– Ничего, – призывая на помощь свою упёртость, процедила Джесс.

– Не ври мне!

– А ты мне!

– Хорошо, – вкрадчиво шепнул Дэвид, наклоняясь к её лицу всё ниже. Джесс видела перед собой этот взгляд, его губы, она чувствовала его дыхание и …она не понимала, что с ней такое происходит! Перестало существовать всё кроме него. И Джесс поймала себя, что не может с собой бороться – она прильнула к его губам. Но не целовала, просто прикоснулась к нему губами, будто чтобы вдохнуть его силу. Дэвид ощутил, как благодарно вздрогнуло её тело, когда он прижал её к себе ещё сильнее. Происходящее сбивало с толку не только девушку – он сам не мог устоять от этого притяжения. Дэвид стал целовать её, и Джесс издала глубокий стон, будто была уже на пике своего удовлетворения. …А дальше – их сути словно вырвались на свободу! И это нельзя было остановить! Она лишь помнила, как сильно хотела его! А он, с каким желанием брал её! Это была страшная по силе страсть, налетевшая как волна, накрыв их и сбив сознание девятым валом. Они даже толком не видели обнаженных тел друг друга, было лишь это всепоглощающее слияние и жажда.

Оба опомнились, когда оказались уже наверху полностью одетые, бросая друг на друга опешившие взгляды.

– Что … это такое было, …там? – выдавила Джесс.

– Я не знаю, – растерянно пожал плечами Дэвид. – Видимо альфа почувствовал носителя, а носитель альфу, и что они принадлежат друг другу.

– Но почему этой магии я не ощущаю здесь? Я даже подробности плохо помню! – Джесс выглядела более пораженней, чем он, пытающийся сохранять спокойствие.

– Я не знаю, Джесс! Со мной было то же, что и с тобой. Я не собирался …

– Вообще?

Она словно застала его врасплох, и растерявшись, Дэвид сделал шаг назад:

– По крайней мере, не так скоро. …Всё, хватит! Не стоит зацикливаться. Случилось то, что случилось. Мне пора идти!

– Сегодня, самый странный день в моей жизни, – прошептала себе Джесс, снова опускаясь на землю, – Я по праву отдаю ему Оскар, потому что переплюнуть по навалившимся событиям его будет невозможно.

Она уснула прямо там, в лесу, но проснулась уже в своей постели. Рядом сидел Уэс, по всей вероятности теряя терпение, дожидаясь, когда же она проснется.

– Наконец-то! – воскликнул он. – Нам нужно поговорить, – его красивые карие глаза с миллионом длинных ресниц внимательно посмотрели ей в лицо.

– Я не знаю, стоит ли Уэс, – устало пробормотала девушка, сонным голосом.

– Стоит. Ты знаешь, что такое для ликана измена? Вчера Дэвид пытался тебе объяснить, что мы иные, но он так и не договорил. Измена для ликана – это не физический контакт с каким-то другим телом. Это когда ты здесь, – Уэс коснулся её груди, – В душе, в своём сердце отказываешься и отрекаешься.

– Хочешь сказать, что любя одного, можно совершенно спокойно наслаждаться с другими в волшебную ночь и не только?

– Да. Нет. То есть в новолуние возможно всё, а не каждый день направо и налево.

– Но я не совсем понимаю это Уэс, я считаю, что это неправильно, это какая-то форма дикости. Это жутко запутывает и заставляет чувствовать себя развращенным чудовищем. …Я вчера была с Дэвидом! Мы занимались с ним сексом! Тебя это разве не цепляет?!

Уэс слегка нахмурился, отвернувшись в сторону.

– Странно, что не он, а ты мне говоришь об этом, – раздраженно бросил Уэс. – Для альфы и носителя вообще всё по-другому, но ты продолжаешь считаться моей. А в своей душе – я принадлежу лишь тебе, даже если иногда кончаю в другую. Для ликана это разные вещи, пойми это. Количество связей не имеет значения – важно лишь то, кто у тебя в душе. Скажи мне, ты чувствуешь ко мне то же, что и всегда? Тебе хочется оттолкнуть или обнять меня?

– Обнять, – растеряно прошептала Джесс.

– Тогда ты мне не изменила, даже если и была с Дэвидом. У вас в душе друг к другу ничего нет, ему нужна лишь преемственность, – обернувшись, Уэс порывисто прижал её к себе.

