Вертолетную площадку на крыше отеля патрулировали вооруженные автоматами Калашникова сотрудники службы национальной безопасности. Даже если бы кому-то из них пришла в голову мысль посмотреть вниз, Юкико осталась бы незамеченной. Черный костюм ги делал ее фигуру невидимой на фоне темной стены.
По узкому карнизу, что тянулся под окном, Юкико шаг за шагом приблизилась к бетонному выступу, за которым проходили шахты лифтов и служебная лестница.
В ее перчатки и наколенники были вставлены тонкие стальные пластины с тысячами крошечных острых крючков. Выбросив правую руку вверх, Юкико вдавила ладонь в шероховатую поверхность стены и попробовала подтянуться. Крючки держали. Она согнула правое колено. Так, сосредоточиться. Теперь левую руку и ногу… Крыша стала ближе.
Повернув голову и увидев мощный луч вертолетного прожектора, Юкико замерла. В уши ударил грохот лопастей. Через мгновение машина опустилась на площадку, грохот сменился низким урчанием, но двигатель продолжал работать.
Они прилетели за пассажиром. Из всех постояльцев отеля в этот час им мог быть лишь один человек!
Юкико поползла вверх.
Дверь бункера над лестницей, что вела с площадки в коридор, распахнулась. В сопровождении полковника Селима на крышу ступили Теодор Гилкренски, майор Кроуи и Джеральд Макгуайр. Когда все четверо забрались в машину, пилот прибавил турбине оборотов.
Надсадный вой подсказал Юкико, что она опоздала. Подтянувшись, японка подняла над парапетом голову в тот момент, когда «джет-рейнджер» уже отрывался от крыши. За спиной пилота сидел рослый мужчина. Гилкренски! Казалось, он смотрит ей прямо в глаза. Но тут вертолет качнулся, подал в сторону и растворился в ночной тьме.
Забросив автоматы за плечо, охранники двинулись к лестнице. Они явно расслабились. Вспыхнули огоньки сигарет. Не приходилось сомневаться – Теодор Гилкренски в отель не вернется.
Юкико начала осторожный спуск и менее чем через три минуты уже закрывала изнутри окно своего номера. Затем она подошла к столу, достала из ящика украденный «Смартмэйт» и набрала на клавиатуре номер телефона в Лондоне. Еще не все потеряно.
Гитин Фунакоси находился в своем рабочем кабинете более двух часов, несмотря на то что стрелки на циферблате показывали лишь начало десятого утра. Здесь он чувствовал себя намного лучше, чем в уютном доме в Атами, тихом пригороде Токио, где жил вместе с супругой. По дороге в офис из окна экспресса «Синкансэн» Фунакоси с интересом всматривался в лица стоявших на железнодорожных платформах «чиновников» – таких же, каким был когда-то и он. Что читалось во взглядах, которыми эти мужчины провожали его зеленый вагон-люкс? Уважение? Зависть?
Фунакоси давно привык считаться с реальностью. Его коллеги по «Кэйданрэн» – ассоциации деловых кругов Японии – в открытую обсуждали перспективы слияния с бывшими конкурентами, крупнейшими корпорациями Запада. Все чаще на деловых совещаниях звучало словечко «кёсэй» – «симбиоз». Даже в правительстве раздавались призывы к переменам: радикалы требовали сокращения рабочего дня, равноправия для женщин, новых средств на охрану окружающей среды.
Наступит ли этому конец?
Стала бестселлером книга «Честная бедность», автор которой убеждал общество отречься от материализма и вернуться к простой, исполненной традиционного неторопливого достоинства жизни. Для Фунакоси, на собственном опыте испытавшего ужасы беспросветной нищеты, подобные идеи были непозволительной роскошью. Только напряженная работа, готовность к самопожертвованию и предприимчивость в состоянии гарантировать счастливое будущее страны.
Однако не считаться с переменами он не мог.
Глядя на толпы молодых служащих, Фунакоси испытывал чувство легкой зависти. Откуда высыпала вся эта беззаботная молодежь? Из крохотных кухонек, оставив за завтраком жен, детишек, заботливых родителей.
