— Поскольку старик в Париже, нужно же было… — попробовал оправдать ее Жозеф, говоря с дядюшкой Фешем. Но тот, уже ставший с головы до ног кардиналом, только возмущенно покачал головой.

Уже несколько недель члены императорской семьи репетируют свои роли в предстоящем торжестве. Репетиции проходят в Фонтенбло и Тюильри.

Сегодня после полудня и мы, жены восемнадцати маршалов, репетировали свои роли в церемонии коронации императрицы.

Когда я приехала в Тюильри вместе с Лаурой Жюно и мадам Бертье, нас проводили в белую гостиную Жозефины. Там собрались уже все члены семьи и шел оживленный разговор.

Ответственность за руководство церемонией коронации возложена на Жозефа, но дирижером церемонии является Деспро, которому вручено на все расходы по церемонии две тысячи франков и который вникает во все детали.

Деспро — постановщик балетов и часто ассистировал противному Монтелю, у которого я когда-то училась аристократическим манерам.

Мы, жены маршалов, забрались в уголок и пытались понять, о чем идет такой бурный спор.

— Но это желание Его величества, — говорил Деспро огорченным тоном.

— Даже если он прогонит меня из Франции как бедного Люсьена, я не буду этого делать, — визжала Элиза Бачиокки, урожденная Бонапарт.

— Нести трен?.. Это же смешно, — сказала Полетт с возмущением.

— Но Жюли и Гортенс тоже понесут трен и они не отказываются, хотя они обе императорские высочества, — сказал Жозеф, пытаясь утихомирить страсти.

Его волосы были спутаны, так как он все время хватался за голову.

— Императорские высочества! — прошипела Каролина. — А почему мы, сестры императора, не носим таких титулов? Мы что же, менее уважаемы может быть, чем Жюли, дочь торговца шелком?

Я почувствовала, что краснею от злости.

— Или Гортенс, дочь этой… этой… — Каролина искала самое несправедливое, самое обидное слово для Ее величества императрицы Жозефины.

— Мадам, умоляю вас, — сказал Деспро, вздыхая.

— Они спорят о коронационной мантии с огромным треном, — шепнула мне на ухо Лаура Жюно. — Император желает, чтобы трен несли его сестры и принцессы Жюли и Гортенс.

— Ну, можем мы начать репетицию? — Жозефина вышла из внутренних покоев и имела очень странный вид. На ее плечи были накинуты две простыни, которые должны были изображать коронационную мантию. Мантия была еще не готова.

Мы присели в придворном реверансе.

— Прошу всех встать на свои места в кортеже, сопровождающем Ее величество, — закричал Жозеф.

— Даже если она будет ходить на руках, я не понесу ее трен, — быстро сказала Элиза Бачиокки.

Деспро подошел к нам.

— Из восемнадцати жен маршалов всего семнадцать, — задумчиво заметил он. — Ведь жена маршала Мюрата понесет трен, так как она сестра императора.

— И не подумаю, — закричала Каролина с другого конца комнаты.

— Я не знаю, как я смогу поставить семнадцать жен маршалов парами, — задумчиво рассуждал Деспро. — Монтель, сможете ли вы из семнадцати дам сделать девять пар, которые будут идти впереди Ее величества?

Монтель приблизился к нам и наморщил лоб, раздумывая.

— Семнадцать дам… попарно… и никто не может идти без пары?

— Не смогу ли я помочь вам решить эту стратегическую задачу? — спросил кто-то сзади нас. Мы быстро повернулись и тут же присели в низком реверансе. Наполеон!

— Предлагаю сделать так: шестнадцать жен маршалов попарно открывают кортеж Ее величества. Потом пойдет, как мы решили, Серюрье с кольцом императрицы, Мюрат с ее короной, а затем одна из жен маршалов с… да, конечно, с подушкой, на которой будет кружевной платок Ее величества. Это будет очень поэтично!

— Это гениально, Ваше величество, — прошептал Деспро, складываясь вдвое в низком поклоне. Монтель, в свою очередь, тоже склонился до земли.

