Он думал, что шутка его будет встречена шквалом смеха. Но кентавры, и особенно кентаврихи, только лишь захихикали, больше жалея неумеху-подростка, чем потешаясь над пришельцами.

Это так обидело и разозлило юного кентавра, что он кинулся на Бранта и Нико, размахивая кулаками.

Нико присел, намереваясь прыгнуть и ударить наглеца пяткой под глаз, чтобы он потерял равновесие. Подросток был на голову выше Бранта и в два раза тяжелее. Брант толкнул Нико в плечо, и Нико упал на бок. В этот момент Брант нырнул подростку под локоть и, круто развернувшись, пнул его подошвой сапога в поджарый зад.

Кентавры покатились со смеху, а кентаврихи завизжали от восторга. Разъяренный подросток уже не помнил себя и плохо ориентировался в обстановке. Он повернулся и снова полетел на Бранта. Брант отскочил в сторону, но в этот раз подросток предвидел маневр. Изогнувшись всем телом, он попытался схватить Бранта за волосы. Брант поймал тонкую, по кентавровым меркам, кисть, рванул ее на себя, свободной рукой ухватился за неразвитый бицепс, и одним прыжком вскочил негоднику на круп. Молодой кентавр хотел было взвиться на дыбы, но Брант, взяв его голову одной рукой в захват, другой схватил красное ухо и крутанул его.

Подросток взвизгнул.

— Если не успокоишься, оторву ухо, — сказал Брант. — Потом сколько не наращивай мускулы, будешь урод.

Подросток стоял как вкопанный и поскуливал. Брант, покручивая ему ухо, говорил:

— Уважение к гостям есть одна из первых обязанностей взрослой особи. Гостеприимство есть благо. Хамство приносит успех только среди презираемых всеми женщин. Попросив прощения, ты несколько улучшишь представление о себе в глазах окружающих. Не попросив прощения, ты останешься надолго в их глазах таким же трусливым дураком, какой ты есть сейчас.

Подросток молчал.

Брант отпустил его ухо и соскочил с крупа. Ни на кого не глядя, подросток пошел было прочь, но тут его остановил какой-то взрослый кентавр. Подросток поднял глаза. Кентавр ударил его по щеке наотмашь. Подросток зарыдал, видимо от унижения. Взрослый кентавр подошел к Бранту.

— Прошу прощения, дорогой гость, за отвратительное и совершенно недопустимое поведение моего сына.

Он с достоинством наклонил голову.

— Переходный возраст, — сказал Брант. — Они в этом возрасте совершенно неуправляемы.

— Не так ли? — обрадовался кентавр. — Совершенно.

— И весь стыд за их поведение, увы, всегда ложится на плечи родителей, — добавил многоопытный Брант.

— Совершенно верно, дорогой гость. Вы не представляете, что я терплю, что я вынужден — не побоюсь этого слова — терпеть из-за этого негодяя.

— Но в тоже время, — сказал Брант, — дети есть дети, и родители не могут их не любить и все им прощают. И это прекрасно.

— О да! — в глазах кентавра засветились слезы. — Как вы правы, дорогой гость, как правы! Как я люблю этого мерзавца! Сколько души в него вкладываю! Позвольте мне пожать вашу честную руку!

Брант протянул руку, и кентавр радостно ее сжал. Боль была такая, что Брант подумал, возможно, в руке не осталось ни одной целой кости. Он не поморщился, только сильно побледнел и выпучил глаза.

— О, простите меня, дорогой друг! — вскричал кентавр. — Я забыл, забыл разницу между… вашей силой… недостаток которой вы компенсируете необыкновенной ловкостью, — тактично добавил он, — и моей. Как вас зовут, о гость?

— Брант.

— Брант! Очень приятно. Очень, очень приятно. Вы хотите видеть вождя? Вы его увидите. Умоляю вас, следуйте за мной.

Нико подошел к Бранту и встал рядом, мрачно глядя на кентавра.

— Нет, увы, — сказал кентавр. — Вождь принимает только по одному. Но может быть вашему спутнику угодно поразвлечься? Поесть? Выпить? У нас большой выбор тонизирующих напитков.

— Библиотека у вас тут есть? — мрачно спросил Нико.

Кентавр удивленно поднял брови.

— Разумеется. Это вон туда, и направо.

— Я тебя там подожду, — сказал Нико Бранту. — Мне совершенно неинтересен их дурацкий вождь. Наверное, такой же невежа, как все остальные. Туда и направо, да? Очень хорошо.

