В лесу встретить лешего, а на озере или реке русалку было обычным делом. Не все из необычного народца были для людей безопасны, водяницы вполне могли утопить зазевавшегося селянина, а кикиморы заманить в непроходимое болото. Да и лешаки, в отличие от леших, могли заставить неосторожного путника долго блудить по лесу. Лешие тоже так озоровали, но от них можно было откупиться каким-нибудь подарком или просто задобрить их уважительным поклоном. Тогда леший мог помочь понравившемуся ему человеку. В общем, это было довольно мирное существование. Но все – и необычный народец, и селяне – уважали Хозяйку леса. Селяне потому, что Хозяйка заступалась за людей, но и необычный народец она не давала в обиду, особенно безвредных и беззащитных его представителей. На чем держался ее авторитет перед необычным народцем, люди не знали, ведь это была совсем юная девушка, почти девочка. Но ее слово было закон! И никто – ни люди, ни лесные, ни озерные и речные жители – не смели его нарушить, даже горные тролли, для которых вообще не существовало авторитетов, слушались ее беспрекословно.

Каково же было удивление барона Крэгинса, когда он узнал, что лесная Хозяйка – это его соседка, баронесса Дрэгис. Сначала он хотел возмутиться, ведь Дрэгисский лес занимал половину и его баронства, а тут появляется какая-то самозваная Хозяйка! Но, поразмыслив, барон пришел к выводу, что подобный авторитет не возникает на голом месте. Вот барон и приехал к соседям, но каково же было его удивление, когда баронесс оказалось двое! Сомнения барона рассеял его капитан, он указал на младшую, рыженькую, и сказал, что именно ее называют Хозяйкой леса. Но она слушалась старшую сестру, и именно эта старшая заправляла всеми хозяйственными делами баронства, в этом Крэгинс тоже убедился. Еще один вопрос смущал барона, ведь женой Лэри де Гривза была одна из его младших сестер, правда, они не общались. Она умерла после родов, но, видно, не после первых, думал барон Крэгинс. Первенца старого Дрэгиса, богатыря Тэрика, барон знал лично. А вот младших дочек граф Лэри де Гривз никому не показывал, он объявил младшую наследницей только спустя три года после гибели старшего сына. Именно младшую, а не старшую. Хотя если верить слухам, обе девочки воспитывались в монастыре у сестер карротинок. Известно, что в монастырях святой Карроты готовят из девушек именно воинов, а то, что теперь эти девочки учатся в академии Магических Искусств, тоже о многом говорит. Но сколько барон ни всматривался в черты лица девочек, сходства со своей сестрой у баронесс он не обнаружил.

И вот теперь барон ерзал на своем месте, с нетерпением ожидая окончания торжественного ужина. Он надеялся, что разговор с юными баронессами и разрешит все его сомнения. Наконец официальная часть ужина закончилась, подали сладкое, и обстановка стала более непринужденной. Барон Крэгинс встал и решительно направился к баронессам. Капитан Норек наклонился к старшей баронессе и что-то ей тихо сказал, указав на подходившего Крэгинса. Старшая приветливо кивнула барону. А вот младшая была сильно занята, она решала трудный вопрос: с какого из сладких пирогов начинать, с лесными ягодами или с клубникой. Увидев решительно двигавшегося к ним барона, Листик быстро запихнула себе в рот пирог с ягодами, а второй схватила руками. Кто его знает, этого барона, может, он действительно решил попробовать, что лежит в тарелке у девочки, а делиться пирогами Листик решительно не хотела.

Барон поклонился и поприветствовал хозяек.

– И вам здравствовать, – вежливо ответила Мелисента и указала на освободившееся место. – Присаживайтесь, барон.

– Угымымм, – тоже очень вежливо сказала Листик, она еще не успела прожевать кусок пирога, который засунула в рот, а второй держала в руках, на барона она смотрела уже благосклонно, тот явно на ее пироги не покушался. Барон же начал подробно рассказывать, что привело его к соседям.

