Что значит — подняли кладбища? Она не раз говорила с мёртвыми, но то были обыкновенные люди — живые, из плоти и крови — разница лишь в том, что кроме Вивьен их никто не видит и не слышит. Бывало, что и она не видела, но слышала! Вивьен слышала мёртвых всегда, и всегда понимала, о чём они говорят. Помнила, о чём просят. Это магия — если уж до тебя достучалась душа с того света — забыть о просьбе просто невозможно. Но тут… Тут — что-то другое. Душа не явилась в мир поговорить с магом.

Нет…

Её потревожили. Насильно. Истлевшие, упокоенные с уважением останки осквернили магией, и теперь они будут мстить! Рвать, крушить! Умертвия хотят одного — уничтожить. Живы лишь кости, и они стремятся выполнить приказ того, кто их околдовал, душа же, где бы она ни была, при этом испытывает невыносимые муки.

— Чок… — Вивьен подняла на мужчину полные слёз глаза. — Чок, как же так?

Она сама удивлялась — откуда свалилось на неё это всё? Это знание? Эта боль?

— Ааа! Ааа… По… Помогите…

— Кто это? — Чок нахмурился, озираясь по сторонам.

Стоны слышались отовсюду, но где именно с кем-то случилась беда, понять было невозможно.

— Ааа… Помогите… Пожалуйста…

Описание: Смерть скрывается под маской.

Символизм и значение в раскладе: Маска Смерти — классический, всеми узнаваемый образ. Мантия, коса — наряд готов, пора на маскарад. Трепещите, идёт сама Смерть! Но что, если это не розыгрыш, и Леди Теней действительно явилась на праздник? Представьте, что у неё есть двойник? Ряженый бродит среди гостей, пока сама Костлявая кружится в вальсе, скрывая под маской истинное лицо…

Если Шут скорее символизирует обстоятельства, связанные с обманом, то Маска — и есть сам обман. Развязка слишком далека, а сама интрига не только мастерски спланирована, но и талантливо исполнена — так, что даже Шут ни о чём не догадывается. Правда, если он оказался-таки рядом в раскладе, значит, кукловод уже близко и готов выйти на сцену, — но снимет ли он маску, вот вопрос…

Конечно, Маска может означать также артистические способности, желание примерить на себя образы и стили, порой нам вовсе не свойственные, но так или иначе помогающие раскрыться. На что способен человек под маской? Под ней сделать то, на что мы, возможно, никогда не решились бы с открытым лицом…

Из Оракула Леди Теней.

— Чок, ты слышишь? Где это?

— Слышу, Вивьен. Пойдём. Обещаю, мы займёмся этим, как только ты будешь в безопасности, — канно скинул с себя плащ и укрыл им Вивьен.

Ткань пахла сладковатым дымом трубки Анук и свежеиспечёнными лепёшками с мёдом, какие в Ланконе продают на День памяти мёртвых — тут же потеплело на душе. Прохлада чёрных мантий, лоснящихся и поблёскивающих в полутьме пустынных коридоров академии, роднили форму адептов с отполированным мрамором внутренней отделки замка, но как же в них было… холодно. Иногда Вивьен казалось, что она вовсе не человек, а улитка. Влажная улитка, ползущая возле склепов — туда, где меж растрескавшихся плит отчаянно пробиваются к солнцу несколько сочных, изумрудных травинок.

Мысли вяло, лениво суетились у девушки в голове. Ей хотелось спать, и когда ноги стали заплетаться, Чок подхватил её на руки, и побежал дальше. Вниз, вниз — по ступеням, ведущим к спасительным подвалам обычно забитым слугами, но сейчас — прохладным, тёмным и пустынным. Смуглые люди с грустными глазами остались чуть выше — шептать заклинания и играть на инструментах, сдерживая натиск, не давая умертвиям войти в замок, остальные же стояли вместе с магистрами и старшекурсниками у самых ворот — там, где случилась беда.

