— Голова болит? Сильно? — чувствую, Грант бережно берет меня за плечи. Вот дела, он даже способен на участие! Ладно, пусть подержит меня так, иначе сползу ему прямо под ноги.

— Невыносимо. …Таблетки не помогают, — бормочу, скривившись от боли. — Раньше болела, но очень редко и не так.

— Когда начала болеть?

— Ты что доктор, блин? — недовольно смотрю на него, сощурившись. — Ну, допустим, когда приехала в ваш город. И что ты скажешь? Что нужно больше гулять на свежем воздухе и есть жёлтые фрукты?

— Скажу, закрой глаза и расслабься, злюка, — он ждет. Я закрываю глаза, но распахиваю их снова, когда пальцы Гранта мягко давят мне на виски. — Вэл, если я говорю, значит так нужно и делать. Закрой, я сказал глаза! Ты хочешь или нет, чтобы голова прошла?

Приходится подчиниться, потому что боль меня уже замучила, а он выглядит таким уверенным. Может акупунктура это его хобби? «Какая странная двоякость — меня одновременно злит и притягивает его властность!»

Его ладони пахнут дымом … жжёной карамелью. Грант массирует мне виски, потом его пальцы скользят по моей голове сквозь волосы, а на висках остаются только подушечки его больших пальцев.

— Вдохни и задержи дыхание, — командует он тихим голосом. — Выдыхай. Теперь снова вдохни. Вот так, хорошая девочка.

Я чувствую жар в тех точках, где касаются его пальцы, и что боль действительно медленно отступает. Пожалуй, я передумаю на счёт своей к нему антипатии, у парня явно есть дар.

— И последний раз. Ну что? — Грант отпускает меня, и о чудо, боли больше нет.

Я открываю глаза и улыбаюсь.

— Спасибо. Не знала, что парень, работающий на пекарне, умеет профессионально лечить мигрень. Может, тебе стоит открыть свой кабинет?

— А может, всё, что окружает тебя обманчиво? — по-заговорщически шепчет Грант, наклоняясь ко мне ближе. — Вдруг это маскарад, и я не тот, за кого себя выдаю? А, милашка Валери? Ничего странного вокруг себя не замечала?

Что-то было не так с его взглядом! Вдруг меня как будто начинает выворачивать наизнанку, и я не могу от этого защититься! Чувствую, что меня трясет в буквальном смысле, такое ощущение, что выкручивают суставы и сползает кожа. Адское чувство боли иного класса!!! …Спазм сдавил горло, я даже не могу закричать. Из последних сил я цепляюсь за Гранта, глядя на него глазами полными ужаса.

— О, нет-нет, это плохо! Хреново, детка, очень хреново! — Грант и сам выглядит испуганным. Что он делает — я не понимаю. Только он вдруг быстро, рывком расстегивает на мне куртку, пиджак, задирает футболку и лифчик так, чтобы его ладонь смогла надавить в область моего солнечного сплетения. Другой рукой, он обхватывает меня за затылок. Его руки не дают мне упасть. Но меня это уже волнует мало — мне кажется, что я …умираю.

Что-то продолжает происходить. На лоб мне вдруг ложится прохладная ладонь Эммина, вижу его очень чётко, и я, наконец, хоть и перед смертью, слышу голос своего кузена:

— Закрой глаза, и дыши спокойно, Валери! Слушай меня и всё пройдёт. Почувствуй ладонь Гранта у себя на груди — она очень горячая. А теперь мою — она тоже обжигает, только холодом. Твои глаза закрыты, но ты видишь свет цвета индиго. Сконцентрируйся на нём, он проникает в тебя. Дыши, чувствуй огонь в солнечном сплетении и пусти в себя этот свет, он будет литься потоком, заполняя тебя всю без остатка. … Боли больше нет, ты словно застыла…

От его гипнотического голоса я впадаю в некую полудрёму, и уже как будто издалека, слышу приглушенный шепот Эммина:

— Ты не должен ей помогать, Грант, Валери придется терпеть эту боль. Вмешательство в её поле — это риск для неё.

— Теперь я уже и сам в этом убедился. Но позже это ведь пройдёт?

— Как знать, трансформации может и не произойти. Давай приводить её в чувство.

Сначала с моего лба соскальзывает ладонь Эммина. Затем я перестаю чувствовать невозможно горячую руку Гранта, который поправляет на мне одежду в обратной, предыдущим действиям последовательности. Никакого дискомфорта и боли я уже не ощущаю, но и окончательно прийти в себя пока не могу, словно я под каким-то кайфом. Как из тумана раздаётся голос отца, оказывается, он тоже был рядом.

— Грант, что ты задумал? Давай я лучше сам выведу её мягко и без последствий.

— Опять дыши не дыши?! Дарен, я знаю способ гораздо быстрее!

После чего меня нагло смачно целуют в губы, и я уже знаю, что это Грант, потому что открываю глаза, одновременно замахиваясь для удара.

— Вот, я же говорил! — но Грант вовремя отскакивает. — Лапочка, это был чисто терапевтический метод! — говорит он и смеется.

— Кто-нибудь из вас объяснит, что это со мной такое было? Потому что я поняла, что вы в курсе!

— Это у тебя наследственное заболевание. Приступы мигрени, кислородное голодание мозга, сужение сосудов и как следствие эпилепсия, — с непроницаемым выражением лица выдает мне отец, не моргнув и глазом.

— За дуру меня держите? — от обиды у меня начинает дрожать подбородок. — Наследственное заболевание проявилось бы гораздо раньше, ещё в детстве! Какая ещё эпилепсия?!

— Она может развиться, но у тебя пока только лишь приступы мигрени, как и у Дарена, а я кретин, просто надавил не на те точки, вот тебе и поплохело, — разводит руками Грант с виноватым видом. — Так мы едем, или тебе уже не до булочной?

Ещё раз окидываю их подозрительным взглядом и иду к его мотоциклу, но чувство, что меня обманывают всё равно засело глубоко внутри. Уверена на все сто — эти гады скрыли истинную причину!

— Не нужно меня недооценивать, — говорю Гранту, слезая на обочину возле пекарни, куда он домчал меня за несколько минут. — Вы меня плохо знаете, я всё равно докопаюсь до истины. В вашей большой семье заведено врать друг другу? Если так, то я не хочу быть её частью.

Он пристально вглядывается в меня, затем выдавливает, играя желваками:

— В данной ситуации решения принимает твой отец.

— Так значит я права, — разочарованно вздыхаю и … со всей силы бью Гранта по лицу. Он устоял, но удара явно не ожидал. Вот тебе и лапочка, зайка мой.

— За что?!!

— За поцелуй и за то, что не решаешься рассказать мне правду!

— Отлично, мы здорово начали, — рычит Грант, потирая челюсть. И видно, что злой уже, как сто чертей. — Войдешь внутрь, пойдёшь по коридору прямо, затем свернешь налево, найдешь Клаудию, пусть она там всё тебе и показывает, — цедит он сквозь зубы. — И куртку верни, чокнутая шмакодявка!

— Что ты увидел, Эммин? — Дарен не спускал глаз с бледного юноши, медленно поднимающего на него свой отрешенный взгляд.

— Парита. У твоей дочери, дядя, связь с паритом. И этот парит не знает, что она принадлежит шудрам.

— Он узнает, — сузил глаза Дарен. — А пока, пусть всё останется так как есть. И ты не станешь никому об этом говорить. Глава нашего рода в курсе. Он хочет понаблюдать. Связь между нашими расами случилась впервые.

— Грант взбесится. Я не смогу долго от него это скрывать.

— Возможно, это сыграет нам на руку, если Грант разберется с одним из Грегоров. Мы ничего не можем изменить, на тот момент, когда Грант решил предложить составить пару с моей дочерью, она уже была с паритом, никто не осудит его, если Грант откажется. Беда не в том, что она с ним, а в том, что Вэл влюблена в парита. И её нельзя отговорить, заставить или приказать, она сделает всё наоборот. Поэтому нужно ждать.

— Но это же Джейк Грегор, его мать стоит во главе клана паритов. Она этого так не оставит. Будут волнения, — возразил Эммин. — Валери может пострадать.

— Сын Коры ошибся, не почувствовал врага, значит, их сила угасает, — проговорил Дарен, не скрывая своего победоносного ликования. — А её мы защитим, не будем спускать с неё глаз ни днём, ни ночью. Присмотри пока за Грантом, он не должен увидеть их вместе. Горячности этого парня боюсь даже я.

— Спасибо, — шепчет Джейк, обнимая меня сзади, с шумом втягивая в себя запах моих волос.