— Невозможно, — пробормотал он. — Невозможно. Эй, вы там, внизу! — крикнул он. — Мы сдаемся! Вам нужен Князь Везун? Он ваш!

Ему никто не ответил. Второй удар тарана обвалил всю левую часть оставшейся стены.

Легендарная дивизия прокатилась по Колонии, не встречая сопротивления, круша и сжигая все на своем пути, топча копытами бегущих, отстреливая разбегающихся, рубя умоляющих и плачущих. Кто-то прятался в домах — в дома входили. Кто-то скрывался в подвальных помещениях — дома зажигали с четырех сторон, а в каменные лили смолу и бросали факелы.

За элитной дивизией в горящую Колонию вошли землекопы. Они откопали все золотые запасы Колонии, местонахождение которых было им известно с предельной точностью. Золото было погружено на обозы и под охраной отправлено в Астафию, кроме одной телеги, которая направилась, тоже надежно охраняемая, в Висуа, а ее охрана, несмотря на униформу элитной дивизии, переговаривалась на очень чистом славском языке, кроме одного охранника, чей викский акцент смешил остальных.

— А ну, брат Олаф, скажи что-нибудь по-викски! — требовали охранники.

— Пошел на хуой! — возмущенно отвечал Олаф. — Русы теплоухие! Мы, отважные, уже с артанцами мерзокими драэлись, кеогда вы ещио в пищиерах огуонь добывуали! Кшиштоферы дурные!

Охранники хохотали.

Утро выдалось теплое и ласковое. Брант проснулся первым, почувствовав неприятный привкус во рту, и потянул носом. Воздух был неправильный.

Костер давно погас, а дым все равно чувствовался. Едкий, противный дым.

Брант поднялся на ноги. Рассветное солнце обласкало кожу. Он повернул голову направо и мгновенно проснулся окончательно.

Над Колонией Бронти поднимались черно-белые, будто нарисованные тушью и мелом, клубы. Невообразимо. С девяти лет и до сегодняшнего дня, Колония Бронти была для Бранта всем миром — нерушимым и единственным. Неприступным. Незыблемым. И вот — дым. Пожары случались в Колонии, но ученик Зодчего Гора не тешил себя иллюзиями — горело все поселение. Он зажмурился. Открыл глаза. Дым. Он оглянулся на спутников. Нико спал, уткнувшись носом в корень вяза, спокойно, как ребенок. Брун спала на спине, распустя губы. Брант вошел в палатку и тронул Гора за плечо.

— А? — зашумел Гор. — Никого…

— Шшш, — сказал Брант. — Пойдем.

Гор внимательно посмотрел сонными глазами на Бранта, пригладил бороду, взъерошил волосы, и поднялся, кряхтя.

Молча вышли они из палатки. Молча Брант показал на дымное облако.

Гор сморщился, прикрыл глаза, и приложил пальцы ко лбу. Посмотрел еще раз. Опять зажмурился.

— А ведь я знал, — сказал он. — Рано или поздно. Этот мерзавец и эта мерзавка. Поделят и сравняют с землей. Подонки. Бляди. Мрази. Буди этих. Пойдем. Может, спасем кого-то.

Недостроенный храм уцелел. Уцелевший священник читал молитву, и в храм собрались все, кто чудом сумел выжить. Чудом выживший лекарь оперировал раненых.

Гора встретили слезами и поцелуями. Потом поприветствовали остальных. От многотысячной Колонии осталось человек сорок.

Дом Гора сгорел полностью.

Где-то поблизости сооружались шалаши и раздавался плач. На третий день после пожара, Гор сказал:

— Нечего тебе здесь делать, Брант. В Астафии тебя никто не знает. Поезжай-ка ты в Астафию. Зодчий из тебя получился на славу, будешь строить. Дружка своего бери с собой. Мне он здесь ни к чему.

— Через Вантит пойдем, — предложил Нико.

— Дракошиков мочить? — спросила Брун мрачно. — Давай-давай. Валяй.

Глаза у нее были красные от слез, пролитых за последние два дня.

— А чего? — сказал Нико. — Ну, драконоборец я. Профессия такая. Не самая худшая. Ну и что?

— Мудак ты, — сказала Брун. — Как есть мудак, и прыщи у тебя цвета южной зари, и носишься ты по свету безо всякого толку, как конь педальный.

— Много ты знаешь, — сказал Нико. — А если случится дракон или кентавр, кто вас тут защитит?

