Хотя он и говорил по телефону, стараясь изменить голос, но манера говорить, выдававшая в нем южанина, позволяла Розе узнать в нем обладателя гнусавого голоса, звонившего ей по телефону.

— Я вас узнала, — сказала она. — Где же обещанные бумаги?

— Бумаги, детка, — это наживка.

— Стало быть, вы меня обманули. Он пожал плечами.

— Половина человечества обманывает другую половину. Дураков всегда хватает.

Разговаривая с ней, они продолжали держать ее за руки.

— Отпустите меня, — крикнула она.

— Заткнись! — скомандовал он.

Она внезапно рванулась, и ей удалось освободиться из их рук. Женщина, отпрянув, испуганно вскрикнула. Агустин резко выкинул руку, и Роза без звука повалилась на пол.

Если бы кто-нибудь сказал, что две молодые дамы, сидящие в уютно освещенной комнате за кофе, — участницы и организаторы преступления, которому предстоит быть кровавым, — вряд ли ему поверили бы. Тем не менее это было так.

— Ничего я не желаю больше, чем ее смерти! — нервно произнесла Леонела.

Дульсина была спокойна.

— Придумано как нельзя лучше. Мертвую дикарку найдут в квартире старого дома, снятой человеком с вымышленной фамилией.

Она рассмеялась. Прибежала Леопольдина. Она тоже была очень оживленна и весела. Она рассказала, что только что Рохелио сообщил брату, что Роза Гарсиа пропала! Никто о ней ничего не знает. Рикардо тут же умчался из дома.

— Дикарку побежал искать, — зло откомментировала это известие Леонела.

— Живой он ее уже не увидит, — меланхолично заметила Дульсина.

Сообщница Агустина смотрела на лежащую перед ними девушку странным взглядом.

— Ты уж слишком сильно ее ударил, — сказала она.

— Сама вынудила, — буркнул Агустин. — А что это ты на нее так смотришь?

Женщина всхлипнула.

— На дочь мою покойную чем-то похожа… Видно, ты ее убил.

Агустин наклонился к Розе, взял безжизненную руку и пощупал пульс.

— Какое там! Жива-живехонька!

Он поднял Розу и отнес в соседнюю комнату, где положил ее на топчан. Вернувшись, он сказал:

— Что ж ей валяться-то, молодой да красивой… Жалко ее… Жить-то ей осталось час-другой…

Когда Рикардо вошел в гостиную дома Мендисанбалей, там в тревожном молчании неподвижно сидели Паулетта, Роке, Томаса и Эдувигес.

Роке и Рикардо отошли к окну.

— Брат рассказал мне о случившемся. Есть какие-нибудь новости? — спросил Рикардо.

— Пока никаких. Рикардо помялся.

— Если мое присутствие здесь неуместно, скажите мне прямо, и я уйду.

Но Роке успокоил его на этот счет, сказав, что сейчас не имеет никакого значения, что произошло между Рикардо и Розой.

Паулетта, видимо, поняв, что беспокоит Рикардо, встала и подошла к ним.

— Этот дом всегда ваш дом, — сказала она ему.

Он благодарно поцеловал ей руку. Некоторое время все в гостиной молчали. Потом как-то все сразу решили, что пора обращаться в полицию.

Гробовая тишина длилась уже довольно долго. Агустин сказал:

— Пойди взгляни, не пришла она в себя? Женщина пошла и, вернувшись, отрицательно покачала головой.

— Ты ее слишком сильно ударил… Что теперь будем делать?

Он встал.

— Пойду позвоню сеньоре. Ты за нее отвечаешь, — он кивнул в сторону комнаты, где лежала Роза.

— Мне очень деньги нужны были! — вдруг быстро заговорила женщина. — А так бы я ни за что не согласилась! Сохрани меня Бог, когда-нибудь еще иметь с тобой дело. Он пожал плечами.

— Вот работу закончим — и разбежимся…

Он порылся в кармане, вытащил пару жетонов для телефона-автомата и ушел звонить.

В комнате Дульсины теперь тоже царило молчание. Дульсина и Леонела напряженно ждали сообщений от Агустина. Наконец телефон зазвонил. Выслушав краткий отчет Кампоса, Дульсина спросила:

— А она не сбежит, пока мы с вами разговариваем?

— При ней женщина, — ответил он. — Она достаточно крепкая, чтобы удержать девчонку.

