Антиллар заморгал.

— Эти ворота сделаны точно не из бумаги и клея, Кальдерон, — высказался Трибун, — Верховные Лорды скорее всего укрепляли их в течение нескольких месяцев этой зимой. Ты знаешь, как это бывает. Есть идеи, сколько сил понадобится, чтобы снести их?

Принцепс задумался над словами Антиллара. Фиделиас взглянул исподволь на Антиллара и Варга, но решил, что никто из них не заметил, что Октавиан нервничает.

Затем Принцепс кивнул и сказал:

— Значительное количество сил.

— Не думаю, что мы располагаем ими, — продолжил Макс.

— Думаю, ты ошибаешься, Макс, — тихо возразил Октавиан.

Глаза Посла сузились в ожидании, но продолжали светиться зеленым, а ее улыбка заставила Фиделиаса больше внимания обратить на ее зубы, чем на что-то еще.

Принцепс ухмыльнулся ей в ответ, почти обезоруживающе по-мальчишески, и сказал:

— Давайте выясним.

Тави задавался вопросом, а не совершает ли он очень большую, очень унизительную, потенциально фатальную ошибку.

Он нахмурился и твердо сказал сомневающейся части себя: если ты не хотел рисковать по-крупному, тебе не стоило начинать кричать о том, кто твой отец.

Ты мог бы тихо пересечь Империю и раствориться среди Маратов, если бы захотел.

Ты решил бороться за свои права первородства. Ну вот, теперь пришло время воевать.

Самое время, чтобы увидеть, можешь ли ты сделать то, что должен. Так прекрати ныть и снеси эти ворота.

— Мастер войны Варг примет оперативное командование, пока я разбираюсь с воротами, — сказал Тави.

Командный состав Легиона был проинформирован о намерении Тави еще накануне.

Тогда им это не понравилось. Правда, сегодня они просто отсалютовали. Хорошо.

Участие Варга в завязке битвы, всего лишь стычке, по сравнению с тем, что должно было произойти, убедило их в способностях канима.

— Трибун Антиллус, — позвал Тави.

Этот призыв несколько раз передавался по цепочке, и наконец Крассус опустился на землю рядом с лошадью Тави.

Они отсалютовали друг другу, и Тави сказал:

— Я выдвигаюсь вперед вместе с Первой Когортой и Воронами Битвы и хочу, чтобы вы с Мальками парили у меня над плечами.

— Да, сэр, — отозвался Крассус. — Мы будем на месте.

— Ступай, — сказал Тави.

Крассус взлетел, и Тави не оставалось ничего другого, кроме как попытаться сломать оборонительное сооружение, которое на протяжении десятилетий, если не столетий, готовили противостоять именно тому, что он собирался сделать.

Он оглянулся через плечо на Фиделиаса. Валиар Маркус невозмутимо ждал, его лицо было суровым и серьезным.

И хотя черты его ничуть не изменились, Тави чувствовал разницу — мужчина был более гибким, его движения чем-то напоминали львиные.

Для случайного наблюдателя Фиделиас выглядел в точности как Валиар Маркус.

Но Тави чувствовал, что этот мужчина каким-то образом знал о его страхе.

Его абсолютно обоснованном страхе. Очень благоразумном страхе. Совершенно зрелом и даже мудром страхе.

«Прекрати рассуждать и принимайся за дело», — решительно подумал он.

Актеон, длинноногий черный жеребец Тави, вскинул голову и встряхнул гривой.

Это был его конь, приписанный к Первому Алеранскому Легиону вскоре после того, как Тави был вынужден принять командование — подарок от Хашат, предводительницы маратского клана Лошади.

Этот маратский жеребец был проворней и выносливей любой алеранской лошади, которую Тави только доводилось встречать, но это все же было не сверхъестественное животное.

Он не спасет Тави ни от чего, с чем тот не сможет справиться сам.

— Знаменосец, — негромко сказал Тави, — выдвигаемся.

Позади раздался стук приближающихся копыт, и Тави оглянулся на серую в яблоках кобылу Китаи.

Затем поднял глаза к ее всаднице и слабо улыбнулся Китаи, облаченной в свою легионерскую кольчугу.

