Поднявшись на вершину холма, Никки увидела город. Проступая сквозь сизый туман на горизонте, вырастали размытые стены, но любоваться их видом не было времени. Грохочущая кавалерия скакала прямо за спиной. Оглянувшись, Никки увидела воздетые мечи и копья, массивные топоры и булавы — и вся эта сталь блестела в лучах заходящего солнца подобно иглам чудовищного ежа. Клубы пыли, поднятые тысячей копыт, закрывали вечернее небо. И над всей этой лавиной всадников гремел воинственный боевой клич.

Было страшно даже вспоминать о том, что за конницей следует еще и орда пеших воинов.

Солнце светило Никки прямо в глаза. Но даже если бы его не было, она все равно вряд ли увидела бы кого-нибудь на городских стенах. Так и должно быть. Она сама хотела, чтобы большинство людей спряталось. И поэтому сейчас она не чувствовала себя оставленной всеми, даже с разъяренным осиным гнездом за спиной.

Никки заранее предупредила Виктора и Ицхака, по какой дороге будет возвращаться, если дело выгорит, — так, чтобы они смогли наилучшим образом распределить силы для обороны. Сейчас она надеялась, что все готово. Времени что-то менять уже не было.

Когда город стал еще ближе, Никки на полном скаку попробовала вдеть правую руку в развевающийся на ветру рукав расстегнутого платья. Наконец ей это удалось. Потом она проделала то же самое с левым рукавом. Придерживая поводья, чародейка судорожно застегнула крючки свободной рукой и рассмеялась своей маленькой победе.

Вот и первые невысокие домики. Теперь Никки могла бы свернуть на боковую дорогу, чтобы быстрее добраться до центра столицы, но она упорно продолжала скакать по главной дороге, спускавшейся с холма. В самом Алтур-Ранге эта дорога превращалась в широкий бульвар, главную артерию города, пересекавшую его с востока на запад. Постепенно здания смыкались все плотнее и становились все выше. Вдоль дороги стройными рядами росли могучие деревья. Проезжая мимо, Никки успевала замечать пустые скорлупки высушенных цикад на потрескавшейся коре деревьев. Это мимолетно напомнило ей тот день, когда она засыпала в лесном убежище, у Ричарда на руках, под песню цикад…

Са’дин покрылся пеной и тяжело дышал. Никки понимала, как сильно он устал, но не могла показать преследователям, что хочет остановиться. Она слегка замедлила бешеный галоп, чтобы всадники Ордена подумали, что догоняют ее. Она хотела, чтобы они так подумали. Похожие на хищников, настигающих жертву, они больше не могли думать ни о чем другом. Волчий инстинкт погони туманил их взгляд. Никки хотела, чтобы они смотрели только на нее, поэтому немного наклонилась вбок, притворяясь раненой и заставляя их предвкушать ее скорое падение.

Проносясь по центральной улице, она сквозь клубы пыли начала различать знакомые здания и даже припоминать расположение окон. Слева показался дом, обшитый досками цвета сливочного масла, справа — особняк с красными ставнями. В тенистых переулках, между плотными рядами домов, — жилых, судя по белью, развешанному на веревках, — она мельком различила прячущихся людей. У всех в руках были луки.

Внезапно перед ней выросло трехэтажное здание красного кирпича. В тусклом свете сумерек она узнала его с трудом. Шипы, лежавшие поперек дороги, были укрыты тонким слоем пыли, чтобы оставаться незамеченными для ее преследователей. Проносясь мимо, она заметила людей, готовых поднять шипы и опустить колья, как только она окажется в безопасности.

— Подождите, пока большинство не проедет! — крикнула она затаившимся людям достаточно громко, чтобы те могли ее услышать — но не настолько, чтобы ее преследователи могли что-то разобрать.

Один из тех, кто прятался в засаде, кивнул ей. Никки надеялась, что они все поняли. Если колья и шипы будут пущены в ход раньше времени, тогда в сражении увязнет только авангард конницы, а большинство сумеет вырваться из западни и перестроиться для новой атаки. Тогда их шансы на уничтожение конницы Ордена будут ничтожно малы. Никки надеялась, что защитники поднимут шипы вовремя.

