— По-моему, где-то сестра есть.

Стараясь отвлечься, позвонила Филу Мастерсону, объяснила, по какому поводу, и меня соединили.

— Похоже, вы колдунья, — начал он, не дав мне даже слова сказать. — Один из приглашенных участников нашего шоу только что предупредил, что сегодня не сможет явиться, и мы как раз сейчас составляем список тех, кто мог бы его заменить. Я совсем позабыл про Жасмин. Идеальная кандидатура. Мы готовы заехать за ней в четверть пятого.

Я взглянула на часы. Полтретьего.

— Ох, боже, не знаю. Надо уточнить. Какая тема?

— Использование митохондриальной ДНК в качестве криминалистического доказательства. Думаете, у Жасмин есть мнение насчет использования митохондриальной ДНК?

— У нее есть мнение по любому вопросу. Я сейчас выясню, свободна ли она, и сразу же перезвоню.

— Фантастика, — сказала Жасмин, услышав от меня, что ее собираются пригласить.

Я объявила тему, и она спросила:

— Что это за чертовщина?

Ее проблема в том, что она хочет выглядеть интеллектуалкой, а в действительности ничего не знает. Впрочем, ей на это глубоко плевать, она счастлива, когда ее показывают по телевизору даже в виде полной идиотки.

— Кажется, эта ДНК наследуется только от матери. Или что-то вроде того. — Об этом я знаю, часто глядя кошмарные документальные фильмы по кабельному телевидению. Знаю также, что с помощью какого-то люминола можно найти мельчайшие следы крови на коврах и на мягкой обивке даже после многократной чистки. Никогда не знаешь, что пригодится. — Слушайте, если хотите, могу поискать информацию и, как только найду, переброшу по электронной почте.

— Правда? — переспросила она. — Грандиозно.

— Загляните в почту через полчасика.

— Да, Ребекка, — спохватилась Жасмин, когда я уже клала трубку. — Сколько заплатят?

— Пока не знаю. Сколько вы обычно получаете?

— Постараются отделаться, посулят триста двадцать пять, но вы не соглашайтесь. Я бы взяла четыреста. У меня имя, а кого они еще найдут за такое короткое время?

— Ладно. — Я задергалась, но постаралась этого не выдать. К чему вечные недоговоренности? Почему не сделать приемлемое предложение, сразу обговорив все детали? — Попробую.

Оставила сообщение на автоответчике Лорны. Она до сих пор так и не перезвонила насчет роли Сэмюеля в «Ноттингемской больнице», поэтому я особых надежд не питаю. Прежде чем звонить Филу, заглянула в досье Жасмин, обнаружив, что за последнее шоу — год назад — она получила три сотни фунтов.

— Можно просто попробовать, — подсказала Кей. — Если откажут, пусть сама решает, соглашаться или нет. Ее дело.

Верно, но у меня все равно пересохло во рту, когда я звонила Филу. Дело вдруг показалось необычайно важным. Страшно хочется сообщить Жасмин, что лично я, Ребекка Моррисон, выбила гонорар в четыреста фунтов за то, за что ей в ином случае заплатили бы на семьдесят пять меньше.

Фил обрадовался возможности кем-то заткнуть прореху — кем именно, ему, по-моему, все равно.

— Значит, — сказал он, — сейчас стандартная сумма триста двадцать пять. Я договорюсь…

— Фил, — перебила я, — дело в том, что Жасмин придется отказаться от другого предложения, чтобы освободиться для вашего шоу. На самом деле надо заплатить ей четыреста.

Он опешил:

— Никому не платят четыреста.

— Она лишь при этом условии сочтет дело стоящим. — Не знаю, насколько позволительно торговаться и сильно ли можно давить.

Он вздохнул:

— Высшая ставка триста семьдесят пять. Причем действительно высшая. Столько мы платим Джонатану Миллеру или Стивену Хокинсу…

— Ну, попробую уговорить, — сдалась я. — Думаю, согласится, раз это потолок.

Филу наверняка хотелось попросить меня передать Жасмин, чтобы она катилась к чертям, но он находился в отчаянном положении — в шесть программа выходит в живой эфир, а гостя нет.

— Сообщите как можно скорее, — буркнул он уже не столь приятельским тоном.

