— Да ничего, — пожал он плечами невинно. — Просто уж так надеялся, так надеялся! — закудахтал он, — Что внезапное благословение парой смягчит нашего сурового генерала, но, видать не судьба!
Мы уже спустились во внутренний двор, а расторопные слуги спешили к нам с оседланными лошадьми — у брата, разумеется, кони тут были, ведь дворец его дом, а моего жеребца прислали с лакеем следом из конюшен Мелетского особняка герцогов Рин, по моему приказу. Трястись в карете желания не было, да и толчея у арены будет точно.
— Всё? Я понимаю, что церемонии — это твоё любимое, и после вынужденного выстаивания часами и выслушивания по десятому кругу привычных фраз, тебя так и тянет найти себе жертву для оттачивания остроумия, но уволь! Сегодня я не слишком расположен.
— Вот так всегда! Никто не ценит искренности и все норовят в чем-то меня заподозрить, — выдал с пафосом этот незаслуженно обиженный.
— Мой дорогой брат, ты бы лучше рассказал о чем так мило болтал наш Верховный жрец с моей княжной, — проигнорировал я его обвинительную речь. Нет, Рихар — это уникум! Мне кажется, он никогда не изменится. И рухни небо на землю, рыжий будет дурачиться, презирая опасность не меньше, чем светские условности. При этом брат весьма умен и умеет собраться и решать такие задачи, которые многим не по зубам.
— А вот не поверишь, — задумчиво произнес тот, как всегда резко переходя на серьезный тон, — Кроме нескольких малозначащих фраз, ничего услышать не удалось. Знаешь, мне тоже всё это кажется странным, но наш хитромудрый брат Альд всегда умел разговаривать так тихо, чтобы его слышал лишь собеседник, когда ему это требовалось. Думаю, твоя леди тебе поведает все сама. Ты ведь не будешь дожидаться пока папенька ее пристроит в хорошие руки?
— Черт, конечно, нет, мог бы и не спрашивать, — покачал я головой.
Мы быстро проехали по набережной и свернули узкими улочками центра, чтобы срезать путь и не попасть в затор из экипажей знати, что рванула к арене. Полагаю, что места для простолюдинов и мелкого дворянства давно забиты — люди ожидают зрелища заранее, ведь такое событие не каждый день случается.
— Ты поговоришь с отцом, или…? — вопрос повис в воздухе, а ответа у меня пока не было. И Рихар это понял, не пытаясь настаивать.
Арена появилась перед нами, подсвеченная лучами уже давно перевалившего точку зенита и теперь медленно подбирающегося к горизонту солнца. Осень все же ощущается, пусть ещё особо нежные растения не приобрели яркой окраски, прежде чем потерять листву, да и воздух пока наполнен теплом, дни становятся заметно короче.
Все в природе идет по кругу и, видимо, старушке Кантии глубоко безразличны проблемы отдельно взятых страдающих и суетящихся существ. А может и целых народов.
Хотелось бы в этом ошибаться.
Нас встретил у специального входа для участников сам управитель арены. Здание принадлежало короне, но правители редко ей пользовались в личных целях, а все должно приносить доход, чтобы хотя бы себя же и содержать.
Лир Ронсет был из богатой купеческой семьи и обладал нужными навыками управленца, а так же заслуженным уважением и деловой хваткой. Стадион под его началом никогда не простаивал, чем радовал и столичный люд, и казначея Его Величества. Мощный оборотень, при виде которого можно было бы легко подумать, что он и сам пришел для выступления на арене. Он склонился в поклоне, приветствуя.
— Ваш слуга давно дожидается, к вещам, разумеется, никто не прикасался. Зрителей полно и милорд Моран Дан с милордом Алексом Даном уже на месте, и будут готовы минут через десять. Всё в лучшем виде, уважаемые, — заверил нас лир по дороге к внутренним помещениям под трибунами. Даже отсюда, несмотря на толстые стены, доносился гул предвкушающих зрелище зрителей.
Мы прошли в комнату, где я мог переодеться. Слуга, молодой парнишка, что скучал на высоком табурете у маленького окна, покачивая ногой, подпрыгнул, как только перед нами открылась дверь, чуть не уронив себе на ноги несчастный предмет мебели.
Он затараторил извинения и заверения, что всё доставил и готов помочь облачиться.
Я молча начал скидывать парадную одежду. Вскоре на мне уже был легкий вариант доспехов, которые приняты на поединках. Народ жаждет увидеть подвижных бойцов, а не бронированных улиток. Так что на арене защита весьма условная — главное твои умения.
