— Ладно, расслабься, я не собираюсь тебя грузить. У меня для тебя кое-что есть. Разверни! — беру протягиваемую мне коробочку, замечая, что при этом в его глазах прыгают лукавые искорки. У Гранта сегодня определенно хорошее настроение. Разрываю бумагу, открываю и пораженно фыркаю. На дне коробочки лежат две фигурки из шоколада — одна здорово смахивает на Гранта, вторая на меня. Он их всё-таки заказал!

— Я помню, как мы собирались съесть друг друга, — у меня на лице расползается непроизвольная улыбка не только от дурманящего запаха шоколада. — Я даже за то, что мне достанешься шоколадный ты, потому что эта фигурка больше. Но тебе не кажется, что как-то жутковато есть копию? Вдруг это сработает как ритуал вуду, откушу тебе ноги, а они возьми да исчезни?

— А ты начни с головы, чтоб сразу не больно! — Грант хватает шоколадную Валери, вызывающе откусывая ей голову. — С тобой всё в порядке? — и он в шутку начинает меня ощупывать. — Смотрите-ка, рыжая шмакодявка на месте! — но я не злюсь на это дурацкое данное мне им прозвище, особенно сейчас, когда он произносит с небрежной нежностью.

— А какая эмоция питает тебя? — медленно жуя его шоколадные ноги, спрашиваю я, следя за ним серьёзным взглядом.

— Огонь питают разные эмоции. Например, жаркие споры, драки, где присутствует ярость, …ещё страсть.

— Ух, ты! Про споры и драки понятно, а где Оскар Грант выискивает страсть? — даже в полусонном состоянии мне хочется его подколоть, вставить шпильку в этот ходячий оголенный нерв.

Грант игриво поджимает губы, снова запуская чёртиков в глаза, косясь в мою сторону:

— Всё тебе расскажи! Случается иногда …наткнуться, но искренняя страсть большая редкость, а фальшивка не питает. А ты не рискуешь говорить со мной о страсти здесь на лавочке в кустах жасмина, где можно порезвиться и остаться незамеченным?

— Не-а, во-первых, я сейчас подтормаживаю и висну, а в таком состоянии мне море по колено, во-вторых, ты уже должно быть усёк, что я катастрофически упряма, и в-третьих, вряд ли тебе нравятся сонные беременные женщины.

— С третьим ты точно промахнулась, то, что ты носишь ребёнка для меня не проблема, а сонная ты нравишься мне даже больше — я сдерживаюсь нечеловеческим усилием воли, чтобы не повалить тебя на лавку. С первым понятно — усталость. Но почему именно ты упёрлась, Вэл? На втором пункте уже висну я. Нам ведь ничто, и никто не мешает попытаться снова, только уже без масок, тем более что ты меня простила, если не соврала, конечно. Расскажи мне, я сегодня настроен поговорить в последний раз и очень спокойно.

— А можно я немного подремаю? — мне в голову приходит ассоциация, что сейчас я похожа на черепаху — от его вопроса мне хочется спрятаться в панцире. Иногда я бываю похожей на ежа — когда сворачиваюсь в клубок, выставляя колючки, иногда на страуса, когда включаю пофигизм и прячу голову от проблем в ворохе вдруг возникших дел, ещё бываю разными божьими тварями хищными и пушистыми, но именно в этот момент — я черепаха. Инфантильная и заторможенная. Призадумавшись, Грант раздосадовано кивает, хлопая себя по коленям, и я рискованная эксгибиционистка укладываюсь ему на ноги, закрывая глаза.

— И поспишь, и я отстану, да? — ворчит он, обо всём догадавшись. — Спи вредина, а если спросят не бомж ли ты, я скажу, что ты просто слилась с природой. Но вопрос остаётся повисшим в воздухе. Я тебя хочу и желаю знать почему нет!

Я просыпаюсь от приятного ощущения, что меня кто-то нежно гладит по голове, играя моими волосами — хочется замурчать и выставить пузико.

Но отдохнувшая я начинаю мыслить более трезво, возвращаясь в свою фантасмагорическую реальность с новыми силами.

