— Хочу, теперь хочу. Я знаю, что мне нужно убираться, и желательно прямо сейчас. Ты поможешь?

— А ты пообещаешь мне, что никогда-никогда не вернёшься, даже если твой отец будет на смертном одре? — обнимая ладонями моё лицо, шепчет Джейк. — Просто больше всего на свете, я хочу, чтобы ты была счастлива подальше отсюда! Даже если при этом я тебя больше никогда уже не увижу!

— Даю слово. Я не вернусь. И мы никогда с тобой не встретимся, потому что нам нельзя, — срывающимся от слёз голосом шепчу я, закусывая до боли губу, чтобы не разреветься. Я надеялась на это, … на его поцелуй.

И Джейк целует так пламенно, с таким искренним чувством и отчаяньем, как, наверное, целуют в последний раз. Он снимает с себя свою куртку и свитер, напяливая это на меня сверху.

— Я приму свою гуманоидную форму, и отнесу тебя за границу поля, так будет быстрее и безопаснее. Не бойся, всё будет хорошо. Там мы уже не сможем поговорить, я буду обращён за чертой. …Ты ведь знаешь, что я люблю тебя?

— Конечно, … я тоже всегда, … всегда буду любить тебя, Джейк.

Он меняется, и это не позволяет мне разреветься. Подхватывает меня и поднимает в небо. Через время опускает далеко за действием поля модуля, неподалёку от заправочной станции. И не оставляя мне больше времени для прощания, бледное, похожее на летучую мышь существо разворачивается и исчезает. Неужели я больше его не увижу? В эту минуту мне хочется умереть как никогда в жизни. Но я дала ему слово, а значит, я никогда не вернусь!

Она дала ему слово. Он почувствовал, что теперь она осознает его правоту и сама больше не хочет возвращаться. Джейк был уверен, что так будет лучше для неё. Так его любимая сможет прожить нормальную жизнь, соответствующую этому земному миру. Как бы он хотел быть уверенным на все сто, что она будет счастлива! Он бы многое для этого отдал, но у него больше ничего нет. Как нет желания жить без неё, без возможности быть рядом. Даже если бы Валери оставалась в Сентхолле — они не смогли бы быть вместе, ему бы пришлось видеть её с другим, а это гораздо хуже мучительной смерти. Он больше не хочет влачить это бессмысленное существование в вечном противостоянии с шудрами, замкнутом в поле модуля. Джейк Грегор знал безболезненный способ уйти из этой жизни. Стоит только лишь войти в модуль. …

Перед Грантом не осталось ни одного целого стакана, вместо этого лежала гора стеклянной крошки, а его руки были сплошь изрезаны осколками.

— Грант у нас проблемы! — требовательно и резко прокричал Эммин с порога.

— А мне по фигу, насрать, клал я на всё, ясно?! — процедил Грант, пребывая в самом отвратительном расположении духа. — Она сбежала, и парит помог ей! Её любимый Джейк, сукин сын, снова влез в мои дела, и это у него теперь будут очень большие проблемы! Я отловлю его и убью, как и обещал!

— Уже нет. Он лишил тебя этого удовольствия и покончил собой. Грант, Джейк Грегор только что убил себя, войдя в модуль.

Порывисто обернувшись, Грант уставился на Эммина в полном недоумении, замечая рядом с ним ещё и Дарена.

— Но зачем он это сделал?

— Потому что не смог жить без любимой девушки. Мы все это отрицали и не могли принять, но парит испытывал к моей Валери искреннее чувство. Его убила невозможность их любви, — ответил ему Дарен. — И, если Валери узнает об этом — у нас будет ещё один суицид. Насколько я успел узнать свою дочь, она умрет от придуманного чувства вины. А мы не сможем это скрыть, потому что как только она вернётся — париты набросятся на неё из мести!

— Если она вернётся, — пробормотал Грант, снова отворачиваясь от них. — Может ведь, и нет. Оракулы не могут дать нам чёткого наброска будущего, оно меняется ежесекундно зависимо от выбора каждого из нас. Я знаю Дарен, после всего случившегося ты не одобряешь меня. Возможно, я действительно виноват перед ней. Но ты ведь не станешь отрицать тот факт, что даже если Вэл вернется, даже если мы сможем защитить её от паритов, узнав о такой смерти своего ненаглядного Джейка — она ещё сильнее тронется мозгами. Поэтому лучше бы она не возвращалась! Иначе я сам её убью за то, что она меня мучает!

