– И женщин… хотя вроде там и мужчины были.

– Больше всего как раз детей. Так вот, ребенок лет до восьми стоит на торге – если в пересчете на соль – где-то полкило. Дальше интереснее: девочки чем взрослее, тем дороже, взрослые – а они становятся взрослыми когда рожать годятся – уже килограмма три, а то и пять, в зависимости от упитанности кстати. А мальчишки почти не дорожают, взрослый парень где-то в килограмм-полтора обойдется. Ну это если он ничего делать не умеет, то есть не ремесленник: не куёт, не строит, не…

– Не ткет?

– Нет, тут пряхи и ткачихи – исключительно женщины, их всех с детства учат. Потому девочки и дорожают с возрастом. Я просто не уточняла, что еще тут сейчас считается суровой мужской работой. Но это не очень важно. Важно что если мы успеем через месяц вернуться, то сможем рабов купить сколько захотим. А через полтора всех может и продадут уже: работорговцы с юга приходят после сбора урожая, ну чтобы два раза не ходить…

– И ты собираешься рабов покупать?!

– Собираюсь выкупать детей из рабства.

– Дело хорошее, но сможем ли мы их прокормить?

– Вот об этом как раз по дороге и подумаем…

Думать пришлось не очень долго. Путешествие шло спокойно, немногочисленные "города" проплывали мимо. Однако расчеты Леночки не оправдались: добыча дров требовала времени больше чем ожидалось, так что за сутки редко когда удавалось плыть больше двенадцати часов. Вдобавок иногда приходилось и останавливаться на ночевку пораньше: Леночку беспокоили изредка попадающиеся на реке группы лодок, старающихся «подплыть поближе» к каравану и она старалась выбирать для ночевок места «побезопаснее»: где-нибудь в середине реки, но чтобы якоря держали кораблики достаточно прочно. Впрочем, кроме некоторого любопытства, встречные суденышки ничего подозрительного не демонстрировали.

Один раз за все время пути (судя по изгибу реки, где-то в районе будущей Самары) обогнали караван из шести очень больших лодок – но там река уже была шириной под километр, так что разошлись "мирно" даже не приближаясь друг к другу. А еще через пять суток караван приплыл "куда надо".

– Если по звездам смотреть, то мы, наверное, приплыли. И вон там берег вроде подходящий, можно выгрузиться. А куда ехать – это мы завтра посмотрим.

Утро было тихое, чему Леночка особенно порадовалась: ей очень не хотелось запускать коптер в ветреную погоду. Унесет его куда-нибудь – и всё… Но погода была тихая, небо – безоблачное. Вот только солнце светило "не туда, куда надо", так что часов до десяти женщины занимались в основном рубкой дров, благо на берегу деревьев хватало. А когда солнце поднялось достаточно высоко, Леночка запустила коптер и осмотрелась…

– Так, гора виднеется примерно в том направлении, а река… ага, если мы уйдем километров на пятнадцать-двадцать вниз по реке, то по суше сэкономим километров пять. И здесь овраги какие-то… плывем дальше.

Вторая остановка Леночку порадовала больше:

– То, что надо: и берег чистый, и обрывов не видать. Выгружаемся. Ира, ты здесь остаешься за старшую, с тобой остаются Юля и Надя. И Оля, вы пока рыбку, что ли, половите… тут до озера километров тридцать-сорок, езды часа три. Быстрее не поедем, тут нор суслики небось нарыли, а нам в них попадать явно не стоит, подвеску разбитую мы не починим.

– Может лучше завтра с утра?

– Лучше. Но мы поедем сейчас потому что времени у нас просто нет, мы и так сюда на три дня опоздали. И если мы сейчас отправимся, то к закату вернемся, а завтра и за второй порцией скататься сможем. Нас восемь человек, накопать соли по пять ящиков – работы на час. Успеем.

Дорога на озеро заняла все же часа два: степь оказалась ровнее, чем думала Леночка, и она – сама того не замечая – ехала все быстрее и быстрее. Уже через час на горизонте ясным ориентиром поднялась гора Богдо, а там и гладь озера показалась. То есть показалось, что это была гладь, а, когда машина уже заехала на белое поле, выяснилось, что "гладь" эта больше похожа на огромный и очень колючий коралл. Который громко хрустел под колесами…

– Все, дальше не поедем, а то еще колесо проколем – Леночке этот хруст не понравился. – Соли и тут уже сколько хочешь, так что выгружайте ящики и начинайте копать, – и с этими словами она первая выскочила из машины. Взяла лопату и попробовала сковырнуть красивые колючие наросты.

