— А если они откажутся? — спросил сидящий за партой мужчина лет сорока. Приземистый, с широкими плечами и сплющенным, не раз сломанным носом, он выглядел как ожившая скала.

— Все просто, они умрут, — пожав плечами, ответил магистр. — И даже без нашего вмешательства. Наоборот, чтобы сохранить им жизни — придется приложить массу усилий и ресурсов. А их не хватает. Скоро начнут заканчиваться боеприпасы и продовольствие, через пару месяцев нам придется перейти на выращиваемую пищу и обмен ресурсов с хранителем. Лишенные этого — погибнут. А потому их жизнь уже сейчас мало стоит.

— Как-то бесчеловечно, — усмехнулся я, высвобождаясь из рук охраны, отступившей к двери.

— Так было всегда, только в последние сто-сто пятьдесят лет люди попытались обмануть свою природу, — пожал плечами Вячеслав. — Но сейчас все вернулось на круги своя. Обычный человек погибнет без защиты одаренного. А потому мы новая аристократия. Имеем право брать то, что нам необходимо, в оплату выживания. Еще раз — ВСЕ, включая жизни и тела тех, кто находится под нашей защитой. Если, убив одного, вы спасете сотню — так тому и быть.

— И ради чего нам оставаться с вами? — спросила Зая, но не возмущенно, а скорее задумчиво. — Нашел поселение или собрал свое, и тебя на руках носить будут, если дар, конечно, пригодится в новом мире.

— Нет бесполезных даров, — ответил ей мужчина со сломанным носом. — Они все получены перед смертью, в них вложено все желание жить. Есть придурки, не способные их по достоинству оценить. Все.

— Михаил прав. К тому же у всех здесь присутствующих более одного дара или уже развитый ценный дар, — с улыбкой произнес Вячеслав. — Это значит, что вам всем уже не в новинку убивать. Неважно, при каких обстоятельствах. Теперь, умерев, человечество потеряет одну способность, чего допускать нельзя.

— Твою мать. — Я выругался, совсем по-другому посмотрев на магистра. — А сколько способностей у вас? Сколько одаренных с одним даром вам удалось захватить?

— Десять, — с легкой улыбкой ответил Вячеслав. — Это, к сожалению, максимальное количество для меня. Пока, по крайней мере.

— Монстр, — уважительно хмыкнул боксер.

— Нет смысла иметь сразу десяток способностей, — возразила ему поджарая мускулистая девушка в армейской майке. — Энергии на развитие уйдет прорва. Как и времени. Годы, если не десятилетия.

— А я никуда не тороплюсь, — сказал магистр, сев в кресло напротив нас и забросив ногу на ногу. — Что же до вас. Вы получите все, что вам будет необходимо. Включая людей, ресурсы, оружие и пищу. В любых разумных пределах. А еще — создаваемые хранителем атомарные, энергетически насыщенные материалы, которые не в состоянии создать даже передовая промышленность. Хотя можете называть их проще — зачарованные.

С этими словами он достал из кобуры под мышкой крохотный пистолет и, вынув магазин, показал нам горящие символы. Отодвинул в сторону сам пиджак и на его подкладке тоже загорелись непонятные картинки. Точь-в-точь такие я видел на клинке охотницы, и теперь у меня уже не оставалось вопросов, откуда они взялись.

— Мне плевать на ваши аристократические замашки, — сказал я, выпрямляясь. — Да, мы убийцы, глупо это отрицать. Но есть убийство по необходимости, из самообороны или для защиты других, а есть — бездумное и бесполезное. Убивать своих я не позволю.

— Хорошо, — кивнул Вячеслав. — Я только «за». Собери своих, обозначь, и никто из присутствующих к ним не сунется. Ты даже можешь взять себе больше людей, если потянешь их прокорм и снабжение. Но убивать другого аристократа до конца — такое же безумие, и я этого не позволю. Вы ценный ресурс, которым не разбрасываются.

Вы двое должны раз и навсегда все для себя решить… скажем, в дуэли до первой смерти. Да, пожалуй, такую традицию придется ввести. А проведем мы ее завтра, вне поля хранителя. Отведите их в бараки для подпитки, пусть наберутся сил. И поставьте камеры с экранированием от тока, пусть все видят, как у нас решаются вопросы. Цивилизованно.

