– Ну да, два часа на корабле и полчаса на самолете – огромная разница.

– Сутки на корабле и час на самолете – разница большая, если вдруг срочно к врачу надо. А у тебя самолет, который с Ще-2 слизан, как далеко летать может?

– С полным грузом километров на семьсот наверное, я еще не проводил такие испытания, а что?

– А то что в пятистах километрах он Канар лежит ничейная Мадейра.

– Долетит без проблем.

– А в тысяче километров от Мадейры простаивают Азорские острова.

– Ага, а в двух тысячах от Азор уже и Ньюфаундленд.

– Вот видишь, сам догадался.

– Ладно, допустим у меня получится в год делать таких самолетов… А в Выборге у нас, как я понимаю, будет острая нехватка электричества.

– Так сколько?

– Если прям щяз набрать еще с сотню выпускников из ПТУ, то со следующего года можно будет по самолету за пару месяцев делать. Или даже по самолету в месяц, но это вопрос больше к Сашке, как он с моторами успеет. Если хочешь, я уточню у Виталика Полякова, он сейчас в основном производством занимается.

– Уточни. А что ты там вякнул про Выборг? На первой Вуоксинской ГЭС на этой неделе генератор запускают, до зимы все три заработают. Уже семьдесят мегаватт, и куда ты столько потратить собрался? Новый алюминиевый завод нам не нужен, и если ты задумал цельнометаллический…

– Алюминия, за один месяц сделанного на Мсте, нам хватит на десять лет самолеты алюминиевые клепать, еще и останется. Но Виталик – слава нашим металлургам – свой самолетик строит. Маленький, шестиместный. С одним мотором – но для местных авиалиний вполне пригодный, в грузовом варианте полтонны груза тащить может.

– А при чем здесь Выборг?

– А он всю несущую конструкцию из титана делает. Ладно этот самолетик, там титана примерно центнер. Но если нам нужен самолет, который долетит до Ньюфаундленда… Сашка обещал через год-другой сделать дизель на шестьсот сил в четырех центнерах. Два таких дотащат машину с Азорских островов… я имею в виду машину класса Ще-2, то есть с полутора тоннами груза, потратив две тонны керосина. Он как раз керосин в качестве моторного топлива приспособить хочет… в общем, самолетик получится – Виталя уже прикидывал, кстати – вдвое больше моего, и чтобы со всем своим хозяйством просто взлететь, он должен чуть не целиком из титана делаться. Но ты же не захочешь ограничиться одним самолетом? А чтобы делать много титана нужно очень много электричества. Опять же Саша тоже как-то говорил, что если картер нового мотора делать титановый, то там по весу… Ну что? Ты же сама говорила, что мы всё должны делать на века?

– Мама это говорила, но она права. А кто производством титана заниматься будет? Или ты опять сам хочешь этим заняться?

– Вот уж нафиг, я химию с детства не очень. Кто его у нас сейчас делает? И вообще, кто у нас все планы составляет и кадры распределяет?

– Зря я маму послушалась, не мое это дело.

– А чьё? У тебя бюрократический опыт хотя бы есть по управлению стройкомплексом, а ни у кого другого такого опыта просто нет, ведь всё остальное у нас куда как меньшего размера. Да и Лиза тебя учила…

– Мама не только меня учила, все же весь аппарат Госплана – как раз ее ученики, причем более, что ли, узкоспециализированные. Но вот выбирать направления развития… У меня, похоже, просто фантазии не хватает. И вообще: каждый приходит со своими хотелками, я дергаюсь – и в результате по всем направлениям получается фигня. Это при том, что мама мне еще и очень сильно помогает…

– Ладно, я теперь тоже про это думать буду, хотя, боюсь, пользы от этого будет немного. Но поясни, зачем нам вообще Майорку и Азоры колонизировать? У нас что, на континенте все дела закончились?