Перевязь, ножны, меч. Никаких шлемов и щитов.
Рихар придирчиво осмотрел мою скудную экипировку и удовлетворенно кивнул. В этот момент постучал в дверь и тут же вошел лир Ронсет:
— Милорды, прибыл Его Величество, пожалуйста поторопитесь.
— Мы готовы, лир, — ответил за нас обоих брат. И обернулся ко мне, — Ну что, пора устраивать показательную порку?
Поморщился — нет, приятно, конечно, что все так верят в мои силы, но я не терплю заранее праздновать победу!
— Твой отец просил меня не усердствовать. Но вот теперь даже не знаю как это расценивать, в свете последних сведений, — я вышел первым. Нам предстояло пройти по лестнице к одному из выходов непосредственно на песок. Там мы дождемся объявления и выйдем на арену.
Несколько ступеней и мы оба замираем в ожидании. Слышу как звучно Ронсет выкрикивает приветствия, разливаясь соловьем. Затем, конечно, следует краткая речь по поводу Дня Воина. Снова, как и недавно Шеар рассказывал знати, сейчас и простые горожане слушают о традициях, о доблести, и о том, что нынче мы с Мораном покажем класс перед лицом предков. Короче, всё то, чем кормят умы народа, чтобы тот не скучал и поменьше думал, ведь всё уже сделали и продумали за него. Рихар же долго молчал, что-то обдумывая после моей реплики и вот заговорил:
— Расценивай слова Шеара, как есть, — ответил брат уверенно. — Что бы ни было в прошлом, но я не верю, что отец желает зла именно тебе. Считай интуицией, — вздохнул он.
— Его Светлость, лорд Тайгер Рин, и его секундант, Его королевское Высочество Рихар Дан, — прозвучали наши имена. Но лир не удержался и добавил, — Мелетия, приветствуй Черного Тигра, генерала победоносной Лигерийской армии!
Трибуны неистовствуют. Кажется, и вправду тут собрался почти весь город. Пора.
— Может и так, а может ты просто не хочешь в это верить, — усмехнулся грустно брату и лучшему другу. Я хлопнул Рихара по плечу и сделал шаг вперед.
Яркий свет резанул по глазам после темноватого помещения, но наше зрение перестраивалось мгновенно. Над стадионом реют флаги королевского дома и герцогов Рин. Разворачиваюсь, поднимая приветственно руки вверх — к публике всегда надо проявлять уважение, тем более пока почти вся Лигерия помнит о том, кто ей принес славу и победу. Ведь память народа так коротка и их кумиры столь недолговечны. Но пока нельзя разочаровывать толпу — сейчас ты еще любим.
Я отыскиваю взглядом королевскую ложу на трибунах, ища глазами вовсе не Шеара. Да в бездну всех, я должен увидеть Лари и Дара.
И, конечно, они там.
— Его королевское Высочество, лорд Моран Дан и его секундант, Его королевское Высочество Алекс Дан.
О, да! Радуйся Мелетия! Чтобы пред тобой стояли все четыре основных претендента на трон — такого, пожалуй, еще не было.
Поворот к Морану. Встречаюсь глазами с приветствующим зрителей давним недругом. Мы оба молча ждем, пока по правилам поединка, наши секунданты сходятся на середине, обсуждая условия схватки, а также, что считать победой или поражением. Вскоре они возвращаются и Рихар говорит, слегка обескураженно:
— Моран требует поединка до полного признания поражения, либо до смерти, Тай, — он неверяще тряхнул головой, — Старший совсем умом поехал. Это безумие! Ты ведь не откажешься…
— Не откажусь.
Рихар поднимает вверх руку с тремя поднятыми пальцами. Толпа буквально воет от восторга — вряд ли кто ждал подобного.
— Удачи, брат, она тебе потребуется!
Секунданты расходятся по сторонам, освобождая плацдарм для битвы.
Всё. Дальше только бой.
Больше не слышу трибун. Для меня существует только одна фигура, которая быстро приближается ко мне, замирая напротив и доставая из ножен свой меч — древний, один из великих клинков Данов, что передаются по наследству и даже носят свои имена. У Морана имя меча Далир, что в переводе с древнеэльфийского обозначает Грозный. Он целует клинок и поднимает его в приветствии противнику. Ну да, перед толпой не станешь показывать свой дрянной нрав — брат дурной, но не глупец и любовь народа ему нужна, коль ещё мечтает о троне.