До первой смерти? Еще чего. Хватило одного взгляда на ухмыляющегося Артема, чтобы понять: он попробует прикончить меня окончательно. Нужно ли говорить, что я его живым тоже отпускать не собирался? Нет, если завтрашняя схватка должна стать последней в его жизни, он и так задержался на этом свете.

— Я заберу себе всех выживших из ОВД, — неожиданно сказала Зая, когда мы вышли из учебного класса. Каждого сопровождало как минимум двое автоматчиков, не спускающих рук с оружия. — Ты все равно здесь надолго не задержишься, а мне они нужны.

— Ты что, собираешься остаться с этими безумцами? — удивленно посмотрел я на девушку. — Не чувствуешь, что все эти рассуждения больше смахивают на бред сумасшедшего?

— Оглянись вокруг! — в сердцах сказала девушка, махнув рукой в сторону столовой. — Они здесь живут, а не выживают. Ходят в боевые рейды, уничтожая кристаллидов, а не прячутся по подвалам. Да, с логикой у них не все в порядке, да и принципы сомнительные, но скажи честно, тебе никогда не хотелось быть кем-нибудь особенным?

— Я и так особенный. Больше того — одаренный, — ответил я недовольно.

— Брось, ты же понимаешь, о чем я, — отмахнулась Зая. — Стать не просто сильным и незаменимым бойцом, спасателем… а получить за это по заслугам.

— Ты сейчас говоришь как Юрий. Хочешь за спасение жизни эту самую жизнь забрать? И чем мы тогда лучше работорговцев или бандитов? — спросил я, прищурившись. Девушка неловко отвернулась и закусила губу. — Вот, ты тоже не знаешь.

— Вы зря спорите, — сказал шедший за нами боксер. — Люди сами выбирают, чего они хотят. Если они готовы пожертвовать свободой ради безопасности — вас спрашивать не будут. Если же, наоборот, готовы рисковать жизнью — тоже без вашего разрешения обойдутся. В ближайшее время никто дергаться не будет, это я могу гарантировать. Слишком все устали выживать и рады переложить ответственность на чужие плечи.

— Это не будет длиться вечно, — покачал я головой.

— А вечно и не надо, — пожал плечами Михаил, потерев запястьем переносицу. — Как попривыкнут к комфорту, вспомнят и о свободе. Но вы зря думаете, что орден не думает об этом. Твоя завтрашняя дуэль будет транслироваться на столовую. Так уже делали с выжившими. Помогает от лишней самодеятельности.

— Каким образом? — спросил я.

— Ну, одно дело, когда ты собрал группу, получил оружие для добычи и решил, что уже готов ко всем неприятностям. Уверенность через край бьет. И совсем другое дело, когда ты видишь, как такая подготовленная группа дохнет при вылазке без надежного прикрытия, — ответил боксер. — И зрелище, и наглядная демонстрация силы. Как и ваша завтрашняя дуэль, на ней спецы будут разбирать каждое действие, а обычные люди в очередной раз убедятся, что лучше не лезть против одаренных.

— Пропаганда? — понял я и, нахмурившись, по-новому взглянул на висящие телеэкраны.

— Наглядное пособие, — покачал головой Михаил. — Тут всем дают камеры на обмундирование, чтобы если группа погибла, то не напрасно. Так что ты уж постарайся, выложись на полную. А… и, если образумишься, сможешь собственный отряд сформировать, под достойной защитой, когда выспаться можно.

— Выспаться, — пробормотал я, глядя вслед удаляющемуся боксеру. Тут он был чертовски прав, если я не получу энергию, не смогу восстановить жизнь, а значит, рискую умереть во время поединка с Артемом без всяких условностей. С концами.

Вот только это означало, что привязка телепорта сменится, и я не был уверен, что хочу возвращаться при опасности сюда. С другой стороны, это поселение куда безопасней, чем все виденные мной ранее. Больше того, наличие хранителя обеспечивало им нормальную атмосферу и, возможно, даже будущее. Вопрос только — какой ценой.

— Вам сюда, — вырвал меня из задумчивости голос охранника, проводившего до двери. Заглянув внутрь, я увидел, что это отгороженная часть стоянки с типовыми двухэтажными кроватями. И ведь где-то они их достали, как и гипсокартон для стен. Явные преимущества большой организованной военизированной группы было глупо отрицать.