Кольчуга не предоставляла той же защиты, что и тяжелые стальные пластины его собственной кирасы, но, хотя Китаи и с лихвой хватило бы сил, чтобы носить тяжелые доспехи, она презирала их, предпочитая большую подвижность, которую могла обеспечить кольчуга.

— Полагаю, если я скажу тебе подождать здесь, ты меня не послушаешь, — сказал он.

Она выгнула бровь и покрепче перехватила знамя.

Щупальца бледно-алого тумана струились от знамени, словно нити водорослей и, казалось, нашептывали что-то окружавшему их туману, подманивая его поближе.

Китаи держала не королевское знамя Принцепса, которое представляло собой атакующего алого орла на синем фоне.

Вместо этого она несла оригинальное знамя Первого Алеранского.

Когда-то это был сине-алый орел с распростертыми словно в полете крыльями на таком же ало-голубом фоне, разделенном на две половины, противоположные по цветам половинам орла.

В первой же битве Легиона орел выгорел дочерна, и «ворон битвы» Первого Алеранского так и не был восстановлен.

Тави собственноручно нес знамя в той чрезвычайно опасной ситуации… неужели битва при Элинархе была всего три, почти четыре года назад? Казалось, будто прошло не меньше сотни лет.

Китаи встретилась с ним взглядом и, слегка улыбнувшись, вздернула подбородок.

Ее сообщение было предельно ясно. Он вышел победителем из той схватки, выйдет и из этой.

Дрожь покинула его, с плеч будто свалился груз, и его руки и разум почувствовали себя куда спокойней.

— Вполне возможно, — сказал он.

Без единого жеста с его стороны они вдвоем синхронно двинули вперед.

Тави скакал сквозь туман. Копыта Актеона стучали по земле.

Путь к ближайшим городским воротам был ясно обозначен следами битвы, которую оставшиеся воины Алеры вели здесь несколько дней назад.

Вот пятно алой алеранской крови, теперь уже запекшееся и облюбованное мухами.

А вот гладиус, сломанный в шести дюймах от рукояти — результат поспешной ковки либо плохого ухода.

Окровавленный шлем легионера лежал на боку, на его гребне виднелись пробоины, похожие на профиль косы новых форм воинов ворда, с которыми они сражались в этот самый день.

Но не было трупов ни павших легионеров, ни какого-либо ворда, кроме убитых тотчас.

Тави содрогнулся. Ворд не позволил мясу пропасть впустую, даже плоти себе подобных.

С ними пришли громовые раскаты бури.

Тави мог слышать непрерывные вихревые потоки, которые удерживали Рыцарей Мальков вверху неподалеку, в нескольких сотнях ярдов выше и позади них.

Ближайший из Рыцарей — вероятно, Крассус — парил прямо над головой у Тави, едва различимый в тумане.

Стены Ривы внезапно возникли из тумана, вместе с городскими воротами.

Это сорокафутовое сооружение было окаймлено башнями, возвышающимися по бокам еще на двадцать футов.

Тави почувствовал, как напряглись мышцы у него на спине, а сердце забилось быстрее.

Он собирался раскрыть себя перед всеми, кто мог его увидеть.

Затем что-то непременно произойдет… и он сомневался, что ему это понравится.

Тави сосредоточился на воротах. Они были сделаны из камня, обшитого и переплетенного со сталью.

Они весили не одну тонну, но их петли были так хорошо сбалансированы, что, когда они были не заперты, их мог открыть один-единственный человек, даже без помощи фурий.

Но несмотря на это, они все же были крепче обрамляющих их каменных крепостных стен.

Огонь им нипочём.

Их можно несколько дней подряд бить стальным тараном и не добиться ровным счетом ничего. О них сломаются даже мечи лучших Рыцарей Металла в Империи.

Разряды молний, которые были наготове у Рыцарей Первого Алеранского, могли, разве что, поцарапать полированную стальную поверхность.

Саму землю вокруг них не всколыхнуть.

Однако, по опыту Тави, лишь немногие питали достаточно уважения к разрушительной мощности более тонкого заклинательства.

Дерево и вода.

У него был долгий, долгий путь от Долины Кальдерон, от тощего подпаска, не имеющего способностей даже для того, чтобы управиться с магической лампой или печью.