Воеводы и мэр переглянулись.

— А вы прямо сейчас собираетесь начать править? — спросил один из воевод. — Поскольку, возможно, вам не сообщили — место занято, и вакансий в ближайшее время не предвидится. Страной правит Великий Князь Бук.

— Вам прекрасно известно, что Бук, мой сын, страной вовсе не правит.

Помолчали. Не будь письма из Астафии, мэр и воеводы просто посмеялись бы благодушно, а потом пригласили бы Зигварда на обед. Но письмо было.

— Что вы предлагаете? — спросил мэр напрямик.

— Вам нужно представить меня народу и войску.

Мэр покачал головой скептически. Воеводы опять переглянулись.

— Здесь или в Астафии? — спросил мэр, наклоняя голову и поднимая бровь.

— Здесь. В Астафии, как вам, наверное, известно, ну, хотя бы из этого письма… нет, не трудитесь, я его уже прочел… в Астафии власть захватил узурпатор по прозвищу Фалкон.

— Вы предлагаете его сместить, — сказал один из воевод.

— Смещают законных чиновников, — заметил Зигвард. — Фалкона следует объявить вне закона. Впрочем, если вы предпочитаете сидеть тихо и ждать, пока Фалкон с вами расправится — дело ваше.

Воеводы и мэр отвели глаза. Зигвард улыбался.

— Это ведь бунт, — сказал один из воевод. — Это…

— Фалкона вы знаете лучше меня, — сказал Зигвард. — Но по-моему, ухудшить ваше положение все равно нельзя, бунт там или не бунт, и улучшить тоже. Не сегодня-завтра Хок вернется из Кникича, и старина Фалкон пошлет его в первую очередь сюда, с полномочиями. Кронинское войско достаточно многочисленно, чтобы этого не допустить. Воины безусловно будут на вашей, и моей, стороне, если им прочесть это письмо — они объявлены дезертирами, все до одного, и всех их ждет плаха, в лучшем случае тюрьма.

— Вы и раньше были легкомысленны, — заметил мэр. — Кронинское войско! Что значит кронинское войско по сравнению с войсками, которыми располагает Фалкон!

— Некоторая часть войск перейдет на нашу сторону, — спокойно сказал Зигвард. — Фалкон очень всем надоел. Его многие ненавидят. А обо мне в этой стране говорят в романтических тонах. Плохое забыли, хорошее придумали.

— Даже если все это правда, — сказал мэр, — то, что вы предлагаете — гражданская война.

— Возможно, — согласился Зигвард.

— Фалкон нас разобьет.

— Сомнительно.

— Артанцы воспользуются ситуацией и произведут вторжение.

— Не думаю. Они сейчас зализывают раны, их разбили на голову в Славии.

— Славия тоже может к нам придти.

— Нет. Вы слышали, что Кшиштоф больше не конунг? — спросил Зигвард.

— Да, — ответил мэр. — Но его приемник Ярислиф продолжает политику Кшиштофа. Славские войска войдут на наши территории, возможно примкнут к одной из сторон, помогут ей победить вторую, а потом потребует себе… не знаю, сферы влияния, части страны, выставят гарнизоны, будут присутствовать.

— Ярислиф на это не пойдет, — сказал Зигвард. — Ярислиф, возможно, поможет одной из сторон, но по окончании войны ни о каком славском военном присутствии на территории Ниверии речи нет.

— Откуда вам это знать! — сказал мэр, возмущаясь легкомыслием гостя. — Вы что, читаете мысли Ярислифа?

— Да.

— Как же вам это удается?

Зигвард пожал плечами и хмыкнул.

— Почему вы с такой уверенностью…

— Потому что Ярислиф — это тоже я.

Воеводы и мэр широко открыли глаза.

— То есть как… — сказал один из воевод.

— Об этом не следует сообщать народу, — сказал Зигвард. — А впрочем, как хотите. Я — Ярислиф, победитель Улегвича и конунг Славланда. Славские войска подчиняются только мне, и если нужно, придут на помощь.

Воеводы нахмурились. Последовала еще одна пауза.

— Вы — Ярислиф? — спросил один из воевод. — Как вам это удалось?

— Долго рассказывать.

— Это нехорошо, — сказал старший из воевод, быстрее всех уловивший суть. — Славы будут сражаться здесь, на нашей территории, убивать ниверийцев, чтобы сделать вас правителем. Это предательство.