— В пять я буду на месте, — сказала Дульсина. — До встречи…

Леонела смотрела на подругу с завистью и уважением.

— Тебе не страшно идти в такое место?

— Что-нибудь одно: или мстить, или бояться… Я помню ее глаза, когда она предложила мне встать перед ней на, колени. Она смотрела тогда с вызовом и насмешкой. Интересно, как она будет смотреть на меня теперь…

Леонела нервно хихикнула. Дульсина задумчиво посмотрела на нее.

— Ты знаешь, я еще никогда не видела страха в глазах дикарки. Я надеюсь увидеть его перед тем, как ее глаза закроются навсегда.

Роза еле заметно пошевелилась. Женщина, сидящая около нее, чуть покачав головой, пробормотала про себя:

— И за что ее?..

Эта девушка и впрямь напоминала ей ее дочь. У нее перед глазами стояло лицо умирающей и думающей только о спасении своего младенца дочери. «Мама, — кричала та перед смертью, — мой ребенок, мама!..»

Роза открыла глаза и застонала.

— Пожалуйста, помогите мне!..

— Перебьешься, — грубо сказала женщина. — Отсюда не выберешься. Дверь заперта.

— Дай попить…

Эту фразу умершая дочь тоже произнесла несколько раз перед смертью.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила женщина. Роза показала на подвздошье:

— Вот здесь болит… Почему вы меня здесь держите?

— Не задавай вопросов — все равно ответов не будет. Роза заплакала.

— Что, больно? — спросила женщина, глядя, как Роза осторожно положила руки на живот.

— Я боюсь за моего ребеночка… Женщина поднялась с места.

— Ты что, беременна? Роза кивнула.

— На каком месяце?

— На третьем.

Женщина пересела к ней на топчан.

— А муж у тебя есть?

— Был, — ответила Роза. Женщина покачала головой.

— Бросил, значит… Как мою дочь… Она тоже беременная была. Молодая, красивая, как ты… Из-за него и умерла…

Она вдруг протянула руку и, прежде чем Роза успела отшатнуться, погладила ее по волосам.

Никогда в жизни Дульсина еще не испытывала такого чувства.

Не когда-нибудь, а сейчас, через несколько минут, не в мечтах, а наяву она встретится со своим самым заклятым врагом, посмевшим унизить ее! Встретится, и этот враг окажется в полной ее власти! И будет повержен…

Чуть не сломав ногу на темной лестнице (этого только ей сейчас и не хватало!), она поднялась к наружной двери и постучала условным стуком: дважды и еще один раз.

Ей открыла незнакомая женщина.

— Она в той комнате. Я оставлю вас с ней. Агустин сказал, что вы хотите, чтобы никого при этом не было.

Дульсина кивнула:

— Он не ошибся.

Женщина быстро ушла. Дульсина достала из сумочки пистолет и осторожно направилась в другую комнату.

Роза лежала на топчане, в углу комнаты, накрывшись с головой грязным одеялом. Слабый вечерний свет, проникавший сквозь узкое, годами не мытое да еще и полузакрытое какой-то тряпкой окно, не достигал топчана, и Дульсина подумала, что она, пожалуй, не разглядит лицо дикарки и не сможет в полной мере насладиться ужасом, который надеется увидеть в ее глазах.

Это не устраивало ее. Надо было отвести Розу в ту комнату: там горела лампочка и было намного светлее.

— Эй ты, голодранка паршивая, ну-ка вставай! — громко сказала Дульсина.

Роза не шевельнулась. Дульсина повторила приказание с прежним результатом. На всякий случай держа пистолет наготове, Дульсина приблизилась к топчану и резким движением сорвала с Розы одеяло.

Перед ней лежало несколько небольших подушек, имитировавших человеческое тело…

— Будь ты проклята! — испуганно закричала Дульсина, вертя головой во все стороны и пытаясь определить, где же дикарка.

Но уже через несколько мгновений ей стало ясно, что ее надули.

Не было никакой охоты работать. Эту девчонку ему и впрямь было жалко. Почему — Агустин сам не мог понять.

Хорошо еще, что не самому пришлось ее «мочить». Он вообще не представлял себе, зачем этой злобной дамочке понадобился человек его «профессии». Дешевле было нанять какую-нибудь шпану, которая за гроши притащила бы девчонку куда надо, раз дамочка сама склонна «мочить» своих врагов.