— Ренар, вам письмо из Барко, — говорит она, протягивая мне письменное послание. Мой взгляд внезапно оживляется, и я откладываю текущие дела. В моей голове мелькают образы, пытаясь соединить Барко с каким-либо важным событием, но ничего не приходит на ум.

Я принимаю письмо и обращаю внимание на печать, которая оставляет впечатление поспешности. Мои пальцы быстро разрывают печать, и я начинаю читать. По мере того, как я погружаюсь в текст, мои черты лица искажаются от тревоги. Морщина появляется на моем лбу, и я начинаю массировать виски.

— Что случилось? — спрашивает Шарлотта, ее глаза полны беспокойства. Я ощущаю ее готовность разделить головную боль своего господина.

— Группа кавалеристов из Инглу вторглась на нашу территорию, приблизилась к Барко и убила нашего торговца. Солдаты из нашего гарнизона ответили огнем, убив двоих из Инглу, — я стараюсь выразить события максимально ясно и кратко.

— Невероятно! Зачем им это понадобилось? — возмущается Шарлотта, ее лицо отражает мою собственную растерянность.

— Я не знаю. Причины неясны, — моя голова забита вопросами.

— Может быть, ваше величество, вы как-то их разозлили? — предполагает Шарлотта. Она осторожно намекает на несколько темных моментов в моей биографии.

Я прихожу в себя и пытаюсь вспомнить.

— Если сделки по добыче угля с ними можно считать поводом, то, возможно, да, — признаюсь, размышляя о возможных мотивах Инглу.

— Это же невероятно! — Шарлотта не может скрыть своего удивления.

Внезапно в дверь доносится стук.

«Тук Тук Тук»

Дворецкий Эдуард входит и объявляет:

— Ваше величество, у меня к вам посланец из Барко.

— Пусть войдет, — приказываю я.

Дверь распахивается, и передо мной появляется молодой солдат, чуть старше меня. Несмотря на блеск в глазах своих охранников, я приглашаю его сесть напротив.

— Ты хорошо поработал, доставив мне это письмо. Теперь расскажи мне, что произошло в тот день, — прошу я. Мне нужны дополнительные подробности.

— Да, ваше величество… — солдат начинает рассказ о событиях, и я внимательно слушаю, проверяя его слова с содержанием письма. Пока что, рассказ солдата соответствует содержанию послания.

— Спасибо, ты можешь уйти. Эдуард, обеспечь ему еду и постель, — я удовлетворенно киваю, когда солдат уходит.

Как только дверь закрывается за ним, Шарлотта смотрит на меня с выражением обеспокоенности и спрашивает:

— Как мы с этим справимся, ваше величество?

— Что мы будем делать господин? — спросила Шарлотта.

Я откинулся на спинку мягкого стула, чувствуя, как усталость медленно накатывает на меня. Мой вздох был, как у человека, который несет на своих плечах невероятное бремя.

Я просто пожал плечами и ответил:

— Что же остается делать нам, кроме как укрепить наши оборонительные позиции в городе Барко и запретить их торговцам ступать на нашу землю? — Нет слов, чтобы описать мое удивление и разочарование, когда я узнал, что враг посылает целых пятьдесят солдат нападать на нашу землю. — По сути, я воспринимаю это действие как явную провокацию.

Шарлотта задумалась:

— Провокация? Но разве они не пытаются найти какое-то оправдание для нападения на нас?

— Возможно, — ответил я, прикидывая вероятные мотивы врага. — Но по моей информации, Инглу уже втянут в две войны, и я сомневаюсь, что они готовы к третьей. В такой ситуации, зачем им начинать еще одну войну с нами? Может быть, это связано с углем? Вы же знаете, что всего в десяти километрах к западу от Барко находится новое поселение Рогвед, где наша угольная шахта. Чтобы захватить этот ресурс, им придется сначала взять Барко.

— Им действительно нужно втянуть нас в войну из-за угля? Ведь у них есть свои угольные шахты в других местах, — задалась вопросом начальница моей разведки.