— Я не уверен, что славская помощь понадобится, и мне эта возможность нравится не больше, чем вам, — сказал Зигвард. — Однако, если вы предпочитаете, чтобы ниверийцев, и вас в том числе, продолжал убивать Фалкон — скажите, и я уйду. Правда, Фалкон сам — славского происхождения, но разница наверное в том, что к нему тут все уже привыкли.

Воцарилось молчание. Зигвард подождал, затем встал, пожал плечами, и направился к двери.

— Постойте, куда же вы, — крикнул мэр. — Не спешите!

— Да ну вас, — сказал Зигвард. — Скучные вы люди. Пойду, погуляю по городу. В Университет зайду, посмотрю, как там и что.

— Пожалуйста, сядьте, и давайте поговорим, — сказал мэр. — Пожалуйста… господин мой.

Некоторое время Зигвард стоял у двери, а потом, сделав скептическое лицо, вернулся к столу и сел. Мэру и воеводам очень не хотелось оставаться наедине с письмом из Астафии.

Когда читаешь письмо несколько раз, чтобы только уловить суть, не означает ли это, что автор письма либо дурак, либо темнит?

Фалкон знал мэра Астафии много лет и был уверен, что мэр не дурак.

«Незначительное увеличение числа прихожан».

Какое увеличение, какие прихожане? Храм уже неделю, как должен быть снесен. Редо был уведомлен месяц назад. Где же результаты?

Можно было вызвать мэра и поговорить с ним по душам, ласково, но Фалкон решил сперва проверить, что же все-таки происходит. Он позвонил. Вышколенный курьер вошел и вытянулся почтительно.

— Найдите Фокса и приведите сюда, — сказал Фалкон и взялся за следующее письмо. Оно писано было Комодом и прислано из Кникича.

«Войско Улегвича потерпело в Славии поражение, но, по слухам, Кшиштоф взят в плен и, возможно, убит».

Фалкон откинулся на спинку кресла. Двадцать лет он ждал этого момента. И он к нему не готов!

Новые, молодые военачальники Ниверии безропотно ему подчинялись и знали все о современной войне — но только в теории. Им не представлялось случая закалиться в бою — за пять лет в провинциях не было ни мятежей вассалов, ни крестьянских бунтов. Если Кшиштоф действительно устранен, в Славии сейчас неразбериха. Это не просто смена властителей — после такого человека, как Кшиштоф, к власти приходят слабые, дворцовые интриганы, бездейственные бюрократы. Не поспеши Фалкон с реформой войск, Славию можно было бы взять прямо сейчас, в этом Фалкон не сомневался. Кшиштоф, его противник и, что греха таить, духовный учитель и вдохновитель, тоже ждал такого момента, и был бы готов к нему лучше, чем Фалкон. Кшиштоф постоянно обновлял и наращивал войска, и если бы Фалкона сместили, славы через какой-нибудь месяц были бы в Астафии.

Но ничего, ничего. Надо бы спровоцировать бунт в провинции. Кому бы это поручить?

Фокс вошел бравой походкой и встал у двери. Молод, тщеславен, верен, ловок. Не очень умен. Нет, его нельзя посылать, нельзя рисковать человеком, который через год-другой заменит Хока.

— Я хотел бы проехаться по городу верхом, — сказал Фалкон.

— Нет ничего проще, господин мой.

— Возьмите с собой столько людей, сколько сочтете нужным.

— Слушаюсь. Уже выполнено.

— Где же они нас ждут?

— Нас никто не ждет, господин мой. Я счел нужным никого с собой не брать.

— Вот как?

— В ваши намерения, господин мой, входит посмотреть на город изнутри, не так ли?

— Да.

— С конвоем из ста человек это невозможно. В присутствии конвоя город — просто продолжение дворца.

— А если на нас нападут?

— Не думаю.

— Но все же?

— Это вас развлечет, а мне даст возможность помахать мечом.

— А если целая толпа заговорщиков на нас кинется?

— А хоть бы весь город кинулся.

Смелый парень, подумал Фалкон. В чем-то он гораздо лучше Хока. Хок бы ответил с почтительной грубостью — «Сидите-ка лучше в особняке или во дворце, господин мой — и вам безопаснее, и мне меньше забот».

— Едем, — сказал Фалкон.

Он накинул плащ и надел берет, сдвинув его к бровям.