– Видимо, тоже, – сказал Кремнев.

Зоя устало прикрыла глаза:

– Я умираю, Саша.

– Ты не умрешь, – горячо заговорил Кремнев, гладя ее седые волосы. – Мы найдем Ключ и отвезем тебя к лучшим специалистам…

Собрав последние силы, Зоя приподнялась.

– Вы не нашли у него Ключ?

– Нет.

– Бог мой! – Она упала на кушетку. – Где же вы найдете его в этом огромном замке?

Увы, Кремневу нечего было ответить. И сейчас он думал совсем не о поисках Ключа, а об этой умирающей женщине и о тех, кто виноват в приближении ее смерти. Маньяки и безумцы, настолько очарованные сверкающей мечтой о бессмертии, что эта жажда пересилила страх… А могло ли такое произойти? Могли ли эти замшелые эгоцентрики подвергнуть себя опасности при малейшем сомнении? Нет, тысячу раз нет. Все было не так, наверняка не так. Нашлись ученые, убедительнейшим образом опровергнувшие выводы Корнеева. А раз сам он покончил с собой (или был убит?!), вести научную дискуссию было некому. И очень сомнительно, чтобы эти ученые искренне заблуждались. Скорее наоборот: они сделали все, чтобы таким путем покончить с правителями Фоксхола и их ужасными планами.

Содрогаясь от рыданий, Зоя прижалась к груди Кремнева. Он и сам плакал, как ребенок. Эта женщина, преступница, темная авантюристка, преображенная любовью, стала для него одним из двух самых дорогих существ. Да, после смерти жены, после гибели Шатилова остались Ира и Зоя… И вот теперь – трагическое прощание.

– Любимый, – выдохнула Зоя, и больше ни на что у нее не осталось сил.

– Любимая, – как эхо, откликнулся Кремнев со всей нежностью, на какую был способен. Он долго целовал ее постаревшее лицо, ее угасающие глаза, ее холодеющие губы – целовал до тех пор, пока не понял, что она умерла.

Если бы не Ира, оцепеневший от горя Кремнев едва ли сумел бы действовать теперь осмысленно. Вероятно, он так и стоял бы на коленях возле тела любимой до возвращения охранников. А уже тогда Кремнев назначил бы высокую цену за свою жизнь…

Но он нес ответственность не только за себя. Он встал, бросил последний взгляд на ту, без которой его мир опустел, и твердым шагом вышел из комнаты.

Зорин исчез. На полу валялись шнуры, так тщательно завязанные Кремневым на запястьях и лодыжках ослабевшего (ненадолго?!) противника. Непонятно, как он ухитрился от них освободиться, но вот бесспорный факт: шнуры были, а Зорина не было.

За спиной Кремнева послышался шорох, и что-то тяжелое обрушилось на него, как коршун на зайца. Кремнев боролся, пытаясь разомкнуть стальные захваты цепких рук бессмертного. Ира визжала, притиснувшись к стене.

Не дольше минуты продолжалась эта отчаянная схватка, завершающий раунд их длинного поединка. Силы Зорина иссякали, он уже не мог провести простой прием, не мог держать удар. Кремнев опрокинул его, прижал к полу.

– Зорин! – крикнул он прямо в лицо хрипящему врагу. – Твой поезд ушел, ты сам понимаешь это. К чему бессмысленное зло? Отдай Ключ!

По телу Зорина пробежала молния судороги.

– Ты выиграл, Кремнев, – сказал он вдруг почти ясным и чистым голосом. – И ты прав. Я играл грамотно… Но есть еще прикуп, который не виден.

– Что?

– Возьми Ключ. Он находится…

Больше Зорин не мог выговорить ни слова. Его лицо искажали чудовищные гримасы, кисти рук, покрывшиеся сетью морщин, сжимались и разжимались еще с полминуты после того, как сердце его остановилось.

– Все, – опустошенно уронил Кремнев, тщетно попытавшись нащупать биение артерии на горле Зорина. Он поднялся с пола и подошел к заплаканной Ире. – Положение наше аховое, девочка. Но ничего, попробуем выпутаться.

– Как?

– Здесь недалеко машина. Поедем к Двери…

– К какой двери?

– Ты не знаешь, где мы?