Я усмехнулся, осознавая, что наше понимание конфликтов и мотивов было ограничено опытом нашего мира.

— Только ради угля? — произнес я риторически. Я бы никогда не поднял такой вопрос, если бы знал, что происходило на Земле, когда горные богатства становились причиной многих конфликтов. — Жадность, Шарлотта. Эта человеческая черта не знает границ. Мы никогда не удовлетворяемся тем, что у нас есть, и всегда стремимся к большему. Не буду утверждать, что жадность — это плохо, ведь она мотивирует людей работать усердно для лучшей жизни. Но важно, чтобы жадность была под контролем, чтобы она не ослепила нас и не привела к разрушению.

Шарлотта, поежившись от холода в прохладном помещении, произнесла:

— Хватит философствовать господин. Расскажите, какой у вас план.

— План… — задумчиво пробормотал я. — Я собираюсь отправить кого-то для начала переговоров с Инглу относительно их нежелательного вторжения на нашу территорию. А пока эти переговоры идут своим чередом, я планирую разместить несколько полевых пушек в Барко. Ведь нет лучшего способа заставить их обратить внимание на нас, чем продемонстрировать наше передовое вооружение. Нашему королевству сейчас не до войны, мы должны сконцентрироваться на развитии и обеспечении безопасности наших граждан.

Рабочие часы давно завершились, и я решил, что обсуждение подробностей нашего плана лучше оставить на завтра. Эта ситуация казалась не такой уж и серьезной, на мой взгляд, чтобы уделять ей слишком много внимания.

На следующее утро, в то самое мгновение, когда лучи солнца начинают играть в моих окнах, меня охватывает непреодолимая потребность начать свой день с физических упражнений. Я бегаю настолько быстро, что даже моя тень не успевает за мной.

Я провожу время в беге, делаю бесчисленные приседания и отжимания, и множество других упражнений. Ведь для меня поддержание физической формы — это не просто долг, а образ жизни. И даже если мой график не насыщен срочными делами, я никогда не упускаю возможности отдать дань этому важному ритуалу.

Мои преданные служанки, уже знавшие, что я несомненно начну свой день с физических упражнений, всегда готовы, и не нужно говорить, чтобы они принесли мне свежую воду для ванны после тренировки. В их умении читать мои потребности заключается особая священная гармония.

После освежительного душа, и смены одежды на более подходящую для деловой беседы, я присоединяюсь к остальным членам семьи за обильным завтраком.

Сегодняшнее меню включает в себя ароматный поджаренный хлеб и яйца, приготовленные так, что желток тает во рту. Это моё самое любимое блюдо, и я ем до тех пор, пока не начинаю чувствовать, что могу позволить себе остановиться.

После того как мой желудок наполнился, наступает время для размышлений. Я медленно провожу рукой по своему плоскому животу, где мысли и планы начинают развиваться на витальном уровне. Размышлять нужно на сытый желудок, когда никакие процессы не отвлекают от мыслей.

Сразу после завтрака я приказываю своему верному военному министру Ульриху прийти в мой кабинет. Как было обговорено вчера, у меня есть для него несколько важных вопросов и планов на будущее, которые я хочу обсудить с ним лично.

Прошло несколько долгих минут ожидания, прежде чем дверь наконец открывается, и Ульрих входит в кабинет. Он делает это с изяществом и уважением, которые соответствуют его должности.

— Я здесь, ваше величество, — произносит он с уважением, низко поклоняясь.

— Ульрих, рад видеть вас, — отвечаю я с искренним энтузиазмом. Ведь несмотря на то, что мы сотрудничаем уже долгое время, каждая встреча с ним — особенный момент.

Ульрих садится передо мной, готовый выслушать и обсудить все, что у меня на уме. В его глазах читается вопрос, и он, вероятно, удивляется, почему я пригласил его сегодня.

— Как вы себя чувствуете? — начинаю я разговор с нейтрального вопроса, несмотря на то, что обычно не склонен к таким разговорам. Однако в данном случае я решил сделать исключение. Важно знать, что мой верный министр в порядке.