«То, что в парке и на лавке это чепуха, а вот то, что я опять подпустила Гранта — вот это уже проблема. Только дай ему повод помочь, и он уже пытается заполнить собой всю твою жизнь. И пускай сейчас это единственный парень во всем клане шудр, который меня возбуждает — но я всё равно должна держать его на расстоянии. Даже если он был сегодня такой милый, и сдержанный как для Гранта, даже если бывают моменты, когда чувствуешь себя с ним совершенно защищенной и беззаботной. Но таких мгновений раз и обчёлся, в основном с ним это постоянная борьба. И день ещё не закончился»

— Когда ты спишь — ты дышишь иначе. Я знаю, что ты проснулась Вэл, — в ту же секунду бормочет мне над ухом Грант. — Твои волосы, словно языки пламени, они мне очень нравятся. В тебе вообще много огненного — твои порывы, эмоции, даже взгляд. Когда я тебя впервые увидел — я ощутил в тебе страсть, и решил, что ты должна быть моей. … Тогда ведь я ещё не знал, что эта страсть пылала к париту. А потом, всё что у меня к тебе возникло — надолго поглотила злость и разочарование.

«Грант задумчиво рассуждает? … Со спокойной грустью в голосе?! К чему бы это и когда его успели подменить?!»

— Но с такой же страстью ты споришь, — продолжает он, пока я пытаюсь сообразить, что я в нём не разглядела. — Так же умеешь страстно ненавидеть — этой страсти досталось и мне, так же страстно ты можешь любить чужих детей. Ты не угаснешь, пока не придёт твой срок. Ты дико нравишься мне Валери, но в тебе есть привычки, которые меня жутко злят, доводя до безумия. Например, это твоё игнорирование вопросов! Но этот нужный мне ответ, ты как-то умудрилась спрятать даже от психокинетика! Лесли не увидел причины. Почему ты не можешь мне просто сказать, Вэл? — и в его голосе я даже слышу умоляющие нотки, а это уже совершенно не похоже на вздорного парня.

— Если я что-то прячу, значит, не хочу этим делиться, ты об этом не думал? — поднимаясь, разминаю затёкшие плечи. — Спасибо, что охранял мой сон и не распускал руки!

— Зачем ты меня мучаешь? — снова ловлю этот прожигающий взгляд оленьих глаз. На какое-то затуманившееся мгновенье ко мне приходит желание почувствовать на себе его поцелуй. «Его поцелуи — портал в забвенье» Но я быстро стряхиваю с себя это состояние.

— Грант, на самом деле косвенно я уже ответила на твой вопрос ещё раньше. Вспомни, что я сказала тебе в последний раз!

— Последним что ты сказала было: «Я хочу, чтобы у тебя было всё хорошо». И это ответ на вопрос «почему ты упёрлась и не хочешь быть со мной»? — возмущенно тут же выкрикивает он, явно не видя в этом никакой логики, продолжая считать, что я над ним издеваюсь.

— Конечно, всё же понятно, как дважды два! Я не с тобой, потому что хочу, чтобы у тебя было всё хорошо, — пожимаю плечами. — Но, если мы будем вместе — дела твои плохи, даже очень … смертельно. Грант, не смотри на меня как на идиотку! Я тебе уже всё выложила! Или твои сверхъестественные мозги не улавливают такого простого смысла?

Грант в полном раздрае, смотрит на меня, как на полоумную:

— Ну, если это придуманный только тобой смысл, тогда нет. Я согласен на плохое.

— А я не согласна! Ни за что, никогда, ни под каким предлогом! — почти визжу в ответ, а он не поймёт то ли ему злиться, то ли впадать в ступор. И пока он не выбрал, быстро добавляю. — Все, кто рядом со мной погибают!

Странный, конечно, парень. Я говорю ему о серьёзных вещах, а он вдруг начинает улыбаться! И чем дальше, тем всё счастливее.

— Что смешного? — психую, раздраженная его таким непонятно почему довольным видом. — Я не буду с тобой ни силой, ни уговорами, ни законами этими вашими глупыми!

— Конечно, — кивает он с озорной улыбкой. — Мои, как ты говоришь, сверхъестественные мозги, наконец, уловил смысл. Поехали куда-нибудь поедим? Пока я сторожил твой сон, я страшно проголодался. А потом я отвезу тебя к Дани.

— Куда ты девал Гранта и что ты задумал, чудовище?! — почти бегу, не поспевая за его широкими шагами, при этом стараюсь забежать вперёд, чтобы заглянуть ему в глаза. — Грант не бывает таким покладистым и сговорчивым, одновременно милым и спокойным! Это взгляд типа, у которого созрел сумасшедший план! — я как моська, прыгающая вокруг слона, и меня только заводит его невозмутимость.