— Маг Иоса, значит? Он — твоя новая любовь? Вот только знаешь ли ты про их особенность? Видишь ли, Иос достаточно изворотлив. Учитывая, что его существование напрямую зависит от обладателя этой силы, он постарался учесть все. Магия передается от отца к сыну, а ребенок может появиться только у тех, кто прошел свадебный ритуал. А пройти его, если ты не в курсе, могут лишь предназначенные друг другу, любящие, — он недвусмысленно усмехнулся, подходя ко мне. — И вот потому Иос наделил своих избранников одной интересной способностью: они могут управлять чувствами других. Вот представь, влюбится такой маг, и вызвать ответные чувства для него вообще не проблема. Род не должен прерваться, Иос все предусмотрел. Вот и задумайся, Авиона, — осторожно взяв меня за плечи, Клеон чуть наклонился и прошептал, обжигая дыханием, — настоящие ли твои чувства.

— Нет… Нет… — сбивчиво прошептала я, замотав головой. — Этого быть не может… Ты все выдумал…

Воспользовавшись моей растерянностью, Клеон развернул меня к себе и крепко обнял.

— Я не солгал ни слова. Задумайся сама. Как ты относилась ко мне и отчего твое отношение вдруг переменилось. Уж не в тот ли момент, когда появился маг Иоса?

— Я не верю, не верю! — меня трясло, я оттолкнула его. — Ивор не стал бы так поступать! Я по-настоящему его люблю!

Клеон и бровью не повел. Все так же спокойно произнес:

— Ты просто сама хорошенько подумай. Не могла же ты вдруг враз меня разлюбить.

— А может, я и не любила тебя никогда, — зло бросила я. Его слова отравляли мысли сомнениями, подобно медленному яду.

— Может, — его взгляд в одно мгновение стал ледяным, Клеон невозмутимо добавил: — Через два дня мы будем в Ристене, еще неделю займет путь по морю. И учти, если ты к моменту прибытия к Крайним островам, все еще не будешь принадлежать мне, я вернусь в Тарис. Вместе с такой необходимой тебе магией.

Я ничего не ответила. Молча пошла прочь, возвращаясь к месту нашего ночлега. Уже на подходе услышала разговор.

— Валесия! — судя по голосу, обычно такой спокойный Одвар был в ярости. — Сколько раз тебе говорил, чтобы ты не брала лекарственные травы! Это ведь может быть опасно!

— Но, милый, у меня кончился укроп! — привела его жена крайне весомый по ее мнению аргумент. — Должна же я была его чем-то заменить! А эта травка мне такой миленькой показалась! Тем более что такого, ты же поел жаркое и жив до сих пор.

— Чудом, — угрюмо буркнул Целитель. — Радуйся, что триинтвирум теряет свои свойства при нагревании, иначе бы я мгновенно стал недвижим, как минимум, на неделю. И это в лучшем случае! А в худшем — навсегда бы остался калекой!

— Но все ведь обошлось, что ты на меня кричишь? — в голосе Валесии отчетливо прозвучали плаксивые нотки. — Ты хочешь, чтобы у нас с тобой было как у Клеона с Авионой, да? Будем теперь ругаться из-за каждой ерунды? Так и скажи, что больше меня не любишь! И все из-за какой-то дурацкой травы-ы-ы! — она все-таки разревелась.

— Милая, ну прости, — Одвар тут же поспешил ее утешить, — я не хотел ругаться. Но и ты мне пообещай, что больше не будешь брать неизвестные тебе травы без спроса.

— Хорошо, — мигом успокоилась она. — Значит, все-таки ты меня любишь?

— Люблю, конечно.

— Правда?

— Правда. Сама ведь знаешь, что иначе бы мы не смогли пожениться.

— Ну это еще не доказательство, — возразила Валесия. — Вот Клеон и Авиона не любят друг друга, а женаты.

— Откуда ты знаешь, может, очень даже любят.

Нарочито громко топая, я вышла из-за деревьев к костру. Парочка мгновенно изобразила невинные лица, мол, как раз говорили о погоде.

— Вы еще спать не хотите? — как можно беззаботней спросила я, расстилая свой теплый плащ на мягком мхе. — А я что-то уже на ходу засыпаю.

— Да, пора уже отдыхать, — согласился Целитель.

Я легла и тут же закрыла глаза, старательно изображая спящую. Одвар с Валесией тоже устроились на своих плащах и действительно быстро уснули.

Ко мне же сон упорно не шел. Но и все мысли я панически гнала, не желая думать и делать выводы. Уговаривала себя оставить это на завтра. Или на послезавтра. Или на будущий год. Или вообще притвориться, что мою уверенность в собственных чувствах ничего не пошатнуло.

