Бернард покачал головой.

— Все это не имеет никакого отношения ко мне.

— А когда орда маратов подступит к Бернардгольду, тоже не будет иметь? — взорвалась Амара. — Или ты думаешь, ты со своими людьми сможешь выстоять?

Он неуверенно посмотрел на нее.

— Бернард, — настаивала она. — Стедгольдер Бернард. Ты в ответе за своих людей. И единственный способ защитить их — это предупредить гарнизон, поднять легионы. Ты можешь помочь мне сделать это.

— Не знаю… — неуверенно произнес Бернард. — Грэм — старый упрямый козел. Я не могу сказать ему, что видел в долине маратов. Я же не помню этого. Его дознаватель сразу поймет это и скажет ему.

— Но ты можешь сказать ему, что ты видел своими глазами, — сказала Амара. — Ты можешь сказать ему, что помогаешь мне. С твоей поддержкой он отнесется ко мне серьезнее. Ведь только в его власти поднять войска по тревоге и усилить охрану долины.

Бернард все еще колебался.

— Но Тави… Тогда ведь некому будет помочь ему. И моя сестра. Я даже не уверен, пережила ли она минувшую ночь.

— Как, по-твоему, смогут они пережить нападение маратов?

Бернард отвел взгляд, покосившись на пролетающие над головой черные стаи.

— Как ты думаешь, кто-нибудь наблюдает за воздухом?

— В гарнизоне расквартирована целая центурия рыцарей. Если придать им в поддержку две пехотных когорты, они сумеют сдержать не то что орду, а хоть дюжину. Я думаю, тот, кто составлял этот заговор, планирует уничтожить их еще до прихода маратов.

— Наемники, — сказал Бернард.

— Да.

— Если так, нам наверняка будут мешать попасть в гарнизон профессиональные убийцы.

Амара молча кивнула, всматриваясь в его лицо. Бернард зажмурился.

— Тави. — Он помолчал, потом открыл глаза. — Исана. Я бросаю их во всей этой заварухе.

— Я понимаю, — тихо сказала она. — То, о чем я тебя прошу, ужасно.

— Нет, — так же тихо ответил он. — Нет. Это мой долг. Я помогу тебе.

Она сжала его руку.

— Спасибо.

Он посмотрел на нее.

— Не благодари меня. Я делаю это не для тебя. — Но все же ответил на ее пожатие.

— Бернард. — Она неловко кашлянула. — Вчера. Когда ты сказал… Ты был прав. Я была напугана.

— Я тоже, — кивнул он, отпустил ее руку и повернулся, чтобы вернуться в пещеру. — Давай-ка одеваться и выступать. Нам еще идти и идти.

— Очнись… Да очнись же! — Женский голос доносился до нее словно издали.

Кто-то хлестнул ее по щеке — неожиданно, резко. Исана вскрикнула от неожиданности и подняла руки, закрывая лицо. Голос все продолжал повторять «очнись», пощечины тоже продолжались с равными интервалами, и Исана откатилась в сторону, прочь от ударов, и встала на четвереньки.

Исане было жарко. Удушающе жарко. Она вспотела, и мокрая одежда липла к телу. В глаза бил свет, и у нее ушла целая минута на то, чтобы понять, что она лежит на грязном полу, а со всех сторон вокруг нее горит огонь — кольцо из горящих углей и поленьев футов двенадцати в поперечнике. Горло и легкие ее горели от жажды, от дыма, и она закашлялась так сильно, что ее едва не вырвало.

Она прикрыла рот дрожащей рукой, пытаясь отсеять хотя бы часть дыма и пыли, которыми был наполнен воздух. Чьи-то сильные руки помогли ей сесть.

— Спасибо, — прохрипела она и, подняв взгляд, увидела женщину, с которой столкнулась в Риллуотере, когда та пыталась утопить Тави.

Красивая женщина: темные волосы и глаза, да и тело из тех, о каких мужчины обычно могут только мечтать. Правда, теперь волосы ее висели влажными, спутанными космами, а лицо было перепачкано сажей. Кожа у глаз была ярко-розовой. Полные губы кривились в легкой улыбке.

Исана потрясенно охнула и попятилась от женщины, оглядываясь по сторонам в поисках спасения. Кроме огненного кольца она разглядела теперь еще низкий потолок и гладкие каменные стены почти сразу же за кольцом горящих углей. В стене виднелась дверь, и Исана попробовала встать и броситься к ней, но обнаружила, что ноги плохо слушаются ее. Она пошатнулась и тяжело упала на бок так близко к горящим поленьям, что едва не обожглась. Она отпрянула от огня.

