Сканер работал на сравнительной разнице температур и обладал очень высокой чувствительностью: позволял видеть сквозь стены, словно обладал рентгеновским зрением. Эти сканеры были такими эффективными, что многие протестовали против их использования правоохранительными органами из-за споров о праве на конфиденциальность. Военные возлагали на них большие надежды в Ираке и Афганистане, но зачастую саманные стены были слишком толстыми, чтобы получить точное изображение. Однако здесь, в таком старом доме без изоляции, сканер пригодился.

Кабрильо видел четыре белых тепловых изображения и прямоугольник полной черноты – очевидно, холодной воды в бачке единственного туалета. Были еще три места, указывающих тепло. Одно цилиндрическое: очевидно, бак с горячей водой, – другое гораздо меньше – нагревшийся мотор холодильника. Горящей контрольной лампочки не было, значит, плита электрическая. Хуан не только видел обитателей, но и мог определить планировку дома. Трое людей спали, их тела словно парили в нескольких футах над полом, так как сканер не мог отобразить кровати. Четвертый сидел, выпрямившись, словно на стуле, над ним ярко горела электрическая лампочка.

Кабрильо разглядывал сидящего человека четверть часа, и за это время тот ни разу не пошевелился. Если бы Хуан рискнул строить догадки, то решил бы, что человек крепко спит.

Потом он передвинулся метров на пятьдесят в траве, пока не оказался у ствола дерева. Теперь забор находился достаточно близко, чтобы через него посмотреть. Снова осмотрел дом. Поскольку изменил положение, то видел те же самые предметы под другим углом и мог убедиться, что его мысленное представление о лежащих в доме – верное.

Хуан вернулся к своей команде, и они передвинулись назад в заросли.

Голос Кабрильо звучал чуть громче шепота.

– Там трое мужчин, один у входа в дом, спит на стуле. Второй в задней спальне. Третий в прилегающей к ней спальне с дочерью Макда. – Почувствовал, как Лоулесс рядом с ним напрягся. – Пока ты не спросил, они на разных кроватях.

Он смог отличить девочку от остальных из-за ее малого роста.

Они еще раньше решили, что дом, хоть и маленький по американским меркам, слишком велик, чтобы использовать усыпляющий газ, который применили при «вызволении» Сетиавана Бахара. Нужно войти беззвучно и незаметно. Тепловые изображения были ясно видны, ни на одном из похитителей не было громоздкого пояса шахида, но это не означало, что их нет под рукой.

Следующие два часа они по очереди наблюдали за домом через тепловизор. Однажды страж у входа поднялся и пошел в туалет, а когда вернулся, тепловизор показал, что он лег – видимо, на кушетку – и, скорее всего, заснул снова.

Когда минутная стрелка часов Хуана подошла к трем часам ночи, они, пригибаясь, вышли и перескочили через забор словно тени. Двигались так бесшумно, что цикады поблизости не перестали стрекотать. Одностворчатая дверь вела из кухни на задний двор. Хуан и Макд надели очки ночного видения. Работая на ощупь, Линк открыл замок меньше чем за минуту. Несмотря на громадную величину рук, он обладал ловкостью хирурга, но действовал не спеша, чтобы не создавать шума.

Пока Линк работал, Кабрильо полил из маленькой масленки дверные петли и ввел масло в щели пальцами. Дверь отперлась, но Линк не открывал ее, так как сзади поднялся бы легкий ветерок и проник в дверной проем.

Вооружены они были пистолетами двадцать второго калибра. Слишком большие глушители делали пистолеты несбалансированными, громоздкими. У этих пистолетов одно назначение – это оружие наемных убийц. В кончики пуль залита ртуть, но пороха в гильзах меньше, чем обычно. Дальнобойность приносилась в жертву ради меньшей громкости. Но когда ствол приставляли к голове жертвы, пороха бывало вполне достаточно.

Ветерок замер, и Кабрильо кивнул. Линк приоткрыл дверь и, словно черная пантера, скользнул внутрь. За ним последовали Кабрильо и Лоулесс.

Из гостиной проникало достаточно света, чтобы в грязной, дурно пахнувшей кухне он казался лунным. Мусорный бак емкостью в полторы сотни литров был переполнен гниющими объедками и грязными картонными тарелками. Сковородки и кастрюли громоздились в раковине, они были покрыты застывшим жиром и наверняка служили приютом колонии тараканов. Неукрашенный сводчатый проход вел в гостиную, другой выход – в коридор, где находились спальни и туалет.

