Солнце уже давно скрылось за горизонтом. Ночная тьма накрыла всё вокруг. Алиса шла за Бориславом, вытянув руки перед собой, так как по-другому она бы уже давно упала или застряла в каком-нибудь кустарнике.

- Дядя Боря, а когда мы уже остановимся? Я устала очень, - жалобно протянула она.

Болотник остановился и обернулся.

- Устала?

- Ага.

- Я и забыл уже совсем, что люди устают, - виновато произнес он, - ну что ж, хорошо. Давай остановимся и отдохнем.

- Еще бы костер зажечь, а то прохладно.

Борислав оглянулся по сторонам. В принципе, этого делать было не обязательно, так как, кроме кромешной тьмы он все равно ничего не увидел.

- Вот с костром я помочь вряд ли смогу. Мне огонь уже давно ни к чему. Поэтому у меня даже огнива нет.

- А как же ты тогда греешься, когда замерзнешь? - удивилась Алиса.

- А мне и не надо греться. Я сам холодный, как вода, поэтому мне не холодно. Я же болотник, забыла что ли? - произнес он, разгребая ветки и хворост у себя под ногами, - можно немного листьев прошлогодних насобирать и на них улечься, может будет потеплее. Да и ни к чему нам этот костер. У нас еще два стража впереди и совсем не хочется, чтобы они узнали о нас раньше времени. Это первый таким дурачком оказался, остальные, наверное, поумнее будут.

- Да никакой он не дурачок, - сердито подбоченилась Алиса, - хватит его так называть!

- Ты чего? - опешил болотник, - он же тебя чуть на фарш не пустил! Чего ты его защищаешь?

- Так не пустил же! Оказалось, что он просто несчастный. Мы ему помогли, он и подобрел сразу. Почему он дурачок?

- Да потому что...

Борислав осекся. Он давно уже привык делить всех местных жителей на две категории - враги и друзья. Причем соотношение было очень необычное. К друзьям он относил только одного - своего друга Кощея. Остальные, соответственно, были если не врагами, то дурачками, убогими и упырями. К последним он испытывал особенную неприязнь. Он считал, что эти умруны только и могут, что разбрасывать где попало свои косточки, да куски сгнившей кожи, орать по ночам, да шататься по лесам без дела. Нельзя сказать, что к светлым он испытывал симпатию. Нет. Они для него были тоже неприятны. И чем дольше он находился в Навьем Царстве, тем больше они ему не нравились.

- Потому что глупый он, - вывернулся Борислав, - как можно забыть свое имя? Только глупый может так поступить.

- Ну, не знаю, - послышался голос девочки из темноты, - вряд ли он сможет выучить даже один маленький стишок, но это не значит, что он плохой. Может быть, он хорошо умеет плести венки из ромашек, или, например, вязать шарфы. С такими длинющими пальцами, у него бы это хорошо получилось.

- Вот пусть и вяжет теперь эти шарфы, лишь бы только на пути не попадался, - зло буркнул он в ответ и принялся сгребать листья в одну кучу.

Алиса все еще продолжала рассуждать о бедном Безымени, когда Борислав вдруг поймал себя на мысли о том, что ее болтовня очень сильно его раздражает. Сначала он попытался отойти подальше, чтобы собирать листья там, где он не будет слышать ее голоса, но Алиса, боясь потеряться, крутилась вокруг него хвостиком. Затем он попытался засунуть себе в уши немного листьев, но они постоянно оттуда выпадали.

- Да замолчи ты! - закричал он, отбросив в сторону кучу листьев, - ты замолчишь или нет?

- Вы чего, дядь Борь? - снова перешла на "вы" испуганная Алиса.

- Сколько можно тараторить? И бу-бу-бу, и бу-бу-бу...

- Да я же просто хотела...

- Замолчи! - снова гаркнул болотник и отвернулся.

Какая-то странная ярость вскипала где-то внутри него и он ничего не мог с ней поделать. Что-то черное, на грани ненависти, вдруг проснулось в остатках его души и рвалось наружу, отдаваясь дрожью в кончиках пальцев. Ему вдруг захотелось сделать так, чтобы он никогда больше не смог услышать ее голоса. Отойдя на несколько шагов, он сел на землю и схватился за голову. Какая-то мысль упорно пробивалась откуда-то изнутри, но все никак не могла до конца овладеть его разумом.