Вернулся Клеон. Достал свой плащ и укрыл им якобы крепко спящую меня. Сам сел на поваленное бревно у костра и задумчиво смотрел на весело пляшущее пламя. Интересно, о чем он сейчас думал? Я наблюдала за ним сквозь прикрытые ресницы, и настырные мысли сами собой завертелись в голове. Вспомнилось вдруг, что в увиденном мною будущем до появления Ивора я уже была замужем за Клеоном. Получается, все-таки какие-то чувства к нему были? А что, если и вправду моя любовь к Ивору ненастоящая? Но как мне самой это определить?

Решение пришло само собой. Я обратилась к всезнающему Дош с мысленным вопросом: «Мои чувства к Ивору настоящие или это лишь магия Иоса?»

Бесстрастный ответ прозвучал незамедлительно:

— Магия.

В отличие от степенного Тариса, Ристен казался чрезмерно суетливым и совсем неуютным. Такое впечатление, что постоянно в этом портовом городе никто и не жил. Не считая, конечно, хозяев многочисленных постоялых дворов. Словно Ристен был своеобразным перевалом между другими городами. И большой ярмаркой по совместительству.

Клеон и Одвар сразу же отправились на пристань, чтобы узнать насчет корабля, а мы с Валесией решили прогуляться по городу. Точнее, Валесия решила, а мне, само собой, пришлось ее сопровождать, учитывая, что Сердце Тариса дочь Правителя носила с собой, прямо в нагрудном кармане рубашки под жилеткой.

— Ну и куда мы? — ворчала я, стараясь не отстать в толчее между торговыми рядами. — Одвар же сказал, что они сами пополнят запасы. Или, — я не удержалась от сарказма, — ты никому не доверишь священное действо по выбору приправ?

— Ой, Авиона, — отмахнулась Валесия, вертя головой по сторонам, — есть вещи поинтересней, чем выбор приправ.

— Да ну, не может быть, — я в притворном ужасе схватилась за сердце, — правда, что ли?

— Ну, конечно, — она не уловила в моем голосе иронии. — Вот! — радостный писк возвестил, что она нашла, что искала. — Пойдем! — и, схватив меня за руку, дочь Правителя юркнула в крытую лавку.

Внутри оказалось прохладно и едва уловимо пахло луговыми травами. Присборенные полотна разноцветных тканей обрамляли небольшое пространство, придавая торговой лавочке сходство с шатром. Кроме нас покупателей здесь не наблюдалось, и сидящая на шатком стульчике у входа худощавая женщина мгновенно оживилась.

— Ах, какие прелестные юные девушки! — она в умилении всплеснула руками. — Красавицы! Не хватает только должных нарядов!

— И не говорите, — Валесия согласно закивала, — дорожный костюм уж явно не красит.

— У меня товар отменного качества, вы такого и в самом Тарисе не найдете, — хозяйка лавки отодвинула широкую занавесь, открывая взору надетые на деревянные манекены разномастные платья.

— Валесия, — я устало потерла глаза, — платье-то тебе сейчас зачем?

— Затем, что я — девушка, у меня есть любимый муж, и я хочу выглядеть красиво. Ай, тебе явно не понять! — отмахнулась она. — Надоел мне уже до жути этот образ заядлой скиталицы по болотам.

— По лесам, — поправила я.

— Какая разница? — дочь Правителя уже вовсю вертелась возле нарядов, придирчиво их рассматривая. — Тем более ближайшую неделю мы проведем на корабле, а там уж точно нет нужды носить эти невзрачные рубашки и штаны. Правильно я говорю?

— Правильно! — с готовностью поддакнула торговка.

Выбрав не менее десятка платьев, Валесия тут же за второй ширмой принялась их примерять под аккомпанемент восторгающейся хозяйки. Я же от нечего делать принялась бродить среди оставшихся на деревянных манекенах нарядов. Стало тоскливо. Точнее, еще тоскливее, чем все дни до этого. Некстати вспоминалось то радужное время в Тарисе, когда я не меньше часа каждое утро тратила на прихорашивание и выбор платья. И все на тот случай, если вдруг встречу Клеона. Казалось, тогда весь смысл жизни сводился к тому, чтобы ни в коем случае ему, такому идеальному, не разонравиться. И самое удивительное, я ведь действительно чувствовала себя по-настоящему счастливой! И скажи мне кто-нибудь в то время, что я буду бродить по лесам в невзрачной дорожной одежде и чуть ли не ненавидеть Клеона, я бы в такой абсурд ни в жизнь не поверила.