- Нет, его все равно нужно найти, - упрямо буркнул парень.

- И как ты это планируешь сделать? Пройтись по деревне с вопросом: "Извините, а вы случайно не из-за Края?". Тебя с такими заходами сразу отправят куда-нибудь... Подальше. И, кстати, что будет, если ты его не найдешь?

- А вот если такого человека здесь нет, то это будет значить, что он здесь был и выбрался отсюда, понимаешь? У ложек ноги еще не выросли, и они сами ходить не умеют пока что.

- Ну, здесь ты прав, - кивнул Тимофей, - осталось придумать, как ты этого человека вычислять будешь. Вряд ли он ходит по деревне с табличкой: "Помогите, люди добрые, за Край выбраться".

Чайник закипел и старик, поднявшись, направился к плите.

- Чай будешь, Ярослав?

- Да наливай уже свое пойло, - махнул тот рукой, - знал бы, что попаду в ваши края, взял бы хоть чая нормального с собой.

Через пару минут старик снова сел за стол, поставив на него две кружки дымящегося напитка.

- Слушай, ты ж председатель, Ярослав, - отхлебнув из кружки, прищурился он, - издай указ какой-нибудь. Например, кто еще таких ложек принесет, тому премия или еще чего..

- Ну, допустим, принесут. А как я узнаю, кто из них - именно тот, кто мне нужен? Сам же говоришь, чтобы я не распространялся о том, что я из-за Края!

- Это да, - протянул Федорович, - попадется тебе какой-нибудь... Пойдет и всем расскажет, что новый председатель у нас того... - он покрутил пальцем у виска, - тогда ты здесь еще надолго зависнешь.

- Вот и я о том же, Федорович, - вздохнул Ярослав и сделал глоток ненавистного камышового чая, - слушай, а не такой уж он и противный, как мне сразу показалось. Еще немного и соль начну добавлять.

- А куда ж ты денешься, - усмехнулся старик, - жизнь - штука такая... Человек ко всему привыкнуть может. А если не может, то долго не протянет. Вот я вижу, как тебе здесь тяжело. Всё не так, как у тебя дома. Но ты держись, не унывай. Глядишь, и скумекаем, как тебе отсюда выбраться.

На улице уже стемнело, а Ярослав со стариком всё сидели и разговаривали.

- Вот ты мне скажи, - налив еще две кружки чая, спросил хозяин дома, - ты все твердишь, что всё здесь не так, как у вас. А ты расскажи мне - как там у вас? Что по другому-то? Про чай не надо. Я уже и так понял, что вы в этом смысле люди странные.

Ярослав откинулся на спинку дивана и ненадолго задумался.

- Ты знаешь, Федорович, я сам об этом думал сегодня. И кажется понял, в чем главное отличие... Правды у вас больше. Справедливости, искренности.

- Здрасти, - хмыкнул старик, - а кто ж вам там мешает?

- А вот в том-то и дело! У нас там все хотят, чтоб всё по правде было, да по совести. И я всегда так хотел жить... Даже думал одно время, что так и живу, а как сюда попал, так и задумался, - парень поставил локти на стол, - вот смотри. У вас все знают, что председатели должны работать на благо деревни, а не воровать у своих же односельчан. Так?

- Так, - кивнул Федорович.

- И у нас так все хотят. Только такое так редко бывает, что это чудом каким-то кажется. Люди удивляются, когда такое видят. Или, к примеру, если есть у мужика жена, может он с другой девкой время проводить?

- Нет, конечно, - покачал головой старик, - разное конечно бывает, но если любви нет, то разводись, а потом уже гуляй как хочешь.

- Вот, - кивнул Ярослав, - и у нас так все говорят, да только не делают. Да и вообще, у вас здесь, что думает человек, то он и скажет. Не будет юлить, да лицемерить.

- А у вас разве это в почете? - удивленно вскинул брови старик.

- Так в том-то и дело, что у нас это тоже не в почете. Ни ворующие председатели, ни гулящие супруги, ни лицемеры и вруны.

- Так и в чем тогда отличие?

