— Что может делать жена богатого человека в Вилья-Руин? Роза объяснила ему, где прошло ее детство.

— Видел бы ты, в чем я ходила…

— Как бы плохо ты ни была одета — все равно ты красавица. А уж если тебя нарядить!.. Я бы мог влюбиться.

— Ишь ты, сосунок! Да тебе небось семнадцати-то нет?.. Ну, будь здоров, здесь я выйду. Увидимся как-нибудь…

— Вы мою жену не видали? — спросил Рикардо Леопольдину, столкнувшись с ней на лестнице.

— С утра пораньше ушла куда-то. — Леопольдина помолчала и рискнула добавить: — Должно, поведения своего устыдилась.

Рикардо не обернулся.

— Хоть бы и не возвращалась, — пробурчала себе под нос старшая служанка.

Рикардо заглянул в гостиную, где застал обеих сестер. Дульсина сидела в кресле с телефонной трубкой в руке, а Кандида лежала на кушетке, подложив под ухо отводную трубку.

Извинившись перед собеседником и зажав микрофон, Дульсина вопросительно посмотрела на брата. Он спросил, не знают ли они, где Роза. Сестры не знали.

Но Дульсина высказала предположение, что Роза рассказала своей старухе, как плохо Рикардо с ней обращается, и та не велит ей возвращаться в дом Линаресов.

Рикардо ушел.

— Леонела, извини нас, это Рикардо помешал… Да, настроение у меня неважное… Видела бы ты, как он ее обнимает. Он попросту влюблен в нее… По-твоему, это еще лучше?.. Не понимаю, что тут хорошего!.. Какой план?.. Новый?.. Ну, я с интересом тебя слушаю.

Она устроилась в кресле поудобней, приготовясь выслушать новую идею Леонелы.

А Томаса в это время учила Розу уму-разуму.

Учение ее сводилось к тому, что нельзя позволять мужчине небрежное, а тем более грубое с собой обращение. А уж особенно когда неизвестно, любит ли он ее или женился по каким-то не совсем понятным соображениям.

Роза защищала Рикардо как могла. Она доказывала, что он любит ее, что шепчет ей на ухо такие слова, которые не оставляют никаких сомнений в его чувствах. И это несмотря на то, что она, Роза, бывает ну чистая ослица!

Томаса и попугай Рикардо слушали Розу и совершенно по-разному выражали отношение к ее словам. Попугай одобрительно кивал и время от времени вопил имя своего тезки. Томаса же с сомнением покачивала головой.

В момент, когда у Розы не оставалось уже аргументов, чтобы успокоить Томасу, раздался стук в дверь и появился Рикардо.

— Ты чего заявился-то? — со счастливой улыбкой поинтересовалась Роза.

— Волновался: ты ушла рано и до сих пор не вернулась. Роза гордо взглянула на Томасу. Рикардо подошел к

Томасе и поцеловал ее.

— Во! Видишь? Приехал за мной! Так что кончай сомневаться, — обратилась Роза к Томасе.

— Сомневаться? — спросил Рикардо. — В чем?

— Да она боится, что ты меня не любишь. Так ты, значит, скажи ей: люблю мол. Крепко!

Рикардо посмотрел Томасе в глаза.

— Я в самом деле люблю Розу. Крепко… А буду любить еще больше.

План Леонелы требовал подробного обсуждения. И уже через час сестры сидели у нее, внимательно слушая, как, по мнению Леонелы, должны будут развиваться события, если они примут ее идею.

По плану Леонелы все трое должны были набраться терпения. Чем приветливей и нежнее они будут с Розой, тем больше Рикардо поверит, что они, все три, искренно озабочены ее судьбой, и тем ближе будут они к достижению цели.

Кроме того, Леонела считала, что ей необходимо некоторое время пожить в доме Линаресов. Она должна быть рядом с Рикардо и его дикаркой. Пусть он все время сравнивает их. Она, Леонела, будет всячески обхаживать его, и дикарка не удержится, снова покажет когти!

Главное же, на что делала ставку Леонела, — это как можно теснее сблизить Розу и… Рохелио! Она была убеждена, что между ними, двумя одинокими в этом доме существами, должна возникнуть дружба. Да, да, дружба, которую легко можно будет принять (или выдать)… за любовь! Сестры слушали, затаив дыхание.

— Надо, чтобы Рикардо устал от нее и устыдился содеянного. — Так заключила Леонела изложение своего плана.