Он повернулся и проследовал в указанном направлении, положив левую руку на рукоять меча. Два кентавра, доселе наблюдавшие за сценой, замешкались, стоя у него на пути.

— Прочь с дороги, — рявкнул Нико.

Кентавры поспешно отскочили в стороны.

— Одну минуту, — сказал отец-кентавр. — Мне нужно сказать несколько слов своему сыну на ухо. Которое уцелело.

— Да, пожалуйста, — Брант наклонил голову.

Кентавр поманил сына, чье лицо было уже не красным, но бурым, от стыда и унижения. Кентавр наклонился к его уху.

Шепот кентавров не слышен кентаврам, стоящим поодаль, но прекрасно слышан людям — сказывается разница габаритов.

— Если ты, сопливая сволочь, — зашептал кентавр в сыновье ухо, — еще хоть когда-нибудь заставишь меня унижаться перед всяким отребьем, я тебе шею сверну и голову в жопу запихаю. Пошел отсюда.

Он распрямился. Когда он посмотрел опять на Бранта, радушная улыбка играла на его лице.

И тут подросток вдруг подошел застенчиво к Бранту с поникшей головой.

— Прошу меня простить, о гость, — сказал он. — Я был неправ и омерзителен.

Брант кивнул и улыбнулся. Подросток полиловел снова и отошел в сторону, кусая губы и стукая правым передним копытом.

— Пойдемте же, мой друг, — сказал кентавр и направился вверх по пандусу. Брант проследовал за ним.

В кабинете вождя кентавров имелся письменный стол и шкаф. Несколько ширм, весьма напоминающих стойла, стояли рядком у стены. Какой цели они служили — неизвестно. Возможно, просто украшение. В противоположном от ширм углу высилась мраморная статуя, изображающая вставшую на дыбы сисястую кентавриху.

Бранта ввели в кабинет, поклонились вождю, и вышли.

Вождь кентавров носил щегольскую рыжеватую бородку. Длинные рыжие волосы завязаны были в хвост, высокий лоб был украшен благородными треугольными залысинами. Бранту захотелось зайти сзади, чтобы увидеть, узорит ли вождь свои яйца, но он постеснялся.

— Здравствуй, гость, — сказал вождь.

— Мир тебе, о вождь, — ответил Брант, кланяясь.

— Ну, мир так мир. Как по-твоему, кентавры мудры или наивны?

— Лицемерны, — сказал Брант.

Вождь внимательно посмотрел на него и вдруг рассмеялся.

— Неглуп, — сказал он. — Неглуп и смел. И я когда-то был таков, но продолжительное общение с разными… э… мягко говоря… неадекватными… н-да… Ну, стало быть, лицемеры. Что ж. Справедливо. Но ведь есть исключения. Есть исключения, а?

— Исключения всегда есть, — согласился Брант. — На это и уповаем.

— Ты не издевайся, — сказал вождь. — Ты дело говори. Я так устал от общения с этим… ну да ладно. Что за дело у тебя ко мне? Совет хочешь, небось?

— Мне нужно говорить с Волшебником.

— Волшебником? Сейчас, сейчас. Вот, вот, сейчас вспомню. А! Колдун такой, да? Точно, вспомнил. Неприятный тип. Ннннууу… — Кентавр задумался. — Далеко. Если безопасной дорогой, то очень далеко. Даже для меня. А у меня вон ноги какие. А у тебя вон чего. Ну, ежели для меня месяц, то для тебя полгода.

— А опасной дорогой?

— Быстрее, но ты просто не доедешь. Я сам туда не очень, и тебе не советую.

— А что там за опасности?

— Ого. Смелый. В картах разбираешься?

— Да.

Кентавр скакнул к шкафу и выдвинул ящик.

Карта Страны Вантит, понял Брант. Такая карта в Ниверии тысяч на десять затянет. Больше. Если ее всю покрыть дюймовым слоем золота — она все равно будет дороже этого золота.

Вождь разложил карту на столе и взглянул на Бранта.

— Корыстен, — сказал он неожиданно.

Брант понял.

— Не то, чтобы очень, — ответил он.

— Но склонен. Ишь, как глаза сверкнули. Так. Меня зовут Хевронлинг. Если ты засмеешься, я тебя ударю.

— Меня зовут Брант, — сказал Брант. — Можешь смеяться, мне от этого ни тепло, ни холодно.

Кентавр еще раз очень внимательно посмотрел на него.

— Находчив, — сказал он. — Ну вот, смотри. Вот мы здесь.