Все же хорошо, что они послушались Рейдерана и не объявили об исчезновении жены. Только несколько доверенных лиц Рея и Леона знали об этом и помогали им в поисках.

— Ваше Величество, — Рон оглянулся на задержавшегося советника. Старый наставник мялся возле стола, потеряв вдруг всю свою решительность: — Ходят слухи, что ваш брак незаконный — у избранницы не пробудились крылья.

— Не нужно этих церемоний, Наставник. Я помню, кто учил меня держать меч, — улыбнулся поощрительно аншер, оглянувшись по сторонам, легким жестом устанавливая полог тишины: — У Алины и не могли пробудиться крылья — она другой расы.

— Тогда стоит придержать это знание при себе, а то возникнет еще больше вопросов о наследниках. Вы же знаете, что в смешанных браках дети рождаются только от истинной пары.

— Она призванная из другого мира, — успокоил наставника Рон.

Ирлинг кивнул, никак не комментируя этот факт.

— И по поводу восхода Четвертого светила. В дворцовой библиотеке есть один древний фолиант, я думаю, в нем есть кое-что интересное на эту тему. Если хотите, я посмотрю.

— Было бы неплохо, — кивнул аншер, соглашаясь.

Наставник был одним из немногих кому он доверял, а сейчас каждый союзник на счету, потому что война идет с чем-то большим, чем они все это время сталкивались.

Вернувшись в кабинет, Рон встал возле окна, смотря на черный зависший в небе шар. В памяти всплыли строки предсказания:

За то, что не захотела согласиться на убиение.

Недостойная будет изгнана с Аластри.

Кого же ты не согласилась убить, Алина? Этот вопрос тревожил душу уже не один день. Но ответа на него, Рон так и не находил.

От умозаключений отвлек вызов вестника.

— Как прошел совет? — поинтересовался Рей.

— Не спрашивай, — буркнул недовольно новый император. — Они требуют представить Алину на балу.

— Отсутствие Алины завтра на балу, посвященном церемонии передачи власти, тоже вызовет преткновения с советом. Им, видите ли, наследник срочно понадобился.

— Тебе не кажется это странным? Столько лет правил Элияр и наследника никто не требовал, а тут…

— Мы же женаты. Вполне понятно их желание. Элияр пока был Предводителем все советники, у которых есть дочери, рассматривали его как возможного будущего зятя и терпеливо ждали, пока он нагуляется. Думаю, лет через пять терпение бы закончилось, и они бы потребовали от него женитьбы. А у нас с тобой жена непонятная, незнакомая. И хоть драконы видели Алину, а некоторые даже были ей представлены, но все равно вопросов осталось много.

— И один из них наличие пяти мужей, — пробормотал Рон.

Нет, его это уже давно не тревожило. Даже ревности не возникало, а вот то, что они не смогли её защитить, и она сама непонятно куда отправилась, было досадно.

— Ничего переживут, — усмехнулся Рей. — Это совершенно не их дело, — не став озвучивать причину, из-за которой и связался с ирлингом, у того и без этого много тревог, а он с внезапно появившимся запахом гоисфридуса разберется сам.

Еще долго аншер гипнотизировал притихший вестник. Вот уж поистине:

И в горе они станут едины.

Алина

Стоило только закрыться дверям за спиной, отрезая меня от внешнего мира, как все напускное спокойствие и равнодушие смыло волной, оставляя липкую паутину страха, что облепила меня с ног до головы. Страх был сродни тянущей боли в груди, он обволакивал и давил, и от этого заполошно металось сердце, колкие мурашки зябко бегали по телу, прячась в пятках. Обхватила себя руками и медленно осела рядом с дверью, из меня будто вытянули стержень, что до сих пор удерживал мое тело в рабочем состоянии.

Заглянула внутрь себя, нащупывая ниточки связи, но Ксай и Дэм были недалеко и, а вот это совсем странно, рядом был Леон, оставшиеся две обрывались и свободно раскачивались на ветру жизни, так будто… Додумывать не стала, прервала мысль на полуобразе.

