Чем дальше, тем больше Маркус жалел, что взялся за этот злополучный заказ. Вполне могло оказаться, что комарам их информация по х… хоботу. И что тогда они могли предложить взамен, Маркус не представлял.

Комары загрузили их в крытый армейский фургон, оставив одного человека для перегонки автомобиля гостей.

— Во время нападения вас было больше. Почему здесь только десяток? — холодный голос с неприкрытой угрозой. Они даже не видели лиц тех, к кому пришли сдаваться. Защитная форма без знаков отличия и маски на лицах не оставляли шанса узнать что-то о комарах. Привычка во всём полагаться на магию здесь сыграла с ними злую шутку.

— Ещё три человека добираются своим ходом, воздушница, водница и маг жизни. Остальные мертвы.

Незнакомец пристально всматривался в лица пленников, особо задержавшись на приземистом и коренастом маге земли, который и распознал в своё время знак комара.

— Пока посидите в одиночках, завтра поговорим.

Судя по моим хаотичным перемещениям, нашим родовым тотемом должна была быть блоха, а не комар.

Сорваться сразу после сообщения Паука не вышло. Это выглядело бы слишком подозрительно. Поэтому остаток ночи я провёл в гостевых покоях, допивая матушкино вино и экспериментируя с розами. Где-то под утро ко мне наведывались соглядатаи, но застали лишь увлечённо экспериментировавшего без сна и отдыха юношу.

На завтрак я спустился сильно помятым. Бессонная ночь и потеря крови сделали своё дело, но зато создали прекрасное алиби для Крысина.

— Гаврила Петрович, неважно выглядите с утра, — вежливо обеспокоился барон, отпивая горячий ароматный кофе. — Не спалось?

— Вы правы, Аркадий Иванович. Не утерпел. Принялся экспериментировать с саженцами, — притворно повинился в своих ночных шалостях. — Видите ли, родовых сил у меня не так много, а желания хоть отбавляй. Вот результат истощения и на лицо, в прямом и переносном смысле.

Крысин понимающе кивнул и, кажется, потерял ко мне всякий интерес. Не прошло и десяти минут, как в трапезную ворвался вчерашний лекарь.

— Аркадий Иванович, повлияйте как-то на своих людей! — голос его лучился негодованием и возмущением. — Ну невозможно же, вызов на вызове! То доской с гвоздём чуть лоб не пробили, то, пардон, в выгребную яму кто-то провалился, ещё один с доярки на сеновале спикировал на рога корове. И это только за последний час!

После фразы про доярку мы с Крысиным едва сдержались, чтоб не засмеяться, представив картину.

Я осознавал масштаб грядущих проблем для чужаков, а вот барону ещё предстояло узнать, что такое неотвратимость бытия. С момента установки защиты, все, поклоняющиеся чужим богам, находились на волоске от неприятных случайностей.

Этого можно было избежать, лишь начав восхвалять Комара. Таким образом накопитель пополнялся, а мелкие проклятия обходили стороной внезапно уверовавшего.

Самая простая и действенная система. И боги сыты, и люди целы. Правда, вот такой плохой я приказал кровникам пару дней не распространяться об этом решении проблемы, тогда сила благодарностей будет выше, и Комаро получит больше подпитки.

Крысин обещал провести с людьми беседу, я же после завтрака пригласил барона в Санкт-Петербург на выставку цветов, где планировал выставить свой сорт роз.

Получив вежливый отказ со ссылкой на занятость, я откланялся. Уже на выходе из трапезной я услышал сдавленное ругательство.

Кажется, у барона в руках раскололась чашка со свежесваренным кофе.

— Это только начало, барон. Только начало.

Всё-таки портальные свитки — чрезвычайно полезное изобретение, хоть часть пути и приходилось преодолевать другим транспортом. Добирался я через Санкт-Петербург, где пришлось задержаться, выдерживая осаду Тэймэй. Тильда не показывалась на глаза, видимо, не желая продолжения прерванного разговора о прошлом.

А вот азиатка со свойственной ей напористостью и сумасбродностью принялась уговаривать отпустить её домой.

Постепенно разговор перерос в безобразный скандал, где одна сторона априори виновата во всём, а вторая — безгрешная страдалица. Девушка ругалась, истерила, угрожала, пока я не поставил вопрос ребром:

— Ты уверена, что твоя семья не раскошелится на что-то более убойное? Мы и эту дрянь лечили совместными усилиями, от которых я ещё не отошёл до конца. Контур продолжает тянуть силы, и то, что ты выбралась из своего внутреннего убежища, — ещё не панацея. Тебе сейчас одну инъекцию вколи, и всё развалится как карточный домик!

— Ты меня недооцениваешь, запер в особняке и запретил появляться на людях! Я задыхаюсь! Мне нужна подпитка! Мне нужно домой! — Тэймэй заламывала руки, пускала по щекам слёзы и всячески демонстрировала оскорбленную невинность. Кто-то, кажется, совсем берега попутал.

— Дорогая, ты мне не невеста, сестра или любовница. Мне-то, по большому счёту, всё равно, как ты хочешь сдохнуть. Но, пока ты не отработала долг крови, будь добра держать язык за зубами, — я холодно смотрел на в край обнаглевшую аристократку, решившую помыкать мной, как ей вздумается.

Кажется, до наследницы Кицунэ начало доходить, что она сильно перегнула палку. У девушки моментально высохли слёзы и разрумянились щёчки. Взглядом полным смирения она чуть ли не заглядывала мне в рот. Вот только перемены были слишком резкими, да и наличие моей крови сдавало её намерения с потрохами.

— У меня своих проблем хватает, чтобы ещё возиться с твоими показательными истериками. Я и так предложил тебе щадящие условия сделки. Жизнь в обмен на помощь по профилю. Не нравится? Могу вернуть туда, где взял! И в том же виде!

Тэймэй благоразумно замолчала, церемониального поклонилась и, пятясь, вышла из кабинета. Не успело пройти и пары минут, как отозвалась Тильда по связи:

— Ты чего там девочке наговорил? Пришла, меряет комнату шагами, думы думает, даже мне слышно скрип извилин.

Я цветасто выругался, описывая, где я видел женщин, пытающихся сесть мне на шею. Тильда только хмыкнула на мои возмущения.

— Понятно, присмотрю, чтоб не натворила дел.

— Спасибо, Тиль! Ты — лучшая! — поблагодарил подругу. — Как вернусь, с меня подарок!

— Знаю я твои подарки, то цацки, то зелья какие-нибудь! — пробубнила подруга, — хоть бы раз удивил за двести лет!

— Будет тебе сюрприз! Обещаю!

Кажется, я перехвалил портальные свитки. Мне оставался всего один перенос до школы, когда что-то пошло не так. Это я понял, пролетев пару секунд в свободном падении и рухнув в воду. Одежда намокла и тянула ко дну.

А хрен вам, на костре не сгорел и в воде не утону!

Я старательно работал руками и ногами, выплывая на поверхность. Благо, что закатное солнце подсвечивало алым светом направление.

Отплёвываясь и фыркая, я осмотрелся по сторонам. Красота неимоверная, белые мраморные стены карьера, затопленного водой, изумрудная зелень лесов, старые мостки над водой… И я поплавком болтаюсь посредине. Красивое место, странно, что не туристическое.

Определив на глаз, где берег более пологий, я поплыл. Физическая активность способствовала мыслительному процессу. Нужно узнать, как называется карьер и привезти сюда Тильду. Она любит природу, должна оценить. А здесь красиво, романтично и можно поплавать в её истинном облике при желании.

С такими мыслями я выбрался на берег, чтобы обнаружить, что портальные свитки окончательно и безвозвратно испорчены. Вот тебе и магические свитки с защитой от всего и вся.

Руки оторвать и в жопу засунуть таким бракоделам! Они же стоят целое состояние! Мало того, что закинуло в задницу мира, пусть и красивую, но всё равно в задницу, так ещё и выбираться отсюда своим ходом.

Пришлось связаться с Пауком, предупредить, что задержусь.

— Помощь нужна? — моментально всполошился кровник.

— Если только знаешь все затопленные мраморные карьеры в радиусе ста километров от Петербурга.

— А зачем? Используйте ещё один свиток, — в растерянности ответил Паук.