Даже Николай I обычно не решался сказать против своих родственников, тем более, так они были внушительно представлены дочерью. Хотя любопытство его только чуть не сжигало. Ну, или не съедало. Но он мужественно сдержался.
Бенкендорфа же можно было вообще не считать. Если император так решил, то и он, безусловно, тоже. А вот Константин Николаевич лишь злорадствовал. И ничего личного. Как говорится, кто не с нами, тот против нас. Да, ваше императорское величество?
Так Маша легко вытащила Константина Николаевича из рабочего кабинета императора Николая I. Без кого-то сопротивления своего отца, что даже удивительно. Железного безжалостного монарха, который одним своим взглядом приводил в обморок придворных!
Чудны твои дела, Господи!
А они опять вдвоем собираются в карету, чтобы маленькой семьей оказаться на сиденье, сын будет пока лежать в специальной природной колыбельке — мамином животике.
Мария тоже удивлялась. Странно все как-то. Отец только вяло сопротивлялся, граф Александр Христофорович взглядом как бы подбадривал перед будущем допросом. ДОПРОСОМ! Или ее муж собирается везти ее в жандармерию, в ту самую страшную камеру?
А если я убегу. Костя…? Костя… нет, какой там. Да и, — она подняла взгляд на мужа, — малышка сын, куда я с ним?
Она механически поднялась в карету. За ней с сыном легко поднялся муж. Мария как бы в тумане отметила, что при этом он ловко отсек всех служанок. Не хочет зрителей. Хотя, Бог с ним!
— Меня арестуют? — все еще лукавым голосом спросила она.
— За что? — удивился Константин Николаевич, — ты-то сама знаешь, о чем мы будем говорить?
— Ну? — задумалась она, — я не знаю. Но ведь ты меня так держал за руку, словно арестовал, а ты никогда не ошибаешься.
— Да, я не ошибаюсь, — согласился ее муж, — и потому, я твердо знаю, что нет никаких причин для твоего ареста. Хотя бы подумай, ты — великая княгиня и мать наследника цесаревича, отправишься в тюрьму. Для этого, как минимум, надо убить двух мужчин.
— Кого? — всхлипнув, тихо спросила она.
— Меня и твоего отца. Это, во-вторых, имей в виду. И, главное, во-первых, я не верю, что ты преступница. Другое дело, ты случайно кому-то «скармливаешь» важные сведения. Вот это мы обговорим поподробнее.
Мария облегченно вздохнула. Есть такой стереотип — упал груз с души. Действительно упал, и ей стало так легко и тепло. Она мягко погладила его по плечу, потом привалилась к нему. Спасибо ему, надо было поговорить, а она все тянула.
Подождав, пока она успокоится, он мягко-мягко стал разговаривать с милой, но вздорной женой.
Для начала Константин Николаевич объяснил ей, что происходит с ней самой, почему вдруг в ее голове проскакивают такие странные мысли. Она просто на сносях, ее женский организм находится в напряжении и будоражит голову. Родит и все пройдет, его жена снова станет спокойной, рассудочной, без этой свистопляски.
Мария облегченно вздохнула, точно также, как ее августейший отец некоторое время назад. Получалось так, что он не допрашивал, а всего лишь спрашивал у нее — разве жена может находиться на допросе? Нет, они вместе рассматривают обозначенных кандидатур. Через кого могут уходить ее сведения?
Константин Николаевич внимательно посмотрел на нее. Успокоилась? Тогда начнем работать.
Для начала они вместе рассмотрели всю женскую прислугу, наиболее близкую к хозяйке и потому вполне могущей услышать, а потом посплетничать, даже нечаянно.
Константин Николаевич после долгого размышления выбрал одну возможную кандидатуру. Сплетница, жадюга, воровка. Единственное ее достоинство заключалось в большой груди, в котором было вкуснейшее для его ребенка молоко. Родится ведь скоро, а кормить сама Мария Николаевна не собиралась
Надо сказать, что сам Константин Николаевич в свое детское время, кроме молока матери, сибарит такой, никакое другое не пил. Громким ревом он встречал любое предложение молока, кроме, как от этой родимой женщины. И теперь, разумеется, беспокоился за своего будущего ребенка. Яблоко ведь от яблони далеко не катится. Но если уж такое нехорошее, пусть такая будущая кормилица рвет отсюда!