Двигаясь так быстро, что ступни почти не отрывались от немытого пола, Кабрильо проскользнул в эту вторую дверь, Макд следовал за ним по пятам. Двери обеих спален были закрыты. В одной стояла тишина. Из другой доносился басовитый, звучный храп. В той же спальне находилась Полин Лоулесс, и этот звук был еще одной мукой для бедной девочки.

Как было условлено, проникнув в кухню, они выждали полминуты, чтобы приготовиться. Хуан мысленно отсчитал последние секунды с точностью швейцарского хронометра. На самой последней услышал два приглушенных хлопка из передней части дома. Человек Линка был мертв. Хуан открыл дверь из прессованного картона и увидел человека, растянувшегося на железной койке. Возле него стоял столик, на нем лежали книга и пистолет. На полу валялась куча одежды и еще одно одеяние, не защищавшее от стихий. Хуан видел утолщения пластиковой взрывчатки и провода, тянущиеся по всему жилету.

Кабрильо прошел по комнате, поднес ствол пистолета к голове похитителя и произвел два приглушенных выстрела. От первой пули тело дернулось, от второй уже нет.

Кабрильо ничего при этом не ощущал: ни угрызений совести из-за убийства человека, ни душевного подъема от ликвидации террориста. По его моральным меркам это действие представляло собой чистку. Он не испытывал ни удовольствия, ни чувства вины, но хотел похоронить воспоминание об этом как можно глубже. Убийство спящего, пусть и заслуживающего смерти, не в стиле председателя.

Он вышел в коридор. Макд стоял там с маленькой белокурой девочкой в руках, все еще спящей. Кабрильо держал обезвреженный пояс шахида.

– Порядок, – произнес Хуан и снял с себя и Лоулесса очки ночного видения.

– Порядок, – отозвался Линк. Он вышел в коридор, держа еще один пояс террориста-смертника. – Что будем с ними делать?

– Возьмем с собой и утопим в озере Пончартрейн.

Следующей частью плана была дезориентация полиции. Кабрильо не хотел, чтобы полицейские заподозрили связь этого инцидента с терроризмом. За плечами у Линка был термос, но вместо воды в нем находился бензин. Пока Линк обливал бензином все горючие предметы, особенно тела, Кабрильо обрызгивал пустые чаши, обычно используемые торговцами крэком, свечи с ложками для приготовления героина и шприцы. Он понимал, что полицейские отдадут на экспертизу принадлежности торговли наркотиками и они окажутся чистыми, но надеялся, что стражи порядка махнут на это рукой и останутся довольны смертью троих наркоторговцев. Кроме того, Кабрильо оставил маленькие механические весы и несколько стодолларовых купюр в небольшом металлическом ящике под одной из кроватей. Весы и ящик были куплены в Уолмарте, деньги взяты из тайника в доме-убежище. Сцена была оформлена. Торговля наркотиками прекращена. Все.

Макд ждал снаружи. Дочка спала, еще не зная, что ее испытания завершены.

Хуан вышел последним, но перед тем как закрыть заднюю дверь, бросил зажженную спичку в лужицу бензина. Когда они миновали джунгли в заднем дворе, дом превратился в костер, пламя вздымалось над стропилами. Дети с широко раскрытыми глазами и их родители стояли на газонах, а пожарные сражались с огнем и не могли справиться.

Дом сгорел полностью. К тому времени, как пламя наконец угасло, вещмешок с теперь опознаваемыми пистолетами и двумя поясами шахидов лежал на дне озера Пончартрейн. Лоулесс, его родители и маленькая дочка ехали на побережье, а неприметная, взятая напрокат машина находилась на полпути к Хьюстону. Макд прибудет на «Орегон», проведя несколько дней с семьей.

С тех пор как этот факс пришел в Белый дом, прошло двадцать четыре часа. Более восьми тысяч мужчин и женщин пытались выяснить, кто за этим стоит и как это было устроено. Были мобилизованы агенты всех управлений в стране, хотя от некоторых даже скрывали подлинный характер поисков, поскольку инцидент был засекречен строже совершенно секретного.