— Не отвечал? Задирали его? — поинтересовался князь.

— Ато как жа! — усмехнулся Боромир.

Часть тренировки-проверки сперва, как раз, и была устроена так, чтобы Влад больше остальных работал. И он работал. Было видно, что новику наука не так просто и дается, но ни одной жалобы, а лишь упорство, достойное мужа, но редко встречаемое у отрока. А после, когда стало понятно, что большие нагрузки парня не злят, а только помогают, начали Влада задирать.

— Гаврила было и палкой по руке ударит, когда Влад не дотягивал, то по ноге толкнет, али скажет делать более иных то, что другие закончили, будто у него хуже все получилось. Ничего, все делал, как наставник говорил. Вот токмо новик Боброк сказал обиду, вот тут Гаврила мог и не поспеть. Влад с мечом уже и шаг сделал до Бобра. Но обошлось, — рассказал Боромир.

Иван Ростиславович не стал говорить старшему сотнику о своих сомнениях по поводу Влада. Если ранее он единственно чего хотел, так это использовать отрока, как приманку, дабы вынудить Богояра самого прийти до князя, то нынче… Он и не знал, как поступать. Мудрые и насмешливые глаза Влада выбивались из пониманий князя о том, как должен вести себя отрок. Пусть Иван и князь без княжества, но потомок Рюрика, да и со своей дружиной. Отроки повинны перед рядовым ратником глаза прятать, да смущаться, а тут ажнокнязь, а Влад смотрит… Нет, не как равный, а как гордец. Вот как в Берладе некоторые смотрят, без особого раболепия. И Ростиславу, княжичу, пришелся по душе такой вот могучий новик. Нет у Ростислава Ивановича друзей…

«И такого друга сыну не нужно», — подумал князь.

*……………*………….*

Спать пришлось у дерева. Спирка оказался хозяйственным малым и у него были некие изделия что-то между плащом и одеялом. Вот это постелили, подобным же укрылись и уснули.

Спал глубоким сном и не хотел просыпаться даже когда меня стали будить. Сам десятник прибыл дать пинка новику его десятка. Эх, хорошо быть солдатом! За тебя подумают, за тебя решают, а тебе только и делай, что тренируйся, да учись. И подобное познается только когда начинаешь командовать и отвечать за чужие жизни. Я пока ни за кого не отвечал, так что шел на сборище новиков с хорошим настроением и радуясь ясному, теплому утру.

— Дети в школу собирались, мылись, брились, похмелялись, — приговаривал я.

И правда, ощущение, словно в школу иду. Вот только, преподаваемые предметы тут своеобразные. Да и бьют чаще, чем в самом неблагонадежном учебном заведении будущего. Хотя… Бились мы советской в школе, да так, что со временем диву давался, как это без смертей обошлось. И тут приходится биться. А вот за парту не садят.

— Ты понять должен, что научать тебя я буду токмо потому, что так наказал князь. Сын предателя! — вот так меня встретил мой наставник, ну или инструктор.

Появилось острое желание затеять с ним спор, может и мордобой. Но что, мне со всей дружиной, кроме может только Мирона с Воисилом, драться? Да и субординация, напоминания князя про правила поведения. Пришлось смириться до поры. Если инструктор толковый, так и ладно. Нет… Тоже ладно, но до поры до времени. Освоить бы, или, точнее вспомнить, навыки боя. Богояр меня учил на славу, он, пусть и скотина редкостная, но воин был отменный. Был? Да, скорее всего, живет и здравствует, маньячина.

Не могу ничего сказать внятного про обучение новиков. На мой взгляд система отсутствовала, или же она основывалась на сиюминутных желаниях инструктора. Разминки не было никакой. И мы сразу же приступили к работе с утяжелениями. Подымали поленья, опускали их. После держали на вытянутых руках тяжести.

Между этими упражнениями была отработка всего трех ударов мечом, потом копьем, топором. И так два часа. После чего нас построили в сомкнутую линию, и повелели слажено шагать, с вытянутыми копьями, при этом на каждый шаг делать вид, что колем противника. Нет, тут я соглашусь, что все правильно и упражнения нужные, но мы же их выполняли «кто в лес, кто по дрова», но никто не прикрикнул, даже не сделал замечание. Мы просто вот так ходили по кругу.

В конце тренировки, когда руки уже не слушались, потому что потