— Ладно…

— Хорошо…

— Уйдем…, - и так грустно-обреченно это прозвучало, что мне на миг стало стыдно, будто я лишила их последней радости.

Пока я пребывала в замешательстве от собственных ощущений, все сгустки вдруг разом растворились, оставив только один.

— Ну что, довольна? — спросил оставшийся с нескрываемый упреком.

Лишь кивнула, не став говорить, что я была бы рада, если бы и он испарился, дав мне все же побыть немного наедине и позаниматься самокопанием.

— Твой дар пробудился ночью. Но из-за того, что был так долго заперт, он сейчас нестабилен. Ему нужно догнать тебя, а самый простой способ получить и выбросить энергию это секс. Поэтому тебя тянет так к мужчинам и поэтому у Видящих так много партнеров.

— Семь? — уточнила, вспоминая краткий экскурс в расоведение.

— Семь, — кивнул он.

— Но у меня только пять, — растерянно пробормотала я.

— И это проблема. Нужно было хоть своего Видящего привести из своего мира.

— Видящего? — мне казалось, что уже ничего не может меня удивить, а тут новый поворот и новое, ошеломляющее знания.

— Ну да. Ты еще не поняла?

Покачала головой.

— Вот уж, бестолковая. И это наш потомок. Последний и единственный, — хмыкнул дух, сокрушенно качая головой. — У Видящих семь избранников. Тебе повезло встретить их всех.

— Но они все разных рас, — пробормотала я.

— И что тебя смущает?

— Рон и Леон ирлинги, а Итон человек. И кто седьмой?

— Вот же недогадливая, — раздраженно буркнул дух, — Твой Итон — оборотень, а у белого ирлинга сама поинтересуйся, что там за конфликт был, что его отец из наследного принца беглецом стал. Ну, а седьмой, твой Миша — Видящий.

В голове, словно что-то щелкнуло от этих известий.

— Так вот почему…

— Ну да. У него тоже семь родственных душ. Вот и приходится ему бедному метаться в твоем мире.

Я хотела спросить, но слова не шли. Слишком много всего обрушилось на меня сегодня, навалилось снежным комом, из-под которого теперь не выбраться, сколько не откапывайся. И я боялась задать еще один вопрос, чтобы услышать еще одно такое же шокирующее признание.

— Как же вы жили раньше? — пробормотала машинально и тут же зажала рот рукой.

— А раньше никого кроме Видящих на Аластри не было. А без сброса энергии мы стали такими.

— Я думала, вы так обрели бессмертие и сами желали этого.

— Желали, обрели, но…, - прозвучало разочарованно.

— Будьте осторожны со своими желаниями — они имеют свойство сбываться, — хмыкнув, процитировала я Булгаковского Воланда.

— Именно так, дитя. Именно так, — растворяясь под громкий стук в дверь, буркнул дух.

— Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут, — прошептала я окончание цитаты, глядя на исчезающего духа.

— Именно так. Именно так, — долетело ко мне эхо очередного ответа.

— Догонят и еще раз дадут, и хорошо будет, если не больно не будет…, - продолжила экспромтом.

— У тебя все хорошо? — спросил встревоженный Леон, когда я, наконец, отворила трясущуюся под его кулаками дверь.

— Да. Леон, а почему твой отец отрекся от трона?

— Трона?

Удивление, с которым он повторил мои последние слова, было таким искренним, что я поняла, спрашивать однозначно придется кого-то другого. Тех же приведений, например. Интересно, а чего они от меня хотят? Альтруистично решили помочь последнему потомку? Как-то не верится.

— Ты что-то хотел? — улыбнулась, протискиваясь мимо застывшего в дверях мужчины.

На мгновение замерла в узком пространстве, уткнувшись взглядом в четко очерченный изгиб манящих губ, и была тут же поймана в капках сильных рук.

— Хотел, — улыбнулся Леон.

Изумленно повернула голову обратно, почти соприкоснувшись с мужем носами. Твердое мужское тело на миг вплотную прижалось к моему, ткнувшись мне в живот силой своего желания, и тут же отстранилось. Прикусив губу, сдержала разочарованный вдох на это дразняще-искушающее движение. Не откликаться на жар этого ходячего тестостерона было просто невозможно, и тело само поддалось в ответ, провокационно потершись бедрами.

