Никки смяла послание в кулаке.

— Пойдем!

Он круто повернулась и пошла к повозке. Ицхак, водрузив шляпу на место, бросился догонять ее.

— Ты же не собираешься следовать этим скотским требованиям, правда?

Никки поставила ногу на железную ступеньку и вскарабкалась на деревянное сиденье повозки, подобрав подол платья — на этот раз оно было красным.

— Поехали, Ицхак.

Он что-то пробормотал себе под нос, карабкаясь в повозку рядом с нею, затем выдернул тормоз и рванул вожжи, разворачивая повозку и крикнув людям убираться с пути. Пыль и грязь взметнулись из-под колес. Кнут щелкнул над спинами лошадей. Повозка развернулась и выпрямилась, когда лошади налегли на оглобли.

Когда повозка рванулась вперед, Никки схватилась за бортик одной рукой, уронив другую, со смятым в ней письмом, на колени. Она смотрела вдаль невидящим взглядом, пока они неслись по улицам Алтур-Ранга, мимо зданий и складов, экипажей, всадников и пешеходов. Низкие солнечные лучи пробивались сквозь ряды деревьев, когда они повернули на север по широкому бульвару. В булочных, в овощных, сырных и мясных лавках под навесами, темными и полосатыми, толпы скупали всю еду, какую могли, в ожидании неизбежной бури.

Вступив в старый город, дорога сузилась, и поток повозок, лошадей и людей уплотнился. Не замедляя хода, Ицхак отвернул лошадей с главной дороги и поехал коротким путем по переулкам между скученными рядами домов, где целые семьи ютились в одной комнате. На веревках, пересекавших тесные дворики здесь и там, висело белье — кое-где веревки были протянуты через улицу, между окнами третьих этажей, и белье колыхалось, подобно флагам, над головами прохожих. Почти все свободные клочки земли на задворках домов использовались под огороды или курятники. Птицы в панике уносились прочь, хлопая крыльями и роняя перья при виде грохочущей повозки, проносящейся мимо их двора.

Ицхак ловко правил упряжкой и мчался с пугающей скоростью, объезжая препятствия в виде лачуг, заборов, стен и отдельных деревьев. Он выкрикивал предупреждения, врываясь на оживленные улицы. Пораженные люди отшатывались, уступая дорогу.

Повозка свернула на улицу, памятную Никки, и проехала вдоль невысокой ограды в тени огромных дубов к дверям склада транспортной конторы Ицхака. Они въехали на изрытый колеями двор, окружающий здание, и остановились у кривой перекладины барьера.

Никки выбралась из повозки и увидела, как открывается одна из двойных дверей. Очевидно, Виктор, услышав шум, вышел из здания. Он словно собирался убить первого, кто попадется под руку.

— Ты послание видела? — спросил он.

— Да. Где лошадь, которую я просила?

Он указал пальцем через плечо на раскрытую дверь.

— Итак, что мы собираемся делать? Атака, вероятно, начнется на рассвете. Мы не можем позволить этим скотам забрать тебя. Но и позволить им уйти, передать, что мы не выполним требования Кроноса, тоже нельзя. Что мы им скажем?

Никки кивнула в сторону здания.

— Ицхак, будь добр, приведи лошадь.

Он скривился.

— Тебе нужно выйти за Ричарда. Вы будете прекрасной парой. Оба сумасшедшие.

Пораженная Никки воззрилась на собеседника. Наконец дар речи вернулся к ней.

— Ицхак, пожалуйста, у нас мало времени. Мы не хотим, чтобы эти ребята вернулись с пустыми руками.

— Да, ваше величество, — прогнусавил тот. — Позвольте привести вашего королевского скакуна.

— Никогда не видела, чтобы Ицхак такое вытворял, — сказала она Виктору, наблюдая, как возчик плетется к двери, ругаясь под нос.

— Он считает, что ты свихнулась. Я тоже, — Виктор упер кулаки в бедра. — Уловка со шпионом на конюшне не удалась? Или именно это ты и планировала?

Не будучи в настроении обсуждать этот вопрос, Никки ответила столь же сердитым взглядом.

— Мой план, — сказала она сквозь зубы, — справиться с этим как можно быстрее и спасти жителей Алтур-Ранга от смерти.

— При чем тут передача тебя брату Кроносу в качестве подарка?

— Если мы позволим им атаковать на рассвете, у них будет преимущество. Нам нужно, чтобы они атаковали сегодня.

— Сегодня! — Виктор бросил взгляд на заходящее солнце. — Но скоро стемнеет.