– Нет. Ничего не помню, гадость какую-то кололи…

– Ладно, потом. Вооружены мы хорошо, у нас и обычный пистолет, и этот… Парализатор. Если кто-то из бессмертных еще жив, эта штука должна произвести впечатление… Мы устроим засаду у Двери. Надеюсь подстеречь там обладателей Ключей. Кто-нибудь ведь может воспользоваться Дверью… Это наша единственная надежда, Ира…

– Дядя Саша, у тебя получится… Не может не получиться.

– Конечно, получится.

Кремнев ободряюще улыбнулся девушке, одними губами. Ни тени этой искусственной улыбки не отразилось в его глазах.

Стоя у окна, Андрей Иванович Сретенский смотрел на приближавшуюся к дому машину необычных очертаний. Это не могла быть смена охраны – не время, да и ездили те не на таких машинах.

Из автомобиля, похожего на маленький обтекаемый броневик, вышли двое. Первый заговорил с охранниками, а увидев второго, Сретенский издал изумленное восклицание и подозвал Аню.

Опасения Олега Мальцева касательно состояния Гордеева не оправдались, хотя тревожные минуты и стоили ему нескольких седых волос. Едва не потеряв сознание у машины, народный комиссар быстро оправился и продолжал обращаться с Олегом, как прежде. Внезапный приступ головокружения не был связан с инъекцией манкуртала, а являлся первым звонком смертельной атаки виталина, о чем Мальцев, разумеется, подозревать не мог.

Гордеев и Мальцев вошли в дом, а Сретенский и Кудрявцева кинулись им навстречу.

– Олег! – Аня растерянно захлопала ресницами, не зная, как реагировать на неожиданное появление Мальцева. – Тебя, значит, тоже затянуло сюда…

– Нет, не затянуло, – сказал Мальцев в ответ. – Я приехал в Фоксхол за вами, и сейчас мы отправимся домой. Народный комиссар товарищ Гордеев любезно согласился освободить нас и помочь покинуть Фоксхол…

– Что все это значит? – недоуменно пробормотал Сретенский.

– Потом, потом, – торопил Олег. – У нас чрезвычайно мало времени. Идемте!

– Нужно сменить машину, – вмешался Гордеев, – если вы не хотите, чтобы мое чудо техники сразу же привлекло внимание… Там, за Дверью. Реквизируем у охранников «БМВ».

У подъезда Гордеев отдал распоряжения – доставить броневик обратно в столицу, охрану у дома снять. Он сам сел за руль коричневого «БМВ», а Сретенский, Кудрявцева и Мальцев устроились сзади.

Машина мчалась по унылой пыльной дороге, а вскоре откуда-то издалека донеслись тоскливые завывания сирен.

– Это сигнал тревоги? – забеспокоился Мальцев.

– Да, – не оборачиваясь, ответил Гордеев. – Но мы успеем, мы уже почти у цели… А, черт!

Он свернул к обочине и затормозил.

– Что такое? – вскинулся Олег.

– Видите тот «фольксваген»… Там, дальше? Это машина Зорина.

Мальцев и сам узнал синий «фольксваген», и его сердце забилось с силой пойманной птицы. О нет, только не сейчас, когда все, казалось бы, позади…

«Фольксваген» пришел в движение, он приближался… Развернувшись поперек дороги у самого бампера «БМВ», он замер. Какой-то человек (не Зорин!), державший в каждой руке по пистолету, выбрался из салона, где кроме него сидела молодая симпатичная девушка.

– Вы все, выходите, – скомандовал Кремнев.

Гордеев опустил стекло донизу и высокомерно произнес:

– Вы что, с ума сошли? Не видите, кто перед вами? Или я должен представиться, показать документы?

– Я вижу, кто передо мной, – парировал Кремнев. – Банда негодяев из тех, что размахивают атомными бомбами. Ну, а я – тот, кому это не нравится, и мне до смерти надоел ваш треклятый Фоксхол. Выходите-ка из машины и открывайте Дверь, или… Или я сам открою, без вашего содействия.

Он выстрелил под колеса «БМВ». Гордеев внезапно расхохотался.

– Мы приняли вас за человека Зорина, – признался он. – Атомной бомбардировки не будет… Слышите сирены? Через семь минут ракеты будут уничтожены, но и вам, и нам нужно спешить покинуть Фоксхол. Вместе с ракетами взлетит на воздух энергетический центр, и мы рискуем застрять здесь навсегда.

– Вы остаетесь, Гордеев, – сказал Мальцев, которому вовсе не хотелось иметь дело с товарищем комиссаром по окончании действия манкуртала. – Дайте Ключ и покажите, как им пользоваться.