- А в том, Федорович, что у меня там, в моем мире, - Ярослав махнул рукой куда-то за спину, - об этом только говорят. А живут совсем по-другому. Мы там уже так привыкли ко всему этому дерьму, что такой мир, как ваш, вызывает ужас и страх. В голове не укладывается, что все, что мы хотим, может существовать на самом деле, понимаешь? Я вот тоже ненавидел раньше всех этих лгунов, продажных людей, лицемеров... А здесь их нет и мне... - парень посмотрел в глаза старика, - и мне страшно, Федорович. Я чувствую себя здесь каким-то изгоем, я не понимаю, как можно так жить. Мои представления рушатся в моей голове. Я понимаю, что я всегда хотел, чтобы мой мир был похож на ваш, но мне здесь очень страшно и неуютно. Я хочу вернуться домой.

Старик серьезно посмотрел на Ярослава.

- Как же так, сынок? Как же вы до такого докатились?

- Да я откуда знаю, Федорович? - повысил голос парень, - вот так сидишь с человеком разговариваешь, слушаешь его... И вроде бы всё правильно говорит, всё складно, да ладно, а потом как узнаешь, что он вытворяет у тебя за спиной и в голове это не укладывается. И каждый говорит что-то про добро, про правду, про справедливость... Люди, которые делают что-то доброе просто так, без выгоды - над ними уже смеются, Фёдорович. Думают, что они сумасшедшие... Вот такие у нас отличия. Понял теперь?

Старик покачал головой.

- Это же страшно...

- Вот видишь? Тебе страшно. И мне тоже страшно. Понимаю головой, что вот он - мир моей мечты, а принять его не могу. Чужое здесь всё. Домой хочу, Федорович.

Ярослав поставил пустую кружку на стол и посмотрел на старика.

- О, ты смотри, всё выпил и не поморщился, - улыбнулся Тимофей, - глядишь, и к остальному привыкнешь.

- Фёдорович, - Ярослав наклонил голову.

- Да ладно, ладно, - закивал старик, - понимаю я тебя. Давай дуй спать, а завтра придумаем, как нам лучше вычислить твоего земляка. Если он здесь есть, конечно же.

- Спасибо, - улыбнулся парень, - я тогда здесь прилягу, ладно?

- Да пожалуйста, - пожал плечами Тимофей и пошаркал к двери, - спокойной ночи, сынок. И это... Все хорошо будет, не переживай. Ты парень хороший. Наш, закрайсветовский.

Старик улыбнулся и вышел из кухни, закрыв за собой дверь.

- Закрайсветовский... - прошептал Ярослав, закрывая глаза, - никакой я не закрайсветовский. Трус я обыкновенный.

Перевернувшись набок, он быстро уснул. Сегодня был тяжелый день.

Проснувшись, Ярослав еще немного полежал с открытыми глазами, в очередной раз медленно соображая, где он находится. Затем, вспомнив все события вчерашнего дня, он резко встал. Умывшись, и приведя себя в порядок, он вернулся на кухню, где уже вовсю хозяйничал Тимофей Федорович.

- Доброутро! - улыбнулся он и поставил на стол две тарелки со шкворчащей яичницей.

- Добр... Доброутро, - кивнул Ярослав и сел за стол, - яичница у вас хоть обыкновенная?

- Конечно, - отозвался Федорович и поставил на стол сахарницу, с торчащей в ней ложкой.

- А, ну ясно, - нахмурился парень, наблюдая, как старик щедро посыпал блюдо в своей тарелке сахаром, - что делать-то будем, Федорович?

- Позавтракаем, а потом решим, что с твоими ложками делать. Ты не волнуйся, никуда они не денутся.

- Я, честно говоря, вчера так ничего и не придумал, - пожал плечами Ярослав, - так устал, что только к подушке прислонился и тут же уснул.

- Ну, это нормально, - закивал старик, - первый рабочий день, как никак.

Он бросил взгляд на календарь, висевший у двери, и на несколько секунд замер.

- Постой, сегодня ж десятый день месяца! - он озадаченно посмотрел на парня.

- И что?

- И то! Давай, собирайся быстрее! Сегодня ж суд!

- Над кем? - заволновался Ярослав.

- Над всеми желающими, - старик, забыв о завтраке, вскочил и убежал в комнату. Оттуда послышались звуки открывающегося шкафа.

- Какой суд, Федорович? - дрожащим голосом переспросил Ярослав, - мне там обязательно нужно быть?