— Ну что же, выглядит довольно натурально, — прокомментировала Кэролайн и обратилась к эксперту: — Доктор Шелтон, прошу вас.

Та окинула ее оценивающим взглядом и приблизилась к Салинасу.

— Пожалуйста, возьмите револьвер, — попросила ее адвокат, — и воспроизведите сцену убийства, какой вы представили ее нам раньше.

Теперь внимание присяжных целиком принадлежало Кэролайн. Они смотрели точно заколдованные, как Шелтон опустилась на колени подле Салинаса.

— Насколько я помню, — произнесла Кэролайн, — Виктор лежал, слегка приподняв голову, и мне сдается, ему было не очень-то удобно. Виктор, я хотела бы, чтобы вы воспроизвели эту сцену, а доктор Шелтон вложит пистолет вам в рот.

Салинас со страдальческим видом приподнял голову, а эксперт засунула пистолет ему в рот. Кэролайн окинула обвинителя критическим взглядом.

— Виктор, глаза чуть шире. Первый раз у вас получалось куда лучше.

Кто-то из зала надрывно закашлялся, стараясь не расхохотаться.

— Итак, — Кэролайн обратилась к Шелтон, — если я не ошибаюсь, вы утверждали, что некто нанес удар мистеру Ариасу в лицо; последний опрокинулся на кофейный столик, ударился головой, скатился на ковер, отключился, в последний момент перед смертью очнулся и с ужасом воззрился на своего убийцу. Но схватить того за руку он уже не успел. Так было дело?

— Примерно, — ответила эксперт, не поднимая глаз от лежавшего на полу Салинаса.

— А вы ничего не упустили из виду? — изобразив недоумение, спросила Мастерс.

— Что же?

— А как же быть с эпизодом, когда Виктор утирает себе нос?

Кто-то, не сдержавшись, хохотнул — им оказался Джеред Лернер. Но Кэролайн было не до смеха.

— Вы можете ответить на мой вопрос? — вполне серьезно спросила она Лиз Шелтон. — В какой именно момент мистер Ариас вытер кровь под носом?

Шелтон подняла глаза, а Салинас наконец избавился от торчавшего у него изо рта револьвера.

— Лежите, Виктор, — бросила ему Мастерс и снова устремила взгляд на эксперта.

Элизабет покачала головой и произнесла:

— Я затрудняюсь ответить на ваш вопрос.

Адвокат вперила в нее недоуменный взгляд.

— Мне кажется, в вашем рассказе что-то не стыкуется, верно? Если бы я была на месте мистера Ариаса, то, скорее всего, постаралась бы вырвать из рук убийцы пистолет, оставив вопрос личной гигиены на потом.

Шелтон отложила револьвер в сторону.

— Если вам непонятно, когда именно он вытер кровь из-под носа, так он мог это сделать в какой-то другой момент.

— Вот как? Значит, теперь вы утверждаете, что он вытер нос сразу после того, как его ударили, но до того, как совершить сальто-мортале через кофейный столик?

Салинас наконец сел.

— Мы закончили с этим? — недовольно буркнул он.

Кэролайн посмотрела на обвинителя, словно не понимая, зачем он оказался на полу.

— Вполне, — произнесла она и повернулась к Шелтон: — Вы можете занять свое место, док.

Шелтон послушно отправилась назад.

— Вы хорошо поняли мой последний вопрос? — спросила Кэролайн.

— Прекрасно, — ответила эксперт с чувством уязвленного достоинства. — И как я уже говорила, возможно, я не точна в каких-то деталях. Например, мистера Ариаса могли ударить чуть раньше. Вероятно, он смахнул кровь, пока пытался как-то уговорить своего потенциального убийцу. Затем, осознав, что его положение безнадежно, мог попробовать спастись бегством — тогда-то и налетел на кофейный столик. — Шелтон помолчала и, словно вновь обретя уверенность, продолжала: — При всех неясностях этого дела, с моей стороны было бы глупо утверждать, что мистер Ариас сам расквасил себе нос, поставил себе синяк на ноге, по собственной воле ударился головой о кофейный столик и, наконец, выстрелил себе в рот, приняв для этого самую неудобную позу и немыслимым образом закрыв правую руку, чтобы на ней не осталось следов от выстрела, — и все это с одной-единственной целью: сохранить в тайне свое отчаянное желание покончить с собой.