– …Моих воинов нашли на опушке леса, там, где он вплотную подходит к скалам. Все десять дружинников лежали в ряд, как будто кто-то специально их так положил. Все их доспехи пребывали в полном порядке, никаких следов схватки! И ран на телах не было! Но все мои люди были какие-то высохшие, словно этот неизвестный выпустил из них кровь, а потом еще подсушивал их неделю на солнце, – закончил свой рассказ барон Крэгинс.

Мелисента и Саманта удивленно переглянулись, они и представить не могли, кто бы это мог быть. Листик, справившаяся за время рассказа с обоими пирогами, кивнула каким-то своим мыслям, а Саманта спросила:

– Вы говорите, барон, что не заметили никаких следов борьбы, а не могли эти неизвестные подкрасться к вашим дружинникам, когда те спали?

– Это совершенно невозможно, леди, мои люди – опытные воины. Вы же знаете, что в приграничье все, в ком есть хоть какая-то слабинка, гибнут в первую очередь! А это были ветераны, каждый провел на границе не менее пятнадцати лет. На привале всегда выставляются часовые, как минимум двое. А на марше внезапно напасть… Нет, это совершенно невозможно! – ответил, горячась, барон.

– Тем не менее ваши люди убиты. Убиты очень странным образом, они не оказали нападавшим никакого сопротивления! Может, те, кто напал, были знакомы вашим дружинникам? – сделала предположение Милисента.

– Тела обескровлены, гм, возможно, на ваших людей напали упыри? – тоже сделал предположение магистр Захарус.

– Десять хорошо вооруженных воинов, да еще и ожидающие нападения, да они бы отбились от любой стаи упырей! – возмутился барон таким предположением.

– Да, тут я с вами согласен, – кивнул магистр. – Десять хорошо вооруженных и опытных воинов приграничья – это грозная сила, но тем не менее ваши люди погибли! Погибли от потери крови. Возможно, дружинники были одурманены перед нападением упырей?

– Артур, упыри бы рвали тела. Кровь бы выпили, но раны были бы рваные. Да и не подсушивали бы убитых, и тем более не складывали бы их в ряд на видном месте, – задумчиво проговорила Саманта, возражая Захарусу.

– Скажите, барон, а когда вы осматривали тела ваших людей, не было ли у них в районе шеи маленьких ранок, таких вот дырочек, как будто ткнули вилкой? – неожиданно спросила Листик.

Барон удивленно посмотрел на молчавшую до этого девочку, наморщил лоб, пытаясь вспомнить. И неуверенно сказал:

– Точно не припомню, но вроде у двоих я заметил такие отметины.

Саманта резко повернулась к Листику и спросила у девочки:

– Ты знаешь, кто это может быть?

Листик утвердительно кивнула, она как-то вся подобралась, как будто к чему-то приготовилась. Барон Крэгинс поразился метаморфозе, произошедшей с юной баронессой, – только что перед ним сидела девочка-подросток, а теперь перед ним был подобравшийся хищник, почуявший добычу или приготовившийся защищать свои охотничьи угодья. От девушки прямо-таки веяло угрозой и силой, очень нешуточными угрозой и силой. Барону показалось, что он понял, почему эту девочку-подростка называют Хозяйкой леса.

– И что ты предлагаешь? – спросила девочку Саманта, спросила так, как будто старшей здесь была именно эта девочка.

– Я не буду их ловить, это бесполезно. Я их просто уничтожу! – почти прошипела Листик. – Эти твари очень опасны, и я очень хотела бы узнать, как они сюда попали!

– Вы предполагаете или точно знаете, что они не из нашего мира? – спросил магистр Захарус.

– Да, точно знаю! – ответила Листик.

– Значит, так, – веско начала Саманта, – на этих тварей идем я и Листик, остальная экспедиция работает по плану, его срывать нельзя. В качестве основной базы я предлагаю использовать дрэгисский замок. Выходить на полевые исследования только большими группами. В каждой группе должен быть один «боевик» и не менее трех «охотников»! Артур, я вижу, тебе тоже хочется поучаствовать в ловле этих тварей, но ты руководитель экспедиции, значит, за тобой общее руководство и обеспечение безопасности полевых групп.

– Но, Саманта… – попытался возразить магистр Захарус, – я понимаю, что я не вправе оставить отряд, но возьми Милисенту и пару студентов-«охотников»!