И зажужжавший в кармане телефон предоставил этот предлог. Себ быстро посмотрел на экран и со смесью одновременно раздражения и предвкушения прочёл смс от скрытого номера, который, конечно, принадлежал Джиму: «Открыто».

 — Мне надо на работу, — сказал Себ, попытавшись вложить в интонацию разочарование или раздражение, но не смог.

Мама обошла его, сполоснула руки и неожиданно, без всякого предупреждения обняла, крепко прижимая к себе. Маленькая, худенькая, она едва доставала ему до подмышки, но вырваться из её хватки Себ даже не пытался, только беспомощно поворчал:

 — Мам… — а потом обнял её в ответ и прикрыл глаза. Постоял несколько секунд — а потом, чувствуя, что объятия становятся немного слабее, решительно высвободился, одернул рубашку — и рассмеялся.

 — Подловила, ладно.

 — Иди уже, — она махнула ему рукой и вернулась к готовке, а Себ поспешно ретировался из кухни.

Вызов Джима, пусть и странный, его порадовал. Все эти похороны, семейные дела, сцены и разговоры требовали очень много сил — и он был бы рад получить сложное, но предельно понятное задание. Чтобы не думать, что лучше сказать, а молча выполнять свою работу. С другой стороны, учитывая появление Джима сегодня на кладбище и его последующее исчезновение без единого слова, можно было предполагать что угодно. Может, боссу просто скучно? Или он опять под кайфом и нуждается в собеседнике?

Не хотелось бы.

Себ был готов перенести небольшой сеанс насилия над мозгом (в конце концов, он именно из-за этого вытребовал двойную оплату), но развлекать скучающего психа не желал.

На Клармонт-клоуз, тринадцать действительно было открыто — и внизу, в подъезде, и наверху — в квартире.

Войдя внутри, Себ снова оказался почти оглушён музыкой. Это опять была адская музыкальная смесь из двух разных треков, от которой хотелось первым делом заткнуть уши. 

 Джим, как и в прошлый раз, развалился на диване прямо в костюме, взглянул на Себа, но музыку не выключил и не приглушил. Так что Себ остался стоять, пытаясь разобрать, что это вообще играет. Немного тише точно звучала какая-то классика. А вот поверх играло что-то жёсткое, с криками и хрипами. 

Подолгу стоять в одной позе Себ умел отлично, поэтому не шелохнулся до тех пор, пока обе песни не доиграли, а Джим не сказал:

 — Привет, дорогой. Соскучился?

 — Вы вызывали, сэр, — ответил Себ, подходя немного ближе к дивану.

 — Вызывал? — Джим удивлённо поднял брови. — Разве?

 — Сорок минут назад… примерно, — Себ потянулся было за телефоном, хотя и был уверен, что получил смс, но не успел. Джим визгливо расхохотался, запрокинув голову:

 — Мой милый Себастиан, я всего лишь написал: «Открыто». Вызов ты придумал сам, — он продолжил смеяться, а Себ прикусил кончик языка, чтобы сдержаться и ничего не сказать. Он вообще переставал что-либо понимать. То похищение, которое не совсем похищение. Этот вызов, который не вызов. 

Чёртов Джим. 

 — С тобой даже неинтересно играть, Себастиан, — отсмеявшись, разочарованно сказал Джим. — Ты такой исполнительный… такой правильный… — вдруг он вскочил с дивана и мгновенно оказался совсем рядом с Себом. Раздул ноздри, принюхиваясь, и сделал ещё шаг. Себ ровнее выпрямил спину и чуть поднял голову, но не отшатнулся, даже когда Джим почти прижался к нему.

«Дорогой Санта, подари мне, пожалуйста, право сломать челюсть моему боссу без последствий. Обещаю, что буду хорошо себя вести весь год», — подумал Себ, отвлекаясь на дурацкие мысли, чтобы удержать раздражение в узде. В конце концов, недолго он прожил бы в армии, если бы не умел контролировать приступы мотивированной агрессии.

Джим запрокинул голову и кончиками пальцев коснулся воротника рубашки Себа. «Да хер тебе», — подумал Себ отчётливо. Ему не пятнадцать, чтобы вестись на такие дебильные шуточки и провокации.

 — Скажи мне, Себа-а-астиан, — протянул Джим, удерживая уголки воротничка, — мне очень интересно… Здесь ровно четыре пальца… от рукава до локтя[8]? Да?

Вдох-выдох.

