Сестра Улиция, дрожа от возбуждения, сунула руку в мешок и стала нащупывать остальные шкатулки. Не найдя ничего, она отступила на шаг, и лицо ее потемнело:
— Где остальные две?
Кэлен ответила, запинаясь:
— Я сумела уложить только одну из них, сестра. Остальные не поместились. Вы велели мне уложить их все, но они оказались слишком большими. Но я еще…
Кэлен не успела договорить, объяснить, что она сходит еще два раза и заберет оставшиеся шкатулки. Сестра Улиция в слепом бешенстве замахнулась своей толстой тростью так, что воздух засвистел, и со всего маху ударила Кэлен по голове.
Раздался треск, заглушивший все прочие звуки. Мир поблек и угас.
Кэлен рухнула на колени, как подкошенная. Она прикрыла рукой левое ухо, тяжело дыша от оглушительной боли. На полу виднелись пятна крови. Отняв руку от головы, Кэлен увидела, что на руку ей будто надели теплую кровавую перчатку.
Она могла только смотреть на свою руку и тихонько стонать. Голос отказал ей. Она не могла даже зарыдать громко. Ее подташнивало, и казалось, будто она смотрит в длинный черный туннель, полный дыма.
Внезапно сестра Улиция схватила Кэлен за шиворот, подняла с пола и припечатала кулаком к стене. Голова Кэлен стукнулась о камень, но по сравнению с потоком боли, текущим от виска, челюсти и уха, этот удар показался ей ничтожным.
— Ах ты глупая сучка! — прошипела сестра Улиция, снова притянув к себе Кэлен и опять бросив ее на стену. — Глупая, бестолковая, бесполезная сучка!
У Тови тоже явно имелось желание приложить руки к Кэлен. Она оглянулась в поисках орудия, но трость сестры Улиции валялась на полу у стены, разломанная пополам. Кэлен попыталась заговорить, зная, что в этом ее единственное спасение.
— Сестра Улиция, я не могла втиснуть все три сразу в мешок! — Кэлен глотала соленые слезы вместе с кровью. — Вы не дали мне другого мешка. Я хотела сходить за ними еще раз, вот и все. Пожалуйста, пустите меня — я пойду и принесу. Клянусь вам, я их достану!
Сестра Улиция отодвинулась, но пальцем уперлась в грудь Кэлен и не дала ей пошевелиться. Глаза ее пылали гневом, смотреть на нее было страшно. Кэлен, вдавленная в мраморную стену невероятной силой, исходившей от одного пальца колдуньи, как будто попала на рог огромного быка. Даже дышать было трудно. Она не могла даже поднять руку и хотя бы отереть кровь, заливающую глаза.
— Ты должна была завернуть другие две в одеяло и вынести все сразу! Разве не так?
Кэлен об этом не подумала, потому что для нее этот способ не годился.
— Но, сестра, у меня в одеяло завернута другая вещь…
Сестра Улиция снова нависла над нею. Кэлен боялась, что скоро ее заставят желать смерти, а может, и на самом деле убьют. Она не знала, какую из судеб считать худшей. Вдобавок к боли от удара она ощутила нарастающую боль внутри головы. Если бы ее не прижали к стене, Кэлен сейчас упала бы наземь, прикрыв уши, и закричала бы.
— Мне наплевать, что ты там носишь в своем одеяле. Нужно было все выбросить. Шкатулки важнее!
Кэлен могла только смотреть на нее: сила, прижимающая ее к стене, не давала двигаться, а боль, разрывающая сознание, лишала дара речи. Ей казалось, будто в уши ей вкручивают ледяные шпильки. Запястья и лодыжки непроизвольно задергались. Она вскрикивала каждый раз, когда накатывала новая волна пульсирующей боли, безуспешно пытаясь справиться с нею.
— Значит, ты уверена, что сможешь это проделать? — произнесла сестра Улиция низким, угрожающим голосом. — Пойдешь туда снова, завернешь обе шкатулки в одеяло и принесешь мне, как было уговорено?
Кэлен пыталась ответить, но не смогла. Она только кивнула, вынужденная согласиться, отчаянно желая избавиться от боли. Она чувствовала, как кровь течет из уха по шее и затекает под воротник. Она стояла на цыпочках, вытянувшись и мечтая провалиться сквозь стену — лишь бы избавиться от сестры Улиции.
— Помнишь, когда мы прошли через нижние ярусы этого дворца, мы видели там многие сотни бравых и очень одиноких солдат. У них там казармы, понимаешь? — спросила сестра Улиция.
Кэлен снова кивнула.
— Итак, если ты меня снова подведешь, я сперва переломаю тебе все косточки и заставлю пережить тысячу смертей, а потом исцелю тебя и продам тем солдатам в качестве казарменной шлюхи. Там ты и проведешь остаток жизни, переходя от одного чужого человека к другому, и никому не будет дела, каково тебе так жить!