— Именно, — сказала она и, наклоняясь, достала из-под кузова повозки кусок веревки.

Виктор устремил взгляд на крыши города, размышляя над ее словами.

— Спору нет, ты все продумала. И впрямь лучше не встречаться с ними днем, на их условиях. Если бы мы могли как-нибудь заставить их атаковать на ночь глядя, то темнота сыграла бы нам на руку.

— Я приведу их к тебе, — сказала она. — Просто будь готов.

Морщины на лбу Виктора углубились.

— Я не знаю, как ты собираешься заставить их атаковать сегодня, но если сможешь — мы будем готовы.

Ицхак вышел из склада, ведя в поводу белого жеребца в черных яблоках. Грива, хвост и бабки были черными. Лошадь не просто выглядела элегантной — в ней чувствовалась стать, ее выносливость казалась беспредельной. И все же это было не то, чего она ожидала.

— Он не выглядит таким уж большим, — сказала она Ицхаку.

Ицхак потрепал коня по белой морде.

— Ты не сказала «большой» — ты сказала, что нужен надежный и непугливый конь, конь с бесстрашным духом.

Никки вновь взглянула на коня.

— Я была уверена, что такой конь будет большим.

— Сумасшедшая женщина, — пробормотал Виктору Ицхак.

— Она собирается стать мертвой сумасшедшей женщиной, — ответил Виктор.

Никки вручила Виктору веревку.

— Заберись на ограду после того, как я сяду в седло. Так проще.

Она похлопала коня под подбородком, затем потрепала по шелковистым ушам. Жеребец заржал и толкнул ее головой. Никки удержала его голову и вплела тонкую нить своего Хань в сознание чудесного животного, слегка успокаивая его, проводя рукой по холке и затем по крупу.

Без единого слова Виктор вскарабкался на ограду и подождал, пока она заберется в седло. Никки расправила юбки красного платья, затем расстегнула его до талии. Одновременно она вынула руки из рукавов, придерживая платье перед грудью, а затем прижала его локтями, протягивая руки к Виктору.

Лицо Виктора сделалось таким же красным, как ее платье.

— Что ты делаешь?

— Эти люди — матерые воины Имперского Ордена. Среди них будут офицеры. Я провела много времени в лагере Ордена. Я была широко известна — для одних как королева рабов, для других как госпожа Смерть. Возможно, кто-то из них уже тогда служил в армии Джеганя и легко узнает меня, особенно если я надену черное платье. На всякий случай я надела красное. Прочее сделано для того же: отвлечь внимание этих людей и предупредить узнавание. Это выбьет солдат из привычного расчетливого хладнокровия — а кроме того, привлечет внимание Кроноса и заставит думать, что господин мэр готов на все, лишь бы смягчить жреца и ведомое им войско. Ничто так не разжигает жажду крови в людях такого типа, как слабость.

— Да ты до Кроноса не доедешь, они на тебя набросятся!

— Я волшебница — и смогу о себе позаботиться.

— Знаешь, Ричард тоже волшебник и носит меч, пропитанный древней магией, — но даже он попал в беду, когда его сильно превзошли числом. Его же едва не убили!

Никки снова подняла руки к Виктору, скрестив запястья.

— Связывай.

Виктор мгновение смотрел на нее и наконец сдался. Недовольно рыча, он связал ей руки. Ицхак ждал, держа удила у самых зубов коня.

— Этот конь быстрый? — спросила она, глядя, как Виктор оборачивает веревку вокруг ее запястий.

— Са’дин быстрее всех, — ответил Ицхак.

— Са’дин? Кажется, на древнем наречии это означает «ветер»?

Ицхак удивленно кивнул:

— Ты знаешь древнее наречие?

— Немного, — сказала она. — Сегодня Са’дину придется быть быстрее ветра. Теперь слушайте меня, вы оба. Я не намереваюсь позволить себя убить.

— Немногие намереваются, — хмыкнул Виктор.

— Вы не понимаете. Это мой лучший шанс оказаться рядом с Кроносом. Когда атака начнется, будет не только сложно отыскать его, но и практически невозможно подобраться к нему, если даже мы узнаем, где он. Он будет нести смерть невинным, распространяя страх, панику и смерть. Насколько он сноровист в этом деле, вы даже представить не можете. Этим умением он и ценен для Джеганя. В битве солдаты будут искать любого, кто попытается убить их волшебника. Мне нужно сделать это сейчас. Я собираюсь покончить с этим сегодня ночью.