– Да, девочки, насчет часа на погрузку я погорячилась, – посетовала она на суровую природу, выразив степень этого сетования еще в нескольких словах.

– Лен, а ты тут попробуй, – весело возразила ей Бруннхильда, легко зачерпнувшая полную лопату соли с четко отпечатавшейся на поверхности неглубокой колеи.

– Это ты очень вовремя заметила, – обрадовалась та, – но шины прицепа все же побережем. Отцепляйте его, я на "Тигре" немножко покатаюсь здесь кругами.

Когда Леночка закончила нарезать круги, возле прицепа уже стояло с десяток заполненных солью ящиков. Лопат – то есть "Больших Совковых Лопат", которыми было грузить соль очень удобно – было всего четыре, так что Леночка потянулась к обычной.

– Лен, ты нам ящики пустые под погрузку подавай. Тоже работа нужная, а тебе еще машину назад вести. Мы и без тебя справимся, так что лучше не мешай, а еще лучше – следи чтобы мы прицеп не перегрузили. Ящики-то тяжелые получаются, а взвесить их перед погрузкой не на чем. Надо было весы, что ли, у Марины взять…

– Ага, и терминал карточный у Ксюхи. Считали же, в ящик килограмм тридцать помещается. В кузов ящики в два слоя – уже три тонны выйдет. Так что двадцать ящиков кладем в "Тигр".

– Ты на рессоры смотри, соль-то у нас крупная получается и рыхлая, может только две и будет. И лучше уж немного лишнего привезти чем недобрать.

– Жадины вы все, – хихикнула Леночка и, достав откуда-то из недр "Тигра" большие полипропиленовые мешки, стала наполнять солью и эти "нештатные емкости": – Мне Ира перед отъездом опять напомнила, что полтораста кил мы еще Жвану должны будем отдать. А в "Тигре" место еще есть.

– Мы же туда двадцать ящиков погрузим!

– И двенадцать мешков. Они маленькие и на них вообще сидеть удобно. А головы пригнете если что…

Когда все сто ящиков легли в прицеп а мешки с солью расположились на сиденьях «Тигра», Даша усмехнулась и достала из-под сиденья "сумку с сумками" – большими клетчатыми баулами:

– Я так и знала, что и для них место найдется…

Когда же все уже уселись в машину, Брунн не удержалась от вопроса:

– Лен, а почему ты взяла именно двенадцать мешков? Заранее померила сколько на сиденья поместится?

– Ну да, конечно, – Леночка радовалась, что "добыча соли" заняла столь недолгое время. – Я только и думала, чтобы каждой из вас по мешку под задницу досталось… У Марины от собачьего корма только двенадцать мешков и было, так что… Жалко, что рация не добивает, уже порадовали бы девчонок что за одну поездку управились.

– Нам еще до них плыть недели три.

– Нам до них ехать часа три, я про катер говорю. Они там, небось, со скуки дохнут нас дожидаясь…

На корабликах чего-чего, а скуки никто не испытывал. Сначала действительно половили рыбу, потом ее почистили и частично сварили. Поели, потом еще немного дров нарубили. Ну а так как в топку газогенератора можно было только небольшие чурбачки засыпать, Надя с Юлей попеременно стали палки кромсать на сделанных Ксюхой рычаговых ножницах, которые справлялись с дубинками толщиной сантиметров до семи. Легко справлялись, но все равно работа была не из самых легких, и девушки в общем-то ни на что вокруг не отвлекались.

Оля просто отдыхала, сидя возле рации, а Ира разговаривала с Тимоном. Язык народов, окружающих попаданцев, он знал не то чтобы очень хорошо, но зато знал кучу других языков – и, главное, знал обычаи многочисленных народов, живущих "на юге". Но когда разговор зашел о народах, населяющих степь вокруг Баскунчака, Тимон почему-то замолчал, а затем стал что-то неразборчиво бормотать.