— Боже, грандиозно, — охнула Жасмин, когда я осторожно передала ей известие. — Это же высшая ставка!

Я чуть не спросила: «Тогда какого черта ты велела потребовать больше?»

— Пожалуйста, не забудьте найти материалы по этой хреновине, — продолжила она. — Надо произвести впечатление, будто я понимаю, о чем говорю.

Первоочередная задача. Я довела до конца переговоры с Филом, после чего мы с Кей двадцать минут сидели в Интернете, изучая вопрос о митохондриальной ДНК.

Перебросив главные пункты на электронную почту Жасмин, я только потом осознала, что за прошедшие полчаса ни на секунду не вспомнила о Лорне. Кей снова повисла у нее на автоответчике, уговаривая, угрожая, умоляя взять трубку. Бесполезно. Часам к четырем я решила пораньше уйти, чтобы отправиться к ней на квартиру, выяснить, что происходит, если, конечно, найдется адрес. В конце пятницы деловая активность практически глохнет, люди рано разъезжаются по загородным домам или еще куда-то. У меня с собой мобильник, ничего не пропущу. Впрочем, сначала решила привлечь на свою сторону Мелани.

— Подумываю заскочить к Лорне, — сообщила я, — кое-что передать, чтобы она не чувствовала себя выключенной из жизни.

— Хорошая мысль, — одобрила она.

— Только вспомнила, что у меня нет адреса, может, вы знаете, чтобы опять не звонить ей и не беспокоить?

Мелани адрес знала, записала, сказала, конечно, идите сейчас же, в конце концов, это тоже по делу. Возьмите такси за счет фирмы, если что-то придется везти. Я поблагодарила и снова признала себя полной дрянью за то, что столько от нее скрываю. Впрочем, и на такси согласилась. Ехать на встречу с Лорной без того противно, чтобы еще портить себе вечер пятницы.

Квартира Лорны располагается в одном из викторианских краснокирпичных домов, которые стоят в ряд по обеим сторонам улиц близ станции подземки «Вейда-Мейл». В парадном домофон, но, если позвонить и представиться, она наверняка меня просто не впустит. Я на секунду вполне серьезно замыслила звякнуть и убежать, не сказав ни единого слова, если она ответит. Цель будет достигнута. Значит, Лорна жива и ни чуточки не поумнела. Впрочем, такой трусливый выход показался сомнительным.

Я дождалась прихода каких-то жильцов, извинилась, пробормотала, будто бы позабыла ключи, и меня впустили без лишних вопросов. Поднялась на второй этаж к квартире сто тридцать два. Слышно, внутри включен телевизор. Я громко постучала и отступила в сторону, чтобы Лорна меня не увидела в дверной глазок. Даже не придумала, что сказать, если откроет. «А, хорошо, жива и здорова пока…»

Ей явно в голову не приходило, что я знаю, где она живет, и тем более что загляну навестить, поэтому она открыла мгновенно. Может, надеялась, что пришел Алекс с известием, что передумал, опомнился и по-прежнему любит ее.

С виду похожа на настоящее пугало. В халатике — дурной знак в пять часов дня, — исхудавшая, пожелтевшая, непричесанные волосы торчат во все стороны самым неподобающим образом, будто она только что вылезла из постели. Из квартиры дурно пахнет, словно там давно не открывались окна и не выносился мусор. Лорна даже не потрудилась скрыть разочарование, если не сказать презрение, при виде меня.

— Чего тебе? — бесстрастно спросила она.

— Просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке. На звонки Кей ты не отвечаешь…

— Ну, теперь убедилась. И что? Думала, будто бедная жалкая Лорна загнулась, потому что ей жить незачем? Извини, если разочаровала.

— Я всем говорю, что ты вирус схватила, — сообщила я. — Всё под контролем. Все твои клиенты довольны, Жасмин сегодня участвует в ток-шоу «Лондон в шесть часов», но после выходных обязательно надо вернуться, иначе трудно будет объяснить, куда ты запропастилась. Понятно? — Может, следует рассказать про Хитер и Мэри, но это потребовало бы слишком долгих объяснений, а Лорна пока еще не осыпает меня благодарностями.