– Мозг еще работает, – сказал он таракану, ползающему по разбросанной соломе. – Ладно, думай! Что, черт возьми, беспокоит меня?

Что-то было связано с разгромленным лагерем. Он вспомнил замешательство, обнаружив, что одна вещь была не на месте. Нет! Она отсутствовала. Женщина возьмет с собой кое-какие принадлежности, если собирается больше месяца жить на природе, и мужчине забирать их нет смысла. Рюкзак Солей Круассар лежал в палатке и был опустошен. В нем не было ни кремов для лица, ни губной помады, ни каких-то женских вещиц.

Было ли тело, которое он едва не вытащил, женским? Лица Хуан не видел, но телосложение и цвет волос как у Солей. Должно быть, она. И женские украшения, которые она взяла в Мьянму, видимо, находились в рюкзаке, который он нашел и передал Смиту. Рюкзак был пропитан водой, поэтому определить его подлинный вес, догадаться о содержимом было невозможно, но, должно быть, принадлежал ей. Солей и ее спутник, да, Поль Биссонет – память все же не такая уж скверная, – должны были видеть или слышать приближение армейского патруля. Она схватила свои личные вещи, они вместе побежали из джунглей и в конце концов оказались в разрушенном буддийском храме.

Вроде все логично. Но червь сомнения не давал Хуану покоя. Если бы он видел ее лицо, все встало бы на свои места. Но он не видел. Не мог произвести положительного опознания. А это прокол. Хуан ненавидел такие недочеты лично и профессионально. Само собой, нужно было беспокоиться о более важных вещах, чем прошлое.

Вопреки всему Кабрильо надеялся, что бирманцы оставят Макда в покое. По возрасту его и Лоулесса было ясно, кто старший, поэтому они должны сосредоточить все внимание на нем. Он не думал, что это может произойти. Представлял, из какого теста слеплен Лоулесс. Макд крепкий, находчивый, но есть ли у него необходимая стойкость, чтобы не сломаться? Кабрильо до сих пор не знал этого о себе, поэтому не представлял, как может парень воспринять эту пытку.

«В конце концов, – думал Хуан, – что из того, если Макд сломается? Что он знает? Фамилию клиента и миссию найти его дочь, бродящую по бирманским джунглям. «Орегон»? Он знает название судна, но не знает его возможностей. Моя личность? Кого она интересует? Я так давно ушел из ЦРУ, что меня нельзя считать агентом разведки. Нет, Макд может выложить все, что знает, и это ничего не изменит. Надеюсь, у Лоулесса хватит ума это понять и избавить себя от пытки».

Когда изнеможение притупило боль и появилась сонливость, он почему-то решил, что Макд будет молчать уже хотя бы затем, чтобы проявить себя достойным вступления в Корпорацию.

Кабрильо не представлял, сколько времени прошло – он пришел в сознание уже без часов, – когда вдруг проснулся. Он обливался потом и тяжело дышал.

– Сукин сын, – произнес он вслух.

Во сне он ясно увидел Джона Смита, стреляющего в канат. Тот нарочно расстрелял его в клочья. В крови Хуана забурлило бешенство.

«Смит подставил нас. Нет. Подставил Ролан Круассар. Тело в реке не было женским, это был стройный мужчина. И в рюкзаке были не женские туалетные принадлежности. Там было что-то похищенное из храма, что-то спрятанное под платформой, на которой некогда стояла статуя Будды, и я отдал это Смиту».

Дело было не в спасении дочери. Круассар отправил в джунгли свою команду, и эти люди не нашли какую-то вещь, поэтому он нанял Корпорацию для завершения их миссии.

– Господи, какой я идиот!

Потом сквозь дымку гнева пришло осознание, что Линда Росс сейчас со Смитом и понятия не имеет, что у него совсем другая цель.

Убьет Смит ее теперь, получив то, что ему нужно? Этот вопрос горел в сознании Хуана. Логика говорила, что нет. Ему будет проще, если Линда объяснит Максу и остальным, что случилось с Макдом и Кабрильо. И, оказавшись на борту «Орегона», ему останется только ждать, когда вернется к цивилизации.