Осторожно подняла глаза немного выше и вздрогнула, утонув в мерцание темных до черноты глаз, в которых расширившийся зрачок оставил потемневшему серебру лишь тонкую полоску на откуп. Сделанный вдох окутывает мужским мускусным ароматом, что проникая в легкие уносит далеко-далеко, затягивает в странное единение, согревая душу осознанием шокирующего предназначения друг другу. Если раньше я просто любила и принимала этого мужчину, то теперь стала неотделима от него, спаяна где-то там запредельно высоко, на каком-то глубинном уровне душ.

Леон судорожно притянул меня к себе, надежно вжимая в мускулистое тело, и взбеленившиеся мурашки нервной дрожи побежали по рукам, пока, покалывая, не собрались, запутавшись в кончиках пальцев, что, казалось, еще немного и заискрятся от переизбытка энергии.

— Тебя, — проникновенно произнес муж, шумно выдыхая, и его весомый и какой-то сгустившийся взгляд, отправился в медленное путешествие по моему лицу, пока не задержался на губах. — Всегда хочу. И буду хотеть, — и прозвучало это с такой алмазной убежденностью, что я поверила.

Провел шершавым пальцем по нежной коже щеки, второй рукой перебирая спутанные пряди моих волос, с которыми, что не твори, все равно ни одна прическа не удержит, и откровенно млел от этих незначительных прикосновений так, что я невольно почувствовала себя богиней, такой же недостижимой и возвышенной.

Покалывание, затаившееся на кончиках пальцев, метнулось обратно и начало расползаться по каждой клеточке тела, пока, не поджались пальцы ног, а захваченный живот не закрутило, скручивая все внутренности в маленькую шаровую молнию.

Прикрыла глаза, чтобы избавиться от этого пульсирующего ощущения внутри. Но так стало только хуже, словно лишившись зрения, тело отдало всю чувствительность осязанию, заставив ощущать каждую взъерошенную тонкими пальцами волосинку, отзываясь подергиванием в макушке и бередившим душу теплом…

За что мне все это? Эти нимфоманские наклонности точно до добра не доведут.

Попыталась вернуть мысли и сосредоточится на имеющейся проблеме конца света, но все это было таким несущественным, перед неукротимой страстью, что я даже принятое решение отстраниться и немного отступить осуществить не смогла. Наоборот, сильнее вжалась в мужское тело, облизывая пересохшие губы.

Сглотнула, чувствуя, как скользят по оголенной коже пальцы, как не мешает им преграда в виде ткани, притягивая словно магнит, которому такие мелочи нипочем. Отозвавшаяся, на выписываемые мужскими пальцами узоры, сила поднимала дыбом крохотные волоски, тая и оставляя едва заметный энергетический след.

Я была на грани. Легкие прикосновения, никаких чувственных ласк эрогенных зон (он даже не поцеловал!), а я уже подведена к черте, еще немного и взорвусь…

Все также, не открывая глаз, сглотнула, смачивая неожиданно пересохшее горло, дернула опущенными по швам руками, но, так и не разобравшись, чего я сейчас больше хочу — оттолкнуть или притянуть сильнее, оставила их внизу.

В голове все смешалось. Если и раньше там с мыслями была напряженка, то сейчас там было пусто, словно огромный пылесос выкачал все тревоги, обиды, терзания и сомнения и на их место пришло возбуждение — полное, глубокое и какое-то… двойственное?

— Еще чуть-чуть, любимая, — выдохнул мне в шею Леон, холодя дыханием влажный след оставленный языком. — Мне так нравится, как ты отзываешься.

— Что? — выдохнула я, широко открывая глаза, чтобы избавиться от этого странного наваждения. Никогда еще не ощущала такого. Никогда еще не была в такой власти желания. Тело словно жило отдельно от меня. Диктовало разуму, что делать.

Наткнулась на завороженный взгляд, что поймал меня в силки своей страсти. Глаза против воли метнулись к огромной кровати. Кстати нужно будет поинтересоваться у Рона, кто еще спал с ним на этом сексодроме…