Кэлен знала, что сестра Улиция не бросается пустыми угрозами. Она была совершенно беспощадна. Кэлен отвела глаза, не в силах больше выносить пронзительный взгляд сестры, и едва сдержала рыдания.
Сестра Улиция схватила Кэлен за подбородок и повернула ее лицо к себе.
— Ты уверена, что хорошо поняла, какова будет цена новой оплошности?
Кэлен удалось кивнуть, хотя сестра держала ее крепко.
Давление, прижимавшее ее к стене, вдруг исчезло. Она опустилась на колени, вскрикнув от новой волны боли, обжегшей всю левую сторону лица. Ей казалось, что у нее сломана кость — а может, и не одна.
— Что здесь происходит? — спросил солдат, привлеченный их возней.
Сестры Улиция и Тови обернулись и улыбнулись ему. Он бросил взгляд вниз, на Кэлен, и нахмурился. Она умоляюще поглядела на него, надеясь, что он спасет ее от этих чудовищ. Солдат приоткрыл рот, готовясь что-то сказать, но так и не сказал ничего, а улыбнулся обеим сестрам.
— Все в порядке, сударыни?
— О да, — сказала сестра Тови, жизнерадостно хихикнув. — Мы тут отдыхаем на скамеечке. Так спина разболелась, мочи нет. От старости, увы, никто здоровее не становится.
— К сожалению. — Он склонил голову. — В таком случае доброго отдыха, сударыни.
Солдат ушел, даже не заметив присутствия Кэлен. Если он ее и увидел, то тут же забыл. Примерно так же, поняла Кэлен, она сама забывала все о себе.
— Вставай! — прорычал голос сверху.
Кэлен кое-как поднялась на ноги. Сестра Улиция схватила ее мешок и вытащила мрачную черную шкатулку, завернутую в белое платье.
Она вручила сверток сестре Тови.
— Мы уже слишком долго околачиваемся здесь. На нас обращают внимание. Возьми это и ступай.
— Но это мое! — крикнула Кэлен и ухватилась за край платья.
Сестра Улиция ударила ее по рукам так, что зубы лязгнули. Кэлен не удержалась и упала боком на пол. Сжавшись в комок, обхватила голову ладонями, боясь, что она сейчас разорвется от боли. Мраморный пол был весь вымазан кровью. Кэлен била неудержимая дрожь.
— Ты хочешь, чтобы я уехала одна, без тебя? — спросила сестра Тови, взяв под мышку сверток со шкатулкой.
— Думаю, так будет лучше, — сказала сестра Улиция. — Пусть одна шкатулка отправляется в путь, пока эта никчемная сучка добудет остальные. Если она провозится так же долго, как и в первый раз, не стоит нам вдвоем здесь торчать и мозолить глаза страже: вдруг им захочется проверить, зачем мы тут застряли? Нам ни к чему драка; нужно ускользнуть, исчезнуть бесследно.
— Да, если они вздумают нас проверить, не стоит допускать, чтобы у нас обнаружили одну из шкатулок Одена, — согласилась сестра Тови. — Тогда я отправляюсь немедленно и подожду вас в каком-нибудь удобном месте. Или мне лучше ехать прямо до цели?
— Лучше тебе не задерживаться нигде. — Договариваясь с сестрой Тови, Улиция подняла Кэлен и заставила стоять. — Сестры Цецилия, Эрминия и я найдем тебя, как только доедем туда же.
Сестра Тови придвинулась к Кэлен и нехорошо улыбнулась:
— У тебя теперь будет несколько дней, чтобы подумать о том, как я разделаюсь с тобою, когда мы снова свидимся. Какие приятные раздумья, не правда ли?
— Да, сестра, — едва сумела проговорить Кэлен шепотом.
— Быстрого пути! — пожелала сестра Улиция.
Когда Тови удалилась, унося с собою чудесное платье Кэлен, сестра Улиция взяла в кулак волосы Кэлен и притянула к себе ее голову. Пальцы сестры ощупали лицо Кэлен без всякой осторожности. Она вскрикнула.
— Кость сломана, — объявила сестра, осмотрев рану. — Когда справишься с задачей, я тебя вылечу. Подведешь — знай, что это только начало. Другим сестрам и мне предстоит еще многое сделать, пока мы добьемся успеха. Тебе тоже найдется применение. Потому, если все выполнишь, я вылечу тебя. Ты нам нужна здоровая. — Сестра Улиция покровительственно потрепала Кэлен по щеке. — Но имей в виду, что я всегда могу найти тебе замену, если ты не справишься сегодня. Ну, а теперь бегом туда — и принеси мне другие две шкатулки.