И вдруг как-будто яркой вспышкой она озарила его мозг. "Я ненавижу людей".

- Я ненавижу людей, - тихо повторил он себе под нос.

- Но я же сам человек, я же был им! - услышал он свой же голос.

- Я не был им. Я никогда им не был. Это был сон. Страшный, мерзкий сон. Я ненавижу людей.

- Неправда, - уже как-то неуверенно возразил он сам себе, - я помню, я все помню. Я был им.

- Да? А разве люди могут поступать с людьми так, как я хочу поступить с Алисой?

- Но... Это же... - его голос задрожал.

- Не нужно оправданий, все это лишнее. Я ненавижу людей. Мне нужно убить ее сейчас.

- Зачем? Я не хочу убивать ее. Она нужна!

- Она не нужна.

- Дядя Боря, вы где? - послышался невлалеке жалостливый голос Алисы, - я боюсь здесь одна, дядя Боря! Мне страшно!

- Но как же тогда я спасу Князя? Только она может в этом помочь! - не обращая внимания на крики девочки, продолжил разговаривать сам с собой Борислав.

- Не нужно никого спасать. Навьи сметут Светлых и наше царство станет безграничным. Зачем нужна эта девчонка? Она много говорит. Тем более, что я знаю, что ждет ее в конце.

- Да, но... Так надо... Я не помню зачем... Так надо.

Второй голос в его голове становился все тише и тише. Ему было все сложнее подбирать слова и аргументы.

- Пожалуйста, дядя Боря, не бросайте меня здесь одну! Мне еще никогда не было так страшно! Вы где? - снова послышалось хныканье Алисы.

- Ее надо убить сейчас. Надо.

- Но она же...

- Убить!

- Не знаю, может быть и правда...

- Сейчас!

- Да, да... нужно убить... - сдался второй голос.

Болотник медленно поднялся на ноги и прислушался. Девочка находилась в двух десятках шагов от него. Аккуратно наступая на землю, чтобы не хрустнуть веткой, он принялся приближаться к ней. Шаг, еще шаг. Вот уже в темноте стало различимо пятно ее светлого платья. Уже слышно ее сбивчивое дыхание и шмыганье носом. Вот она. Еще два шага и всё.

- Дядя Боря! Вот вы где! - Алиса аж подпрыгнула на месте от внезапной радости, - я думала, что заблудилась, а вы ушли! Знаете, как мне было страшно? Не уходите больше, пожалуйста!

С этими словами она бросилась к нему и сделала то, чего болотник никак не ожидал. Схватив его за руку, она прижалась к нему со всей силы так, как маленький котенок жмется к кошке, когда чувствует, что ему угрожает опасность. Что-то щелкнуло в голове Борислава, снова заныло плечо, а вместе с ним и локоть. Пелена тут же слетела с глаз Борислава. Он встряхнул головой, отгоняя свои злые мысли.

- Я так испугалась! - зашептала Алиса, - я больше всего на свете боюсь потеряться или заблудиться.

- Больше всего на свете, - медленно повторил Борислав, - ну конечно же! Больше всего на свете! А я больше всего на свете боюсь перестать быть... - он осекся, - Алиса, не отпускай мою руку. Оно где-то здесь.

Алиса еще сильнее вцепилась в руку болотника, а он повернулся к тому месту, где только-что сидел.

- Лихо! Я чувствую тебя! Покажись!

Лес ответил гробовой тишиной.

- Я не боюсь, Лихо! Мы не боимся! Мы тебя победили! Выходи!

Где-то рядом хрустнула ветка, потом еще и еще. И через несколько секунд перед ними предстало чудовище. Мрак не сглаживал его черты, а, наоборот, еще больше подчеркивал его уродство. Перед ними стояло горбатое, костлявое, обтянутое кожей существо, с головой, лежащей на плече, как-будто кто-то сломал ему шею, да так и оставил. Зубы торчали из оскалившейся пасти во все стороны, а чуть выше изуродованного носа, большой неровной лужицей расплылся единственный глаз. Маленький зрачок хаотично перемещался по нему, не останавливаясь ни на миг. Нельзя было даже понять, куда он смотрит в тот или иной момент.

- Так это ты в мою голову влезть пытался? - усмехнулся Борислав, - у тебя почти получилось.