— А я только сыграла им на руку. Я была пешкой, отвлекающим манёвром. Даже мои отношения с Джейком, в какой-то мере сыграли свою роль. На моих чувствах можно было играть, — безучастно шепчу я, осознавая картину целиком, теперь я вижу все связующие звенья. По моим щекам продолжают катиться слёзы. Раньше до моего приезда в Сентхолл я никогда не плакала, теперь видимо, придется нареветься даже наперёд. — Они специально пустили Хэнка по ложному следу, дав ему понять, что они что-то скрывают. А на самом деле, за одной ширмой стояла ещё одна. Их первоначальной целью была смена власти и безвозвратное повреждение модуля. Папа я … помогла им убить Хэнка. Но я не хотела он … он насиловал меня. … И даже не Хэнк причинил мне эту страшную боль…

— Я знаю Вэл, знаю детка, — сжимая меня сильнее, сокрушенно шепчет отец, неистово прижимая мою голову к себе. — Держись. Ты не виновна. Никто не представит это, как преступление с твоей стороны. Они втянули тебя в эту игру не объяснив правила. Никто не смог этого предугадать, каким-то способом им удалось обойти дар оракулов. Прости дочка, мне так жаль, что тебе пришлось всё это пережить. Я ни в коей мере не оправдываю ни Гранта, ни Хэнка. Один действовал вероломно, второй жестоко, но каждый из них верил, что он действовал ради всего клана.

«Сколько же есть точек у боли? Потому что в душе её вызывают разные причины. Одна из них — обманутость, жестокое разочарование. Они вынудили меня весьма изящно и правдоподобно поверить в их дружбу, симпатию, расположенность, что я одна из них. Даже в страсть. … Боже, как же можно быть таким лицемерным?! … А ведь я так хотела ему верить! Хорошо, что я не любила Гранта, тогда бы я просто перестала дышать.

Да, иногда в словах Гранта прорывалась правда, он говорил, что не хотел бы возвращаться на Орфей, что я ему нравилась в прошедшем времени, что у нас не те отношения, чтобы раскрывать мне душу. Кто же знал, во что это выльется! Грант так ревностно показывал мне, что заинтересован мной, что мы с ним похожи, что между нами есть некая искра. Он так натурально целовался и волнующе пел, смотрел мне в глаза, а сам уже тогда закладывал в меня будущий выбор. Он всё просчитал, и то, что мы переспим, и то, что Хэнк сделает мне предложение, и что я буду упираться и что даже эмоционально сорвусь. Они этого ждали. Сигнала. Предполагая, что Хэнк может применить силу, они просто стояли возле дома и ждали. …Пока он насиловал меня. Я не могла этого понять, возможно потому, что как он сказал я человек. А для них всё логично и просто. Так гнусно со мной ещё никто не поступал. Грант внушил мне многогранную иллюзию, а сам преодолевая брезгливость подводил меня к нужному результату. И все слова Эммина, про то, что Грант стоящий парень, и что мне нужно заслужить его, потому как якобы он моя половинка — это всё тоже была наживка. Джейк был прав, а я оказалась идиоткой».

— Папа, я могу пожить у тебя? Просто в этом доме я …

— Конечно, Вэл, конечно. — Он гладит меня по спине. Так странно, я нашла отца, только попав в самое дерьмо своей жизни. — Силы небесные, я не знаю, как защитить тебя. Вряд ли они откажутся от теории о возможностях твоей крови.

— Они её получат, не беспокойся. Теперь моя очередь превращать жизнь Оскара Гранта в ад. Мы справимся, он знает меня недостаточно хорошо.

Всегда бывает последняя капля. Меня очень больно ранили и показательно проучили. Да, я наполовину человек, и я извлеку урок из этого опыта. Теперь я знаю, какую линию поведения выбрать. Они не забывают, что во мне много человеческого, но они забыли, что я гибрид, усовершенствованная природой особь.

Где бы я ни находилась — повсюду чувствуется гнетущее состояние. Клан был подавлен, и это напряжение передаётся электрическими импульсами в пространстве. В основном я слоняюсь из угла в угол в доме отца. Мы почти не разговариваем. Дарен, Надин и Анна — все потрясены происходящим. Про себя я вообще молчу, для меня ужасно не то, что пытался совершить Хэнк, а то, что сделал Грант. Оказывается, у шудр довольно жестокие внутренние законы, имеющие отношение к подчинению и власти — главе рода можно брать силой всё, что он пожелает, но за его убийство никто не осудит, потому как поразивший оказывается сильнейшим лидером. А шудры всегда идут за тем, в ком этого доминирующего лидерства больше.