Хуан ощутил облегчение. С Линдой ничего не случится. Но мысль о Смите и Круассаре резко повышала кровяное давление. Как он мог не понять этого? Стал вспоминать признаки или улики. Сообщение, которое Круассар предположительно получил от дочери, было явно поддельным. В нем имелась нужная нота тайны и отчаяния, чтобы возбудить интерес Кабрильо. Он захотел взяться за эту миссию, потому что там была испуганная молодая женщина, находящаяся в бедственном положении – он с горечью подумал о своем нелепом рыцарстве, – которую нужно спасти.

Круассар обвел его вокруг пальца. Кабрильо взглянул на террористов-смертников в новом свете, но не видел, как случившееся могло быть на руку швейцарскому финансисту. Это не было подстроено. Эти типы хотели убить как можно больше людей. То, что он и Макс уцелели, просто везение. Круассар никак не мог организовать теракт. В этом он был уверен.

Кабрильо не мог припомнить, когда последний раз его одурачили. Не мог вспомнить даже, когда его обманули в покер. Он всегда гордился тем, что знает все уловки, думает на три шага вперед, обладает преимуществом над всеми, с кем имеет дело.

«Как это я не понял замысла Круассара?»

Этот вопрос не давал ему покоя. Ответа на него не было. Марк и Эрик наводили справки о Круассаре. Просто бизнесмен.

«Что за игру он вел, черт возьми? Зачем это ухищрение? И что было в мешочке, ради чего стоило отправлять первую пару исследователей, а потом тратить миллионы на Корпорацию, когда те исчезли с радара?»

Кабрильо лежал, привалившись спиной к бетонной стене, и мозг его заполняло море вопросов.

К удивлению Смита и к ее чести, женщина не возразила, когда он сказал, что нужно удалиться в джунгли, после того как канатный мост оборвался. Они находились там достаточно долго и видели, что бирманские солдаты поднимают двух новых пленников, до того как побежать и укрыться в зарослях.

Без моста военные не могли преследовать их, если не смогут найти место для посадки вертолета. Смит и Линда ушли далеко вперед, чтобы избежать пленения. Но на тот случай, если у бирманцев есть такой следопыт, как Лоулесс, они заметали за собой следы.

Через час трудной ходьбы, когда они прошли расстояние, только что покрытое этим утром, Смит попросил пятиминутного отдыха. Его спутница даже не запыхалась. Смит плюхнулся на землю, тяжело дыша. В отдалении слышался непрерывный шум птиц и насекомых. Линда села рядом со Смитом. Выражение ее лица было суровым, она явно думала о судьбе схваченных товарищей.

Линда протерла глаза и отвернулась от Смита. Он ждал этой благоприятной возможности: бесшумно достал пистолет и приставил дуло к ее затылку.

– Осторожно брось винтовку, – приказал он.

Линда втянула сквозь зубы воздух и застыла. «РЕК-7» лежала у нее на коленях. Она медленно положила ее на землю перед собой. Смит, не отводя пистолета, протянул руку и оттащил винтовку за пределы досягаемости.

– Теперь вытащи свой пистолет. Двумя пальцами.

Двигаясь как робот, Линда расстегнула кобуру и вытащила большим и указательным пальцами свою любимую «беретту». Едва разжав пальцы, прогнула голову и повернулась, вскинув блокирующую руку, чтобы выбить у Смита пистолет. Она знала, что его внимание сосредоточится на ее оружии, и воспользовалась этим. Ткнула напряженными пальцами Смита в горло, чуть повыше того места, где сходятся ключицы. Потом ударила в висок левым хуком. Удар получился не из лучших, потому что они находились близко друг к другу, но поскольку дыхательные пути у него были сжаты от тычка, он ошеломил бывшего легионера.

Линда подскочила на ноги и отступила назад, чтобы ударить Смита ногой в голову. Быстрый как змея, Смит схватил в воздухе ее ступню и вывернул так, что Линда упала на землю. Он вскочил ей на спину обоими коленями, выгнав воздух из ее легких. Его тяжесть мешала ей наполнить их снова. Упер ей в затылок дуло пистолета.

– Попробуй выкинуть еще что-то такое, и тебе конец, – сказал он. – Ясно?

Не получив ответа, повторил вопрос и глубже вдавил дуло в ее плоть.

– Да, – кое-как прохрипела Линда.