Притянула колени к груди и закачалась, шепотом, как мантру, повторяя:

— Все хорошо, все будет хорошо. Они все живы.

Но как всегда самоуспокоение помогало мало, а образы рисовались все страшнее и страшнее. Невыносимо хотелось выть от собственного бессилия. Стало бесконечно жалко себя. Почему мне отмеряно столько всего? И счастье всегда такое недолговечное? В этот раз всего пара недель, но… Я бы не променяла их ни на что. И уж точно не на ту серую, блеклую жизнь, что была все эти годы.

Кое-как я все же смогла взять себя в руки и, добравшись до кровати, укуталась в одеяло. На смену страху привычно пришла злость. Злость на себя. Прежде всего, на саму себя. Меня всегда удивляла эта моя особенность отвечать за все, даже за то, что сделала не я. Сколько раз в детстве, я брала на себя чужую вину, только бы прекратили терзать остальных. Сколько раз была готова подставиться под удар, только бы другого не трогали.

Однажды в начальной школе мальчишки обрисовали все стены какой-то несмываемой похабщиной. Мы долго стояли, слушая нудную проповедь закипающей учительницы, взывающей к нашим лучшим чувствам и, в конце концов, приговорившей весь класс отдраивать стены, так как «ответственный за это преступление» не сознается. Долгие моральные терзания нерешительных мальчишек, шмыгающие носы девчонок и мой шаг вперед, сделанный против здравого смысла. Прищуренные глаза учительницы смотрящей на меня как-то иначе, по-другому, так словно впервые увидела, а не учила три года, встречая ежедневно.

Возилась я тогда, отдирая краску со стен, до темноты, не раз укорив себя за этот опрометчивый шаг вперед, пока меня не забрал разгневанный отец. Помню он, всегда спокойный и ласковый, настолько громко кричал, что я, зажав уши, спряталась под партой. А когда он присев рядом со мной протянул руки, даже не сразу поверила, что это голос моего папочки вверг учительницу в тихий ужас. Долго потом ночами в голове вертелось мамино «она должна понять, что мир не терпит выскочек». Я поняла. И стала еще тише и спокойней, но директорский кабинет стал моим убежищем в следующие пару лет, когда в наш класс сначала пришел мальчик-очкарик, а потом словно ему на смену девочка с торчащими вперед зубами и звучной фамилией Боброва. Столько обидных шуточек, столько драк, порванных книг, синяков и ссадин, и только моя сломанная рука остановила все это…

Эти воспоминания почему-то успокоили, придав необходимой уверенности и отогнав отчаяние. Раз я выстояла перед сворой хулиганистых мальчишек и не сдалась в десятилетнем возрасте, выжила позже, потеряв самое дорогое, то и тут выстою и все преодолею. Мне есть ради кого. Осталось только понять как.

Интересно, если то, что нас не убивает, делает нас сильнее, то кому я нужна нафиг такая сильная? И зачем?

Предаваться унынию и праздным вопросам долго не смогла. Коснулась рукой еще плоского живота и поймала ладошкой покалывающий энергетический разряд. Вымотанная трудностями этого бесконечно затянувшегося дня, закрыла глаза и уплыла в царство снов, туда, где я надеялась обрести ответы.

Она пришла, тихо скользнула вниз, устраиваясь на берегу рядом со мной.

— Я ждала тебя, — промолвила, не оборачиваясь.

— Ты звала меня, — ответила она, поднимая камушек и бросая его в воду.

— Звала, — призналась, поворачиваясь к девушке: — Мне нужны ответы. Я устала тыкаться носом, как слепой котенок.

— Ты их…

Оборвала на полуслове:

— Только не говори это свое таинственное «знаю». Ничего я не знаю.

— То, что твоя логика отрицает эти знания, мешает тебе. Доверься себе. Тому, что люди называют чутьем, интуицией. Не нужно ничего осознавать, требовать доказательства. Просто поверь.

Подавила желание, закатить глаза.

— Чему? Тому, что мое предначертание убить любимых и стать владычицей мирской? — пробормотала несдержанно. — Или тому, что если я их не убью, мир погрязнет в войне, а после и вовсе умрет, уничтожив все живое?