— Мы уж как-нибудь сами, — пообещал Гор. — Ты, Брант, молодец, — добавил он тихо. — А Фалкон скоро околеет. Злобные, в себе таящие, долго не живут. Удачи тебе, ученик.

Они обнялись.

Все же Брант нашел еще тлеющий каркас, бывший некогда его домом. Порывшись в обломках, он с удивлением, без особой радости, обнаружил свой меч с уцелевшей перевязью.

— Давай мне, — сказал Нико.

— А?

— Меч давай мне. Так будет лучше для нас обоих, поверь.

— Поищи себе другой, — отрезал Брант.

Вскоре Нико нашел огромный двуручный кладенец, но Брант, опасаясь, как бы не стряслось беды, поискал и обнаружил обыкновенный астафский, недавней выделки, и вручил Нико.

Всех лошадей увели люди Фалкона, и пришлось Бранту с Нико идти на юг пешком.

Брант вспоминал своих друзей и знакомых. Девушку, танцевавшую на ярмарке. Учителей. Торговца огурцами. Соучеников по воскресной школе, где священник объяснял им премудрости, а они играли под столами в карты и на переменах дрались. Учителя рисования, которого нанял ему Гор. Мать девочки-письмоносицы, с которой у него был короткий, бурный роман. Первого мужа Брун. Двух славских купцов, живших у парка и научивших его, Бранта, нескольким забавным славским играм. Кузнеца, жившего у крепостного вала, с которым они часто спорили по поводу мироустройства. Двух дочерей священника, пухлых и податливых. Единственного в Колонии артанца, перебивавшегося подработками у фермеров.

К вечеру похолодало.

Разгром Колонии не произвел на Нико, казалось, никакого впечатления. Он вообще его не упоминал в разговоре. Бранту, которому хотелось помолчать и послушать тишину, и, возможно, разобраться хоть как-нибудь с невеселыми своими мыслями, так надоели бесконечные рассказы Нико о доблестных подвигах и невиданных приемах, что в конце концов он остановился и сказал:

— Ну, что ж, давай помахаемся.

— А? — не понял Нико.

— Помахаемся давай.

Брант вытащил меч.

— Не делай этого, — с осуждением сказал Нико. — Не делай, Брант. Я могу, конечно, с тобой просто поиграть, но я давно не тренировался, ненароком убить можно. Подумай, Брант.

— Вынимай меч, — сказал Брант.

— Зря ты, — сказал Нико, сожалея.

— Вынимай.

Нико обнажил меч, уронил его, поднял снова, взял в захват, и встал в странную, асимметричную стойку.

— Ну, давай, — сказал он. — Только если что, не взыщи.

Он сделал несколько странных па и вдруг произвел совершенно абсурдный выпад. Брант легким движением выбил меч из руки Нико.

— Эх, давно не практиковался, — сказал Нико, усмехаясь. — Поступь не та. Но я тебя щажу, учти.

— Учитываю, — сказал Брант.

Нико встал в ту же стойку. На тот раз Брант атаковал сам. Он десять лет подряд брал уроки у лучшего воина Колонии и всегда выигрывал все турниры. Нико об этом не знал. Он вообще не знал, что в Колонии бывали турниры.

Брант еще раз выбил меч у него из рук.

— Ладно, — сказал Нико. — Живи. Повезло тебе, что не в кулачном бою сошлись.

— Драконоборцам известен кулачный бой? — осведомился Брант. — Драконов кулачим? Или кентавров?

— Я всему обучен, — с достоинством ответствовал Нико.

— Что ж, давай в кулачном посоревнуемся.

Нико неожиданно ударил Бранта в челюсть. То есть, он думал, что ударил. На самом деле в тот момент, когда его кулак должен был соединиться с челюстью Бранта, Брант уже стоял у него за спиной.

Нико обернулся, и Брант сбил его с ног не очень сильным, скользящим ударом.

— Всю квалификацию растерял за время скитаний, — сказал Нико, поднимаясь на ноги. — Надо восстанавливать.

— Восстанавливай, — сказал Брант. — А я пока посплю. Не очень шуми.

Он примостился между корней старого вяза, завернулся в плащ, и закрыл глаза.

— Брант, — сказал Нико. — Слушай, Брант.

— Заткнись, — сказал Брант. — Заткнись и спи. Завтра на селение набредем.