– С Канар радиограммы идут сначала в Эсури, оттуда в нашу виллу на Пальме, потом в Рим. Из Рима – в Афины, потом в Византий, оттуда в Севастополь, потом в Танаис – и только оттуда к нам. Это – устойчивая и качественная связь, а с ребятами на Тринидаде хорошо если раз в пару суток удается связаться кое-как. Леночка, конечно, творит всякие свои теплые ламповые чудеса, но, говорит, ее длинноволновые устройства из-за малой мощности относительно устойчивую связь могут обеспечить до двух, максимум трех тысяч километров. Так что придется еще и на Бермудах курорт устраивать. Вот только когда…

Пока Катя с Володей обсуждали перспективы авиации и всего прочего, на кухню зашла Катя – старшая Вовина дочь, которую все называли «Катя-первая». Она вообще никуда из Школы не уезжала и после окончания учебы пошла учителем математики в первую школу, а недавно заняла в ней должность завуча. Вообще-то она всерьез изучала – под мудрым руководством Саши Гаврюшиной и с посильной помощью Лизы – экономику, и в целом планы развития представляла, ведь большая часть проблем как раз на этой кухне и решалось, но в детали обычно ее не посвящали. Так что многое в планах было ей не совсем понятно, и, слушая разговор отца с женой, она решила уточнить:

– Мама Катя, а зачем мы вообще поперлись на этот Тринидад? Ведь какао водится в Мексике вместе с ванилью, а микробы, которые Алёне нужны, вообще в Миссури плавают…

– На Тринидаде водится асфальтовое озеро, то есть миллионы тонн обычного гудрона просто на поверхности лежат. Ребята туда пару примитивных крекинг-колонн увезли чтобы из гудрона получать солярку. Получится у них – тогда в Америку плавать проблем особых не будет, а не получится – пока Кирюха не изобретет как бурить километровые скважины, будем в состоянии оттуда возить только пару мешков какао и одну пробирку с микробами в год.

– А когда он изобретет?

– Да врёт она все, – рассмеялся Вова. – Возле этого асфальтового озера нефть на глубине меньше ста метров, там скважину пробурят и начнется у нас топливное счастье. А нефть там подходящая, дизельного топлива мы оттуда почти треть по весу гнать будем. Вот только для нефтеперегонного завода народу все же нужно побольше…

– Не вру, а просто не бегу впереди паровоза: пока скважину там сделают, несколько тонн солярки уже из гудрона перегнать получится. А из нефти керосина опять больше выйдет чем соляры, а керосин нам и так нафиг не нужен. Что получится из тринидадской нефти, заранее неизвестно – а так у нас хоть подстраховка будет.

– Но ведь у Саши новые моторы под керосин делаются?

– Во-первых, это специальные моторы именно под керосин, на кораблях моторы совсем другие. А во-вторых, у него моторы под какой-то «тяжелый керосин», а из североамериканской нефти даже керосин получается легкий. Для ламп керосиновых очень неплохой, но такой мы сами не знаем куда девать.

– Ага, не знаем! Два корабля в неделю в Рим с керосином отправляем!

– Ну да, продаем четыреста тонн в неделю, а из апшеронской нефти делаем шестьсот тонн в сутки. Думаешь, тульская ТЭЦ на керосине работает потому что керосиновый огонь в топке красивее горит?

– Ничего я не думаю, – сварливо буркнула Катя-младшая, – уж и спросить нельзя, сразу ругаться начинаешь.

– Извини, это я с устатку психанула. С Тринидада уже четвертые сутки никаких новостей…

Никаких новостей с Тринидада не поступало по очень простой причине: там не случилось ничего нового. Пока выгружали оборудование с «Пионера», успели собрать «окскую баржу», и даже дотащить ее (на буксире у «Богатыря») до устья Миссисипи. Потому что для выгрузки довольно тяжелых железяк пришлось из подручных материалов (деревьев, срубленных на берегу) вытроить довольно длинную эстакаду в море: у берега было довольно мелко.

А по дороге закинули Эльзу (на морском катере) к берегам Юкатана – и вот об этом «на большую землю» сообщать не стали. Ну зачем лишнее беспокойство людям создавать? А так прицепили катер к кораблю, протащили его на две с половиной тысячи километров вдоль островов. На катере еще десять тонн солярки запасено, нужно будет – он и своим ходом вернется к острову… Кстати, местные Тринидад называли Аири или Эири (мнения Эльзы и ее младшего брата Клауса разошлись), поэтому было решено использовать первое название, за которое голосовала старшая из Франке. Впрочем, «местных» на острове было немного, крошечная деревушка у берега, в которой жили «люди каменного века». Не совсем даже каменного, с камнями на этом берегу было неважно и все, что у туземцев из инструментов было, так это дубинки и заостренные палки. Причем острили они их на шкуре какой-то рыбы…