– А если кто-то предан в своей душе сразу нескольким? – осторожно проговорила она. – Если нежность хочется отдать не только одному?

Уэс усмехнулся, тряхнув светлыми кудрями:

– Малыш, нежность и любовь ведь разные вещи. Разве нет? Уверен, Дэвид был с тобой нежен, да и ты тоже, но ведь ты не можешь сказать, что любишь его? И я не бываю груб с другими подружками. Конечно, в душе могут меститься множество чувств и симпатий, но душа всегда к кому-то тяготеет больше. Вот когда ты поймёшь к кому – того ты и любишь.

– А разве настоящая любовь – это не значит принадлежать лишь друг другу?

– Не у ликанов, – покачал головой Уэс. – Если бы тебе сейчас протянули две руки: я и Дэвид, к кому бы ты потянулась в данный момент?

– Определенно к тебе. Но я всё равно ничего не понимаю, – обреченно прошептала Джесс. – Как я теперь должна смотреть на Дэвида? А как ты можешь спокойно смотреть на меня, зная, что делишь меня с кем-то? И как я буду смотреть, когда на этом чертовом празднике ты пойдешь в кусты с другой?

– Я уверен ты разберешься со временем, – вздохнул Уэс. – А в Ночь Зачатия я могу выбирать лишь тебя, потому что это для меня единственная возможность быть с тобой. Дэвид отсылает меня обратно к Бари. Пока он не получит свою преемственность будет так. Альфа принял решение. Затем, когда ты родишь ему ребёнка, мы снова сможем жить вместе … возможно.

– А если … что если я полюблю его? – Джесс растеряно, но с любопытством всматривалась в его лицо.

– Тогда я отпущу тебя.

– Вот так просто?!

– Нет, не так просто, – вздохнул он, – Мне будет больно. Но такова жизнь, даже ликаны страдают от ударов любви. И от этой боли мы восстанавливаемся намного дольше, чем наши ближайшие сородичи – люди. Я допускаю такую возможность, не думай, что я такой наивный, но вот сможет ли полюбить Дэвид, … после Кэтрин кого-нибудь ещё? Его может тянуть к тебе, вы можете спать вместе, у вас даже может быть общий ребёнок, но я знаю Дэвида – про любовь он вряд ли с кем-нибудь еще заговорит.

– Вот значит как!? – разозлилась Джесс. – А если я буду бросаться на каждого встречного ликана, затаскивая его в свою постель?!

– Главное, к кому ты после этого будешь возвращаться! – издевательски усмехнулся Уэс. – Тем более что я знаю, что ты ни за что не будешь этого делать. Максимум это буду я и Дэвид. Но ему я обязан уступить как своему вожаку.

– Подожди, я ведь видела, что Кэтрин ревновала его ко мне! Значит, ликаны всё-таки ревнивы!

– Ну, естественно! Она знала, что он будет с тобой не только в «волшебную ночь», что ты будешь матерью его ребёнка, того, что не дано ей, тем более что Дэвид тогда не спал ни с кем кроме неё даже в новолуние. И я ревнив, я не могу ревновать лишь в Ночь Зачатия и к альфе.

– А что в других случаях?

– В других случаях – я запросто могу кому-нибудь набить морду! – резко вспыхнул Уэс.

– Не делай из меня дуру, Уэс! Все эти ваши вседозволенные отношения шиты белыми нитками, всё это раболепие перед альфой чистый фарс! Я ведь вижу, что тебя задело то, что Дэвид был во мне! Что я обнимала его так же страстно, как и тебя, что я сходила с ума от его поцелуев!

– Хватит! – рявкнул Уэс, вскакивая. – Задело! Довольна? И только лишь потому, что это была ты! Любую другую свою девушку я бы предложил ему с радостью, угождая его удовольствию, но только не в этот раз! Сейчас из-за этого у меня срывает башню, и я держусь лишь за то, что принял его как своего вожака, и за то, что преемственность спасёт стаю! Никогда больше не утруждай себя подробностями на счёт него. Мы говорим о ваших отношениях с Дэвидом в первый и в последний раз!

– Прости, – прошептала Джесс, вдруг потянувшись к нему. – Прости меня дуру. Я просто не понимаю, что происходит, для меня это всё очень сложно, но ближе тебя у меня никого нет. Пусть мы с тобой не женаты, но ты по праву мог бы считаться моим мужем. …По крайней мере, я бы этого хотела. А ты бы женился на мне Уэс?