Это был чувствительный контрудар. Но Кэролайн лишь улыбнулась.

— Допуская, что ваши построения — при всей их умозрительности — не лишены логики, я все же осмелюсь предложить вам иную схему событий. Пребывая в состоянии крайнего отчаяния, мистер Ариас решается написать предсмертную записку, однако оказывается не в силах закончить ее. Держа в руке пистолет, он возбужденно расхаживает по комнате, не замечая окружающих его предметов. Он спотыкается о столик, падает, ударяется головой и носом и оказывается распростертым на полу с пистолетом в руке. — Она заговорила медленнее, выделяя каждое слово: — В замешательстве, плохо соображая, он инстинктивно вытирает окровавленный нос. Затем сознание его проясняется, и его внезапно осеняет — что же он должен сделать. И он делает это. — Не сводя с Шелтон пристального взгляда, Кэролайн ровным голосом закончила: — Как и обещал в своей предсмертной записке.

— Эта версия совершенно несостоятельна, — поспешно парировала эксперт. — Потому что она не объясняет отсутствия следов выстрела на руке.

— Зато она объясняет полученные им травмы, ведь так, доктор Шелтон? И с пятном крови на запястье тоже все понятно. — Кэролайн выдержала паузу и добавила: — Разумеется, если это пятно не было тем самым следом от выстрела.

Шелтон пристально посмотрела на нее.

— На его запястье не было никаких следов от выстрела. Поверьте мне, мистер Ариас мог стрелять из этого револьвера только при одном условии: если у него на руке была перчатка.

— Но тогда, — возразила Кэролайн, — у него на руке не было бы этого таинственного пятна. Появление которого вы так и не смогли толком объяснить, вы согласны?

— Мне трудно объяснить это, как вырванный из контекста факт. В совокупности же фактов, думаю, это не столь существенно.

Паже понимал, что на допросе Шелтон Кэролайн вряд ли наберет еще очки. Он видел, что адвокат собирается с мыслями; для нее была важна эффектная концовка.

— Однако данное обстоятельство играло существенную роль в вашей первоначальной версии, не правда ли? По которой мистера Ариаса бьют по лицу, и он летит через столик.

Элизабет секунду колебалась, затем едва заметно кивнула.

— Пожалуй, — признала она. — И сейчас я понимаю, что несколько опрометчиво пыталась связать все факты воедино. Однако моя позиция сводится к одному: результаты медицинской экспертизы — отсутствие на руке убитого брызг крови, частиц ткани и порохового следа, травмы на его теле, положение орудия убийства — не дают оснований считать это самоубийством. — Шелтон помолчала. — И еще одно. Застывшее выражение ужаса в глазах мистера Ариаса.

Ни единый мускул не дрогнул на лице Кэролайн. Пожалуй, лишь Паже догадался, как она сожалеет теперь, что задала этот последний вопрос.

— А вам не было бы страшно, — спросила она, — если бы вы готовились свести счеты с жизнью? Пусть даже это было бы вашим добровольным желанием?

Шелтон на минуту задумалась.

— Мне трудно представить себя в подобных обстоятельствах. Однако я могу допустить, что мне действительно было бы страшно.

— Полагаю, и мне тоже, — тихо произнесла Кэролайн. — Благодарю вас, доктор Шелтон. У меня больше нет вопросов.

Этот акт остался позади.

Шелтон покидала свидетельское место, глядя прямо перед собой. Паже окинул взглядом скамью присяжных. Он заранее мог сказать, чему будут посвящены выпуски новостей: Кэролайн и у ее ног — Виктор Салинас. В то же время, рассматривая членов жюри, Паже чувствовал: в их глазах Рикардо Ариас все больше предстает невинной жертвой убийства.

На следующее утро Виктор Салинас, казалось, задался целью доказать, что Рикардо Ариас рассчитывал жить вечно.

Он пригласил давать показания Лесли Уорнер. Заняв место свидетеля, бывшая учительница Елены поправила длинную, с цветочным орнаментом юбку, провела кончиками пальцев по браслетам на запястье и радостно улыбнулась членам жюри.

— Кретинка, — пробормотал Паже. — У меня до сих пор не укладывается в голове, что она могла отдать Елену на заклание Чарлзу Монку.