Женщина помогла ей, невозмутимо оттащив в самый центр круга.

— Тише, тише, — произнесла женщина. — Осторожнее, а то сгоришь. — Она уселась перед Исаной, склонив голову набок и глядя на нее. — Меня зовут Одиана, — сказала она наконец. — И мы с тобой обе пленницы.

— Пленницы? — прошептала Исана. Голос ее звучал как хриплое карканье, и она снова закашлялась. — Где? И что случилось с моими ногами?

— В Кордгольде — так, кажется, называется это место, — ответила Одиана. — У тебя дурнота после исцеления. Корд нашел тебя после потопа на берегу с пробитой головой. Они заставили меня заживить ее.

— Тебя? — удивилась Исана. — Но разве не ты пыталась покалечить Тави?

— Этого, хорошенького? — спросила Одиана. — Я его не калечила. Я его убивала. Это не одно и то же. — Она фыркнула. — Ничего личного.

— Тави. — Исана снова закашлялась. — С Тави все в порядке?

— Откуда мне знать? — раздраженно отозвалась Одиана. — Ты же вырвала мне глаза, подруга. Первое, что я увидела после этого, — уродливого придурка Корда.

— Значит, ты не… — Исана тряхнула головой. — Корд держит тебя в плену?

Та кивнула.

— Он нашел меня, когда паводок сошел. Я только-только успела привести глаза в порядок. — Одиана улыбнулась. — У меня никогда еще не было таких ногтей. Ты должна показать мне, как это делается.

Некоторое время Исана молча смотрела на женщину.

— Нам надо выбраться отсюда, — сказала она наконец.

— Да, — согласилась Одиана, косясь на дверь. — Но пока это представляется маловероятным. Он ведь работорговец, этот Корд, — так ведь?

— Так.

Темные глаза женщины вспыхнули.

— Вот и мне так показалось.

Жжение в горле сделалось вдруг совсем уже невыносимым.

— Рилл, — пробормотала она. — Мне нужна вода.

Одиана раздраженно вздохнула.

— Нет, — сказала она. — Не будь дурой. Он окружил нас огнем. Высушил нас. Твоя фурия тебя не слышит — а если бы и слышала, ты бы и тряпочки не намочила.

Исана вздрогнула, и в первый раз с тех пор, как повстречала Рилл, она не ощутила никакого отклика на призыв, никакой реакции от водяной фурии. В состоянии, близком к панике, она лихорадочно оглядывалась по сторонам. На крюках по стенам висело мясо, воздух пропах дымом. Значит, это коптильня стедгольда Корда.

Она пленница в Кордгольде.

При мысли об этом ее бросило в холод.

Одиана молча смотрела на нее, потом медленно кивнула.

— Ты же понимаешь, он не собирается отпускать нас отсюда. Никогда — это я в его глазах увидела еще прежде, чем он притащил нас сюда.

— Я хочу пить, — сказала Исана. — Этот жар может нас убить. Мне нужно напиться.

— Они оставили здесь две маленькие чашки воды, — сообщила Одиана, кивнув в дальнюю сторону круга.

Исана глянула туда, увидела пару деревянных чашек и с усилием доползла до них. Первая, до которой она дотянулась, оказалась легкой, пустой. Она уронила ее — жжение в горле все усиливалось — и потянулась за второй.

Та тоже была пуста.

— Ты лежала в беспамятстве, — невозмутимо пояснила Одиана. — Вот я ее и выпила.

Исана смотрела на нее, не веря своим глазам.

— Но этот жар может нас убить, — повторила она, стараясь не сорваться.

Женщина ответила ей ленивой, томной улыбкой.

— Ну меня он вряд ли убьет. Я выпила достаточно — за двоих.

Исана стиснула зубы.

— Что ж, это тоже хорошо. Так воспользуйся этим. Позови свою фурию и пошли ее за помощью.

— Не будет нам помощи, маленькая гольдерша.

Исана сжала губы, размышляя.

— Тогда дождемся, пока кто-нибудь из них не войдет, и…

Одиана покачала головой.

— Ты что, — произнесла она спокойным, бесстрастным, рассудительным тоном, — думаешь, они никогда прежде не проделывали этого? Так поступают все работорговцы. Они оставляют нам ровно столько воздуха и воды, чтобы мы не умерли прежде времени. Но меньше, чем нужно, чтобы хотя бы одна из нас смогла использовать свою фурию. Если я попробую, это ничего не даст, а накажут нас обеих.