Себ опустил голову, поймал взгляд Джима и ответил предельно спокойно:

 — Да, сэр. Так точно, сэр. Возможно, вас интересуют ещё какие-то детали моего гардероба, сэр?

Джим выпустил его рубашку, состроил обиженную рожу и повернулся к Себу спиной:

 — Твой гардероб скучен как воскресная служба. И временами уродлив, — он опять устроился на диване, закинул ноги в начищенных ботинках на подлокотник, положил руки за голову и закрыл глаза, вытягиваясь как в шезлонге: — Ты понимаешь, о чём я.

 — Нет, сэр.

 — Этот костюм, в котором ты был. Тысяча девятьсот девяносто девятый год?

Себ педантично расправил воротничок расстёгнутой рубашки, машинальным жестом подровнял закатанные рукава и только после этого сказал:

 — Да, сэр.

 — Я-я-ясно. Очень, очень скучно.

Себу показалось, что голос Джима опять слабеет и становится менее чётким. Значит, снова доза? Отлично.

 — Сэр…

 — Сядь! — рявкнул Джим визгливо, не шевелясь и не открывая глаз.

Стульев в комнате не было, не считая компьютерного кресла в дальнем углу, диван был полностью занят Джимом. Себ пожал плечами и сел на пол. Его штанам не привыкать. Хотя пол в этой квартире, может, погрязнее иной крыши.

Джим запрокинул головой и какое-то время смотрел в потолок. Потом поджал под себя ноги и посмотрел на Себа. 

 — Прости, детка. Ну, давай, спрашивай. 

Себ поднял брови. 

 — Ну же, давай. Твоё нелюбопытство даже задевает. 

 — А о чём спрашивать? — пожал плечами Себ. 

 — О… — протянул Джим, — на твоём месте я задал бы тысячу вопросов после того дня. Я, ты, тесный автомобиль, — промурлыкал он.

Себ проигнорировал это мурлыканье и ответил по делу:

  — Вы босс,  захотите о чём-то сообщить — сделаете это сами, а не захотите — так и спрашивать нечего.

  — Босс… — Джим задумчиво облизнул губы, — что ж, раз так, я хочу сыграть в игру. Я задам вопрос тебе, и ты будешь честен, а взамен отвечу на любой, который задашь ты. Потом снова мой вопрос… потом твой.

Дурацкая игра, на взгляд Себа. С кем-то ещё он бы не рискнул играть в подобное. Но Джим ведь и так почти читает его мысли, видит насквозь. Так что плевать. 

 — Давайте… Я так понимаю, что если совру — вы у меня это по лицу прочитаете, да, сэр?

Этот комментарий искренне развеселил Джима. Он заулыбался довольно, прищурился и спросил:

— Итак, скажи мне, Себастиан, почему ты так упорно отказываешься называть меня по имени, несмотря на мои просьбы и прямые приказы?

Да твою ж мать! Лучше бы спросил, на скольких девчонок в школьной команде по волейболу у него стояло, он бы даже постарался вспомнить поимённо. Но ведь можно было угадать, что вопрос Джима обязательно будет с психологическим вывертом. Чёртов любитель покопаться в чужих мозгах.

 — Я люблю субординацию, — сказал Себ, немного подумав, — мне с ней привычно и удобно.

 — А ещё она позволяет держать дистанцию… — медленно и с придыханием проговорил Джим, — о, да, мой дорогой, в первую нашу встречу ты всем богам молился, чтобы видеться со мной как можно реже… Ты и до сих пор этого хочешь. Так?

Играем в честность, значит?

Себ выдержал его пристальный взгляд и сказал:

 — Да, сэр.

Хотя, надо сказать, это была полуправда. Джим и пугал, и временами раздражал, и его увлечение наркотиками откровенно бесило, но всё-таки Себ к нему привык. Его задания щекотали нервы, а сам невероятным образом разрушал рутину. Пожалуй, если бы он внезапно исчез, Себ начал бы скучать.

И конечно, Джим это прочитал моментально, судя по смеху.

 — Ты немного жульничал, дорогой… Но заслужил свой вопрос.

Только вот спрашивать ему было нечего. Да, хотелось узнать, что с тем похищением. Он своими руками убил двоих человек без приказа. Причём в ближнем бою, что особенно мерзко. Но раз Джим не заговаривал об этом сам, значит, наверное, считал, что Себа это не касается. А лезть самостоятельно в чьи-то криминальные разборки — нет, спасибо.