К чему на склоне лет вернется он, президент уважаемой всеми компании «Маваси-Сайто»? К холодному и бездушному понятию о долге, ради верности которому он отказался от счастья…
Семидесятые годы были для «Сайто электронике» порой испытаний. Лорд Ротсэй, открывший японцам тайну производства микрочипов, помог компании сделать гигантский шаг вперед, однако конкурентам это удалось чуть раньше, а законы рынка особенно жестоки к новичкам. Очень скоро Фунакоси обнаружил, что дилеры «Сайто электронике» не могут противостоять натиску западных бизнесменов. А если ему окажется не под силу выполнить священные обязательства гири по отношению к Кадзуёси Сайто? Впервые он подумал о позоре, который навлечет на себя…
Еще более серьезные проблемы стояли в личной жизни. Оплачивая услугу лорда Ротсэя, ему приходилось мириться с тем, что англичанин продолжал одаривать настойчивым вниманием его сестру Тидзуко. Американская оккупация принесла жителям Японских островов чуждые им прежде понятия свободы, и незамужняя тридцатилетняя женщина незаметно вышла из-под влияния брата. В результате разразился скандал – в токийской квартире лорда поселилась одинокая мать с ребенком, девочкой-полукровкой.
Чувство полной опустошенности Фунакоси прятал под маской невозмутимого спокойствия. Душу терзала злость: англичанин воспользовался его сестрой как вещью. К злости примешивалось ощущение вины: он сам допустил это. Но одиночество еще больше угнетало его: оставив брата, Тидзуко разорвала все связывавшие их долгие годы нити.
Именно тогда в порыве отчаяния Гитин Фунакоси решился пойти на сближение с торговым домом «Маваси», одним из старейших в Японии. «Маваси» располагал прочными деловыми связями с зарубежными рынками, необходимыми для спасения «Сайто». Передав вопросы маркетинга партнеру, Фунакоси получил бы возможность полностью сосредоточиться на совершенствовании своих технологий. Весной 1973 года в уединенной загородной резиденции президент «Сайто электронике» встретился с Кодзи Накано, владельцем контрольного пакета акций торгового дома «Маваси».
– Насколько мне известно, ваша компания лидирует в производстве кремниевых микрочипов, – сказал Накано, пролистывая папку с бумагами.
Это был совсем старый, похожий на высохшую виноградину мужчина с изборожденным глубокими морщинами лицом и тонкими, напоминавшими лапки паука пальцами. Крупные коричневые пятна на коже его черепа местами покрывал редкий белый пушок.
– Именно так, Накано-сан, – подтвердил Фунакоси. – Наша продукция успешно конкурирует даже с последними разработками Европы и Америки.
Накано медленно перевернул лист.
– Знаю. Мои люди, те, кто занимается сбором промышленной информации, рассказывают иногда немало интересного. Помимо всего прочего, говорят они и о том, что, невзирая на очевидные достижения, ваша компания рухнет, если не обеспечит себе место на рынках сбыта.
– Опровергать ваши слова бессмысленно, Накано-сан. В маркетинге торговый дом «Маваси» не имеет себе равных, поэтому я и пришел к вам.
Закрыв папку, Накано положил ее себе на колени.
– «Маваси» – чисто японское предприятие, где сотрудники придерживаются освященных вековыми традициями ценностей. К примеру, мой род уходит корнями во времена сегуна Иэясу Токугавы.
– Как и мой.
– Это мне тоже известно. Незавидное положение… в котором оказалась ваша сестра, может бросить тень на…
Фунакоси поднялся.
– Понимаю. Ее легкомыслие подорвет безупречную репутацию «Маваси». Мне искренне жаль, что пришлось отнять у вас драгоценное время, Накано-сан. Я покину ваш дом немедленно.
– Не хотите ли чаю?
В кабинете появилась молодая женщина с лаковым подносом. Опустив его на низенький столик, она разлила дымящуюся зеленоватую жидкость в две небольшие чашки, бамбуковой кисточкой взбила пену.
– Моя дочь Митико, – пояснил Накано, когда женщина вышла. – Женился я поздно, и она моя единственная наследница. У вас, насколько я знаю, семьи нет?
– Нет, Накано-сан.
Хозяин дома переложил папку с коленей на стол.
– В таком случае у меня есть к вам предложение, Фунакоси-сан. Многое в этом мире еще поправимо.