Впрочем, Мария Николаевна категорически протестовала против такого варианта.
— Mon cher, — с возмущением говорила она, — ты можешь относиться ко мне плохо (это было неправда), ты можешь, как угодно относится ко мне (тем более), но ты должен понимать, кто я — великая княгиня и кто она — простая женщина из низов с грубыми манерами! Я не буду с ней болтать по душам и говорить обо всем!
По поводу женщины из народных низов Константин Николаевич мог бы напомнить об Анюте Ковалевой, так пролетевшей по жизни и почти оказавшейся на каторге. Слава Богу, с помощью самого действительного тайного советника 1-го класса, ей понемногу удалось улучшить свою линию жизни. Недавно она тоже родила в действительном браке. С мужем, в неплохом материальном положении она была счастлива. Дело не в этом.
Попаданец мог бы ей напомнить об отказе отношений великой княгини с представителями народных низов. Но вот манеры, да. Жена его с такими женщинами реально не водилась. НИ ЗА ЧТО и НИКОГДА. Константин Николаевич сам за этим приглядывал.
Так что пустой нумер.
В свою очередь, им была отвергнута после некоторого размышления и версия Марии Николаевны. Та предлагала кандидатуру очень любопытной белошвейки. Недавно принятая на пошив платьев жены, та совала свой нос, куда только могла. И где не могла, кстати, тоже, за что великий князь без всяких шуток обещал ее за такое любопытство нещадно выпороть.
Но нет, кроме гипертрофированного любопытства, она ничем подозрительно замечена не была. Обычная баба, каковых иного.
Константин Николаевич на это своей жене указал. И вообще, — подумалось ему, — они выбрали неправильное направление. Чтобы окончательно убрать с Маши любую подозрительность, надо было найти старую и очень близкую знакомую жены. НЕ СЛУГУ. Кто бы это?
Он уже почти угадал эту свою кандидатуру, но хотел бы, чтобы Мария Николаевна сама назвала ее.
— Но кто это? — мучительно закатила как бы в раздумье глаза его милейшая жена. И такой она была прелестная и трогательная, что Константин Николаевич не выдержал, схватил ее, стараясь не помять ребенка в животе, и расцеловал.
— М-м, — шаловливо облизнула губы язычком Мария, скосив глазами на мужа. И сразу притихла, пытаясь понять, кто же это? Неужели снова Анюта?
— Но у меня нет таких близких подруг, — недоуменно сказала она, — если только поверхностно княгиня Джавадзе? Но ведь не она?
Мария Николаевна умоляюще посмотрела на мужа с искренней просьбой не лишать ее единственной по-настоящему близкой подруги.
Увы, как раз этого великий князь сделать никак не мог. И ладно бы только его касалась княгиня. Но болтливый ее язычок нередко касался строгих государственных тайн. А это уже относилось к самому императору Николаю. Да-с. А Самодержец Всероссийский в этом отношении всегда очень строгий. Может так и надо?
Константин Николаевич немного знал эту княгиню. Белокурая украинка (и такое тоже бывает) из богатой дворянской семьи, она стала княгиней Джавадзе, выйдя замуж за богатого грузинского аристократа. Великий князь мог только посочувствовать тому за такой необдуманный поступок. Легкомысленная, болтливая, любвеобильная. Ужас какой.
Хотя он практически был уверен в этой версии, но, доведя жену и сына до дома, немедленно уехал в жандармское управление, где в бешенном темпе развил розыскную деятельность.
К вечеру он мог быть уверен, что говорливая княгиня будет строго запротоколирована и в этом сюжете можно будет поставить точку. Пора было вернуться к англичанам.
Нормальное рабочее утро добрым быть не может!
Этот лозунг из творчества любителей интернета XXI века этим утром нехорошо вспомнился Константину Николаевичу. Спать хочется, аж пожрать не могу!
Его жена сегодня ночью почти не давала спать сама и не позволяла спать своему несчастному мужу. Он не знал что точно, но ему кажется — о-ох! — любовью здесь и не бывало. Мгм, или бывало?