Она говорила с таким убеждением, что Кандида не выдержала:

— Мне даже жалко эту Розу. Вы ведь не станете отрицать, что она жертва безумств Рикардо?

— Это мы с тобой жертвы, а не она! — прервала Дульсина эти сентиментальности и, будучи натурой практической, поинтересовалась у Леонелы, как она думает оправдать свое появление в их доме.

— Дай подумать, — сказала Леонела, но думала недолго. — Скажем, что у меня ремонт, рабочие, запах краски. А у меня от него аллергия.

Кандида предложила, чтобы и Ванесса переехала к ним вместе с Леонелой. Но Леонела, засмеявшись, сказала, что у Ванессы аллергии на краску нет.

Как ни надоели Пабло постоянные беседы с отцом об отношениях с Нормой, он не мог избежать их. Тем более что Роке больше всего беспокоился о Паулетте, огорчавшейся из-за невнимания Пабло к невесте. И однажды Пабло признался отцу:

— Не думай, что я не считаюсь с чувствами женщины, которая была ко мне добрее, чем могла бы быть родная мать. Я готов для нее на все… Но я больше не могу выносить Норму! Не могу!

— Но что случилось? Она же нравилась тебе.

— Случилось то, что я влюбился в другую. Роке нахмурился.

— Но у тебя есть обязательства перед Нормой. Пабло решительно посмотрел ему прямо в глаза.

— А быть женихом Нормы и при этом каждую минуту думать о другой — не грех?

После минутной паузы Роке предположил, что скорее всего Пабло покорила какая-нибудь корыстолюбивая девица, отдающаяся ради денег.

— Она и не собирается отдаваться мне, папа. Но я влюблен в нее!

— Норма верит тебе. И ты способен бросить ее ради мимолетного каприза?

— Если бы это был каприз, папа!..

Известие о временном переезде Леонелы в дом Лина-ресов Рикардо встретил спокойно.

— Я ничего не имею против. Если от краски у нее аллергия, пусть поживет у нас.

С Леопольдиной сестры были более откровенны. И, узнав об истинной цели этого переезда, служанка целиком приветствовала его.

А вот Розе это переселение показалось странным. Тем более что Дульсина, как бы в рассеянности, сообщила ей, что в свое время Рикардо и Леонела «почти готовы были пожениться».

— Но тебе нечего ее бояться. Леонела порядочная девушка. Она не станет ворошить старое. Разве что сам Рикардо…

— Ежели она станет вести себя как Лулу, пусть пеняет на себя!

Кандида стала убеждать Розу, что это совершенно невозможно. Дульсина же с сомнением поморщилась:

— А впрочем, кто ее знает, Леонелу… Чужая душа потемки.

Обе сестры считали, что об этом разговоре Роза ничего не должна говорить Рикардо.

— Понятно, я ему ни гугу. Зачем его расстраивать?..

Потом Дульсина о чем-то долго совещалась с Леопольдиной, после чего на лице старшей служанки появилось выражение надежды и веры в то, что скоро дом Линаресов будет свободен от этой нахалки из Вилья-Руин.

Вскоре Леопольдина появилась у лестницы, ведущей в комнату Рохелио, с подносом в руках и стала ждать Розу, которая, как она знала, вот-вот должна пройти мимо.

Стоило Розе показаться, лицо Леопольдины стало совершенно несчастным, она закашляла, заохала и с робкой надеждой обратилась к Розе: не сможет ли Роза отнести еду Рохелио, а то у нее, Леопольдины, сегодня все кости болят, она и по лестнице-то небось не сможет подняться.

— Ревма, наверно, — опытным глазом определила Роза. — Может, с кухни кого послать? А то ведь у него характер как у черта. Еще пульнет тарелкой!

Но Леопольдина объяснила ей, что лучше будет, если еду отнесет «кто-нибудь из семьи».

— В тебя он не пульнет! — почему-то была уверена она.

Рохелио, только что решивший шахматную задачу, раздумывал, чем бы ему заняться, когда в дверь постучали и на пороге появилась молодая жена брата с подносом в руках. Он предложил ей позавтракать вместе.

Сначала она удивилась, напомнив ему, как он наорал на нее в саду, потому что у него, видно, плохой характер. Но его открытая улыбка успокоила ее.

— Ну ладно, давай позавтракаю. Лучше с тобой, чем с сестрицами твоими. Я смотрю, с тобой можно дружить: нормальный парень. А в саду прям зверь был, прям огонь изо рта!