— Ну, решайся, Вэл! — Клод смотрит на меня, играя бровями, как он обычно любит это делать. — Весна, теплынь, займёшься тем, что тебе нравится, поколесим по стране. Будет весело. Больших денег не обещаю, это всё-таки тур по маленьким городам. Зато, можно вспомнить старое! Нам ведь было хорошо, что мешает повторить?

Он уговаривает меня уже полдня. Клод Уэст, когда-то мы встречались, мало того, он был первым, кто положил начало моему сексуальному опыту. Тогда мы расстались почти друзьями. И вот теперь спустя четыре года, он появляется снова, предлагая мне отправиться в турне с их группой. Клод бас гитарист в одной мало известной роковой группе под названием «Банжи». Не могу сказать, что мне полностью нравится их творчество, так некоторые песни, но путешествие в веселой компании звучит заманчиво. Оторваться как следует это то, что мне как раз сейчас необходимо. Их бывшая солистка забеременела, временно сойдя с дистанции, и Клод решил вспомнить обо мне, заявившись в два часа ночи.

— Хорошо, бродяга, я поеду с вами, чёрт с тобой. Но возвращать прошлое или нет — решать буду я! И если кто-то из твоих парней будет ко мне клеиться, я ведь и зашибить могу, ты меня знаешь!

— Мне ли не знать, куколка! — хохочет Клод, тряся длинными волосами.

Один малоприметный городок за другим, причём все они почему-то похожи между собой. Парни увлекаются травкой и любят крепко выпить после концерта. Потом, как правило, заваливаются спать, подцепив местных девиц не отягощенного поведения. Клод после очередной неудачной попытки подкатить ко мне, наконец, сдаётся, бросаясь в объятья то одной, то другой пышногрудой тётке. По отношению ко мне ребята из группы ещё соблюдают кодекс чести, хотя думаю, побаиваются, потому как им лично пришлось наблюдать как я сама отделала одного слишком уж настырного «поклонника».

Безбашенно отрываться, как я надеялась, у меня не выходит, срабатывает стоп-кран, словно в меня вложили программу по самосохранению и моральной устойчивости. Мне нравится шутить, петь, я могу немного выпить пива, но не более. Внутри постоянно натянутая струна, звенящая, острая, вибрирующая. С тех пор, как я узнала правду, моя суть не отпускает меня. Я не могу забыть. Меня настойчиво тянет к шудрам. Мне больно без них уже даже физически.

— Город Мелвуд, — бормочу, разглядывая карту. — Население две тысячи человек. Ого! По сравнению с предыдущим просто мегаполис! Говорила, же нужно было ехать по другой дороге, я на этих колдобинах уже всю задницу себе отбила!

— Ну, хоть так уважила свою задницу, — намекая, язвит Клод. — Ты случайно не собралась записываться в монахини, а то я уже начинаю за тебя переживать?

— Если бы некоторые парни не были такими козлами, в мире было бы меньше монахинь! — огрызаюсь, а он иронично лыбится.

— Значит, и от козлов есть польза, кто бы тогда молился за наши грехи?

Качаю головой, вот и не поспоришь ведь, выкрутил.

На объявленный концерт в Мелвуде собралось человек двести — двести пятьдесят. Для группы «Банжи» это уже полный зал. На автомате пою заученные до дыр песни, в которых много смысла и мало слов. Двигаюсь по сцене, зрительно контактирую с публикой, взаимодействую с музыкантами.

… Но интерес, который я вижу в глазах зрителей, вовсе к музыке отношения не имеет, они её даже не слушают. Они следят за мной. Хищно. С холодным беспощадным блеском. Прислушиваюсь к своей интуиции и … снова внутренне впадаю в шоковое состояние. Не могу, … просто не могу поверить! Это уже какое-то безумие! Может, я спятила и мне мерещится?!!

Но чтоб я провалилась — это париты!!!

Моя вторая половина гуманоида абсолютно в этом уверена. С перепугу я научилась их отличать от людей! Но это ведь за тысячи миль от Сентхолла! Откуда они здесь в человеческих шкурах?! И я не чувствую шудр, но зато хорошо ощущаю, что париты видят во мне врага, и что они уже смакуют мою смерть. Их много. … Все, кто пришел на концерт!