Вивьен вдруг увидела их всех внутренним взором — сосредоточенных, бормочущих что-то про себя, она увидела Анук, курящую свою трубку и посылающую колечки голубоватого дыма к склепам. Девушка не знала, что случилось, но в её видении канно помогали магистрам справиться с нашествием умертвий, но этого, казалось, никто не замечал. Никто не замечал их магию… А может, просто не придавали значения? Сами магистры размахивали посохами, едва удерживаясь на ногах от витающей в воздухе силы! Девушка узнала Лабрия — он стоял позади молодого, высокого мага, которого она никогда прежде не видела. Умертвия рычали — от полных боли и ненасытного голода звуков кровь стыла в жилах. Ошмётки полусгнившей плоти разлетались в стороны, на лету обращаясь в прах, повинуясь не то дыму трубки Анук, не то искрам, летящим с посохов магистров, не то беззвучному шёпоту канно…

— Чок? — тихо позвала Вивьен, на секунду вернувшись из страшных, сбивчивых видений.

Где она? Вивьен помнила, как Чок нёс её куда-то, подальше от беды, но как они пришли в эту комнату — нет. Она не помнит. Она опять провалилась в свои видения. Это бывало с ней и раньше, но так внезапно и так часто куда-то пропадать… Может всё дело в замке Академии? В статуе Смерти, что улыбается ей каждый раз, стоит пройти мимо? На секунду мелькнула спасительная мысль — что, если с ней что-то случилось и она просто лежит в бреду дома, в Ланконе. У неё температура. Бабушка ворчит, настаивая отвары, и всё это лишь видится в болезненном сне? Академия, магистры, парень с татуировками на ладонях, который при встрече издевается, а видениях взывает о помощи, отвратительный посох Маноса, чёрные, немного грустные глаза Анук и её притягательная сила, мерцающие знаки на тёмной коже Морталии, добрая улыбка Чока…

Две совсем молоденькие женщины суетились возле кровати. Меняли воду, обтирая лицо Вивьен — она вся пылала.

— Чок ушёл к воротам, — сказала одна из них, не то отвечая на вопрос, не то просто произнося мысли вслух. — Кто-то поднял кладбища Академии.

— Где я? — спросила Вивьен.

— Беги, Тотси, принеси ещё воды, — вместо ответа крикнула девушка. — Она если умрёт — нам всем конец. Столько лет торчим тут ради этой девчонки!

— Не надо так… Она же ни в чём не виновата, — укоризненно отозвалась та, которую назвали Тотси.

— А я её в чём-то обвиняю?! За водой, говорю, беги, живо!

Топот быстрых ног растаял, растворившись в пространстве стонущего от боли замка, а Вивьен вновь провалилась куда-то. Тёмные коридоры подвалов Академии — она глубоко под землёй — кровь стучит в висках и дышать трудно. В сознании откуда-то всплывает полуистлевший кусок пергамента. Сухой, крючковатый палец водит по линиям плана дворца. Вивьен откуда-то знает — в Академии несколько ярусов подземных ходов — до самой Преисподней…

…

— Не надо… Что вы делаете?!

— Заткнись!

Голос показался знакомым. Блуждая в лабиринтах глубоко под землёй, она наткнулась на дверь. Мертвенно-голубой свет лился сквозь щели ветхого от времени дерева. Вивьен припала к замочной скважине. Ей всё видно, словно в крохотном окне — сутулые плечи стоящего спиной мага загораживают прикованную к стене жертву — видны лишь окровавленные ладони, покрытые тату.

— Элай! Он убьёт его! — Вивьен вскочила с кровати, но сильные руки поймали бьющуюся в трансовом экстазе девушку и с силой вернули на место, прижав к кровати. — Элай!

— Что за Элай, Чоки? — хриплый голос Анук, сладкий дым её трубки — он успокаивает, заставляет дышать ровно и размеренно, заставляет закрыть глаза.

— Арвель Дакота.

— Что?! — голос Анук стал хрупким, как хруст догорающего пергамента в мертвенном огне.

— Этот мальчишка разыграл Вивьен в первый же день. Фокус с гробом, ну ты знаешь…

— Знаю! — каркнула Анук. — Это-то тут при чём?

— Зная, что Вивьен приехала из Атамии, ему подобрали соответствующее имя.

— Эта белокурая моль пыталась изобразить её земляка?

— Они всё равно никогда не пользуются настоящими именами — на случай, если новичок пожалуется ректорату. Сейчас не это главное. Что видит Вивьен? Ты знаешь, о чём она толкует? Кто решил прикончить мальчишку?

— А то ты не знаешь!

— Знаю, Анук. Но то наши догадки, а вот видения Вивьен могут быть вполне реальны — ты знаешь это не хуже меня.