Никки бросила быстрый взгляд через плечо, чтобы увидеть, как огромные всадники на могучих конях, с обнаженными клинками, проносятся мимо кирпичного здания. Когда большая их половина уже обогнула угол, раздался оглушительный грохот. Крики, стоны и нечеловеческий вой слились воедино. Боевые кони на полном скаку врезались в поднятые колья. Те, кто неслись следом за ними, не успели остановиться и плотной массой навалились на пронзенных животных. Всадники громко кричали, падая на землю. Одни рухнули под копыта, другие запутались в стременах. Началась всеобщая свалка.

Из приоткрытых окон ливнем посыпались стрелы, безошибочно поражая тех солдат, которым удалось подняться после падения. Всадники в отчаянии пытались остановить коней, но в тех, кому это удалось, попасть было еще легче. Конница Ордена оказалась под перекрестным огнем. Те, кто пытались добраться до своих щитов, висящих за спиной, едва успевали поднять руку. Они падали, запоздало сожалея о том, что пренебрегли этим полезным приспособлением.

Пока остальные преследователи пытались выбраться из западни, Никки свернула на развилке главной улицы в переулок направо. Теперь всадники Ордена неслись за ней по пятам.

— Подождите, пока проедет половина! — прокричала она затаившимся у каменной стены людям, вихрем проносясь мимо.

И снова тяжелый удар и душераздирающие крики разорвали воздух, когда несчастные животные напоролись на острые шипы. Солдаты, упавшие на землю, кричали еще сильнее. Со всех сторон на них устремились люди с копьями, протыкая врагов насквозь прежде, чем они успевали подняться на ноги. Топоры, мечи и кистени, отнятые у поверженных всадникам, теперь обратились против Имперского Ордена.

Часть кавалерии, дважды обманутая и не желающая оказаться в дураках в третий раз, на полном скаку отделилась от основной колонны. Одни повернули налево, другие — на узкую улицу с правой стороны.

Самые упорные всадники, последовавшие за чародейкой, даже не успели понять, что происходит, когда Никки проскочила через третий барьер, и за нею снова поднялась стена из шипов и кольев. Лошади напоролись на острую сталь. Оглушительное ржание догнало Никки и ударило ей в спину. Окровавленные животные сталкивались друг с другом и падали на шипы, увлекая за собой всадников. Считавшие себя более умными солдаты, свернувшие налево и направо, с ужасом обнаружили себя точно в таких же ловушках. Конница внезапно попала в ущелье — не из гранитных скал, но из кирпичных стен и холодного острого железа.

Сила удара, с которой несущиеся галопом лошади врезались в преграду из окровавленных тел, была поистине чудовищной. Брызги крови, дымящаяся плоть, хрустящие кости — и волны всепоглощающей боли, приходящей отовсюду. Но именно сила удара привела к тому, что стена из кольев и шипов прорвалась посередине, и часть всадников вылетела из бутылочного горлышка западни. Могучие боевые кони, многие из которых были защищены броней, оскальзывались в крови упавших людей и лошадей, топча лежащие тела. При этом достаточно было упасть одному коню со всадником, чтобы загородить выход для всех остальных.

И тут, перекрывая образовавшуюся брешь, на улицу выбежали люди с копьями. Словно муравьи, они выскакивали отовсюду. Лошади, и без того уже охваченные ужасом от предсмертного ржания сородичей, увидели теперь перед собою плотно сомкнутые ряды людей: выкрикивая боевые кличи, потрясая копьями, они бежали прямо на всадников. Копья вонзались в плоть несчастных животных, те издавали ужасные, отчаянные вопли и падали, падали… А затем вечерний воздух как будто затрещал — это лучники обрушили на врагов ливень стрел, окончательно повергая в ад терзаемую болью жуткую массу, только что бывшую конницей Имперского Ордена.

Никки неспроста сомневалась, будет ли противник атаковать столицу с использованием конницы, если не раздразнить его специально. Боевые лошади не были приучены к сражениям в условиях города, не могли быстро ориентироваться среди стен и переулков, и кавалеристы теряли здесь все свои преимущества. А защитники Алтур-Ранга умело воспользовались своими. Они прятались повсюду, наносили удары из-за угла, сокрушая стройные боевые порядки имперских войск. Кавалерия обычно предназначалась для того, чтобы смять сопротивление войск, пытающихся постановить их на подступах к городу, в поле — а затем следить, чтобы никто не мог покинуть осажденный город. Если бы имперские командиры знали, что их ждет, они никогда не позволили бы себе такой сумасшедшей атаки. И Никки прекрасно об этом знала, когда предприняла свою отважную экспедицию в сердце осиного гнезда.