— И эта дама с кружевным платком… — Наполеон сделал маленькую паузу и переводил взгляд, выбирая, с м-м Бертье на Лауру Жюно, с Лауры на некрасивую м-м Лефевр. Но я уже знала его решение. Я сжала губы и не смотрела на него. Я хотела быть одной из шестнадцати, женой маршала Бернадотта, ни больше ни меньше, я не хотела выполнять это почетное поручение, я не хотела…

— Мы попросим м-м Жан-Батист Бернадотт взять эту миссию на себя. М-м Бернадотт будет очаровательна. В небесно-голубом не правда ли?

— Голубой цвет мне не идет, — пробормотала я, думая о своем голубом шелковом платье, которое было на мне в гостиной м-м Тальен.

— В голубом, — повторил император, который, конечно, тоже вспомнил это несчастное платье и отвернулся от меня.

Когда он подошел к своим сестрам, Полетт открыла рот и сказала:

— Сир, мы не хотим…

— Мадам, вы забываетесь! — быстро сказал Наполеон голосом, прозвучавшим как удар хлыста. Никто не должен заговаривать с императором, прежде чем он сам обратится.

Полетт закрыла рот. Наполеон повернулся к Жозефу.

— Еще разногласия?

— Наши сестры не хотят нести трен императрицы, — сказал Жозеф жалобным тоном, откидывая назад свои волосы, взмокшие от пота.

— Почему не хотят?

— Сир, м-м Бачиокки и Мюрат и герцогиня Боргезе думают…

— Тогда трен понесут только их императорские высочества, принцессы Жюли и Гортенс.

— Трен очень тяжел, чтобы его могли нести две дамы, — сказала Жозефина, которая, приподняв свои простыни, подошла к Наполеону.

— Если мы не получим такие же титулы, как Жюли и Гортенс, мы категорически отказываемся от таких же обязанностей, — сказала Элиза угрожающим тоном.

— Придержи язык, — резко сказал Наполеон. И обернувшись к Полетт, которую любил: — Ну, чего вы хотите?

— Мы имеем такое же право на титул принцесс, как и эти две, — сказала Полетт, кивая на Жюли и Гортенс.

Наполеон поднял брови.

— Можно подумать, что я унаследовал корону своего отца и что я должен делить это право с моими сестрами и братьями! Мои братья и сестры забыли, что высокий титул — это свидетельство моих личных заслуг. До сих пор никто еще не признал за ними таких заслуг, не правда ли?

В наступившей тишине мы услышали шепот Жозефины как легкий порыв ветерка.

— Сир, я прошу вас, будьте добрым и присвойте титулы императорских высочеств вашим сестрам!

«Она хочет дружбы, — подумала я. — Она боится. Может быть и правда то, о чем шепчутся, что он подумывает о разводе?»

Наполеон засмеялся. Спектакль, казалось, очень его развлекал, и мы поняли, что он развлекается с самого начала.

— Хорошо! Если вы обещаете, что будете хорошо себя вести, назову вас…

— Сир! — вскрикнули Элиза и Каролина в порыве радости.

— Наполеон, грацие танто [12]! — пробормотала Полетт.

— Я хочу видеть репетицию кортежа коронации Ее величества, — сказал Наполеон, обращаясь к Деспро. — Начинайте!

На фортепиано, долженствовавшем изображать оркестр, кто-то заиграл торжественный марш. Потом Деспро поставил шестнадцать жен маршалов в восемь пар, и Монтель показал им, как они должны идти — грациозно, легко и торжественно одновременно. Это было, казалось, совершенно невозможно для шестнадцати дам, на ноги которых в это время смотрел император. Они двигались через комнату в растерянности, и Полетт кусала себе пальцы, чтобы не расхохотаться.

Наконец позвали Серюрье и Мюрата. Они торжественно выступали и несли диванные подушки, подобные которым они понесут во время коронации и на которых будут кольцо и корона императрицы.

После них мне надлежало идти одной, вооруженной только подушкой с дивана. Потом двинулась Жозефина, увешанная простынями, которые несли позади нее три вновь титулованные принцессы и Жюли с Гортенс.

Таким пышным кортежем мы четырежды пересекли гостиную и остановились лишь тогда, когда Наполеон повернулся на каблуках, уходя. Мы тотчас сделали низкий реверанс. Но взволнованный Жозеф последовал за братом.

— Сир, я вас умоляю…

— Я занят, — сказал нетерпеливо Наполеон.

— Сир, вопрос о девственницах, — сказал Жозеф и сделал знак Деспро приблизиться.