Мы ожидали этого, но они всё равно появляются внезапно. Явившись незвано прямо к ужину. Только вот они теперь вряд ли могут рассчитывать на теплую семейную встречу, атмосфера в доме меняется кардинально.

Гранта, Эммина и Тео встречает лишь наше безрадостное молчание.

— А что так подозрительно тихо? — с весёлой небрежностью бросает Грант, стоя сзади, где-то между мной и Анной.

— Вы пришли сообщить нам нечто важное? — осведомляясь холодным тоном, отец поднимается со своего места. — Можно пройти в мой кабинет.

— Да нам и здесь удобно, — Грант тянется к столу, подхватывая с блюда кусочек мяса. Я вижу его боковым зрением, но глаз не поднимаю. Меня сейчас стошнит от его склонившегося лица. Он совсем рядом. Закрываю глаза, начиная глубоко дышать, хватаясь за подобие спокойствия, которое я так усердно пытаюсь сохранять.

— Так что, ничего мне не скажешь? — по вызывающему тону понимаю, что он обращается именно ко мне. А в памяти так некстати всплывают воспоминания о том, как он помогал мне справляться с мигренью, как он лежал обожженный, а я держала его за руку, мучаясь чувством вины — вот тогда-то ему не приходилось играть, когда он матерился и сквернословил в мой адрес. А в остальном — талантливая игра. В голове не умещается!

— Я жду, — тихо и бесцветно отвечаю на его вопрос, не поворачивая головы.

— Чего? Или может, кого ты ждешь, лапочка?

Ненавижу его голос, эту различимую ухмылку в нём и высокомерие. Я ненавижу их, но сдерживаясь, покорно отвечаю:

— Когда придут за моей кровью. Я готова отдать её хоть сейчас, для клана мне ничего не жалко.

— Смотри, какая покладистая стала, — хмыкая, восклицает Тео. — Давно бы так!

— Сейчас не нужно. Мы пришли пояснить вам кое-какие правила.

— Нет ничего важнее семьи, — перебиваю Гранта. — Ты же любишь этот мир, так возьми его! — нож для мяса хорошо наточен. И я так спокойно и равнодушно неожиданно для всех делаю это. Из моей руки потоком хлыщет темно-алая, почти черная кровь.

— Валери, господи боже!!! — с воплем испуга, бросается ко мне отец, но я успеваю встать. Смотрю, не мигая Гранту прямо в глаза, протягивая ему свои перерезанные запястья.

— Возьми всё, Оскар Грант с присущим тебе равнодушием. Испачкайся и в моей крови тоже!

— Что ты творишь, дура чокнутая?!! — орёт он, пытаясь зажать мои вены выше пореза, что-то кричит отец и Эммин. — Тео, жгут!!! Кто-нибудь звоните Кензу!

Я безучастно взираю, как они суетятся и мне даже не больно. Мне настолько всё равно, что со мной случится, что меня это даже веселит.

Доктор Лоран примчался по вызову, как только смог, чтобы зашить мне порезы прямо на дому. Но я больше не произношу ни слова, смотрю в одну точку, игнорируя их высказывания и вопросы.

— Что-то в ней либо сломалось, либо она что-то замышляет, — бормочет Грант, ожидая, что на это скажет Эммин.

— Твой брат Хэнк изнасиловал мою, дочь, потому что вы спровоцировали ситуацию. Вы убили главу рода у неё на глазах. Но вместе с этим вы убили её веру, — тихо замечает им Дарен. О да, мой отец иногда может зреть в корень. — В ней сломалась душа, Грант, если ты знаешь, что это такое. Весёлая, яркая девушка, способная искренне любить, чувствовать. Теперь у неё осталось только одно чувство.

— Ненависть? — скрипя зубами, уточняет Грант.

— Нет, ненависть — это та же страсть, а ты её не заслуживаешь. Это безразличие. Оно гораздо страшнее.

— Послушай, Вэл, — подойдя ко мне, Грант встряхивает меня за плечи, но я упрямо смотрю сквозь него. — Я особенно тебе и не врал, и не заставлял делать чего ты не хотела. Ты сама давала нам повод. Я ведь говорил, что не собираюсь помогать тебе забывать парита, говорил, что не могу сказать большего, потому что ты не умеешь защищаться от Хэнка? И ты догадывалась, что нужна нам для чего-то ещё. А интимные заморочки шли для тебя бонусом, и останутся лишь заморочками. Мы действовали в интересах клана, если ещё кто-то не понял. Для тех, кто принял изменения, особо ничего не поменялось. Мы только увеличиваем взносы, как в денежном эквиваленте, так и в личной инициативе. Свои способности вы обязаны предоставлять по первому требованию. А наша обязанность обеспечивать вашу безопасность в этом городе.