словно вынырнула из-под земли, сжимая в кулаке эйджил. Никки, воздев руки, бежала по проходу, и Ричард только сейчас ее заметил.

— Нет! — кричала она. — Остановитесь!

Виктор застыл в недоумении. Никки так сильно махала руками, будто думала, что второго пленника вот-вот убьют.

— Стой, кузнец!

Виктор подумал и опустил булаву. Никки бросила гневный взгляд на Ричарда:

— Ты тоже, плотник! Шевельнешься, когда я скажу! Ты понял?!

Ричард моргнул. Плотник? Откуда вдруг взялся плотник?

Сквозь пелену еще не рассеявшейся ярости меча Ричард осознал, что Никки что-то задумала. Он не знал ее намерений — но то, что она обратилась к нему и Виктору по их ремеслам, а не по именам, не заметить было невозможно. Она подавала сигнал, но для чего? Приходилось положиться на нее.

Виктор не заметил хитрости. Видимо, потому, что все часто звали его «кузнецом». Он уже собирался что-то сказать, но Никки влепила ему оглушительную затрещину.

— Молчать! Меня не интересуют ваши оправдания!

Виктор в глубоком изумлении отступил назад. Непонимание быстро сменилось угрюмым раздражением, но он ничего не сказал. Никки, увидев, что он все понял, развернулась к Ричарду.

— А ты еще ответишь за это, плотник.

Ричарду было невдомек, к чему вся эта комедия — но, встретившись взглядом с Никки, он незаметно кивнул. Большего он сделать не мог, боясь испортить чужой план.

А Никки входила в раж.

— Да что с тобой стряслось? — кричала она на него. — Кто тебе позволил творить все, что заблагорассудится?

Ричард не знал, какой ответ она хочет услышать, поэтому просто пожал плечами, словно от стыда потерял дар речи.

— Да он спас мое дитя! — выкрикнула Джемила. — Этот человек хотел ее убить!

Никки с негодованием обрушилась на женщину.

— Откуда такое неуважение к ближнему? Как ты можешь судить о намерениях другого человека? Только Создатель знает, что было у него в сердце, но уж никак не ты. Может, ты ведьма и можешь видеть будущее? Нет? Тогда откуда ты знаешь, что он хотел ее убить? Получается, его нужно было убить только потому, что ты чего-то испугалась? Да даже если бы он и убил ребенка, никто из нас не имел бы права судить, хорошо или плохо он поступил!

Никки снова повернулась к Ричарду.

— А чего вы от него ждали? Их вдвоем втащили сюда, без всяких объяснений, будто животных — и еще удивляетесь, что он от испуга натворил глупостей? Как вы можете ожидать, что Джегань Справедливый даст нам второй шанс исправить ошибки, если мы действуем подобным образом? У человека было право бояться за свою жизнь, оказавшись в такой ситуации!

Войдя в роль, она распалилась:

— Как жена мэра, я считаю ваше поведение недопустимым! Вы меня слышите?! Мэр будет весьма недоволен, когда узнает, что вы натворили этой ночью. В его отсутствие за вами присматриваю я. Да убери же меч! И кто тебе вообще позволил хвататься за такое оружие, плотник?

Начиная понимать, чего добивается Никки, Ричард молча вложил меч в ножны. И в ту же секунду ярость исчезла, вызывая легкую дрожь. Не важно, что было причиной, не важно, скольких он уже убил, — чужая смерть тяжким грузом ложилась на плечи. Не желая испортить спектакль Никки, Ричард понуро склонил голову.

Чародейка гневно набросилась на толпу. Все отшатнулись.

— Мы — мирные люди. Разве вы забыли наш долг по отношению к ближнему? Забыли волю Создателя? Как же вы можете надеяться, что император однажды сжалится и снова примет нас под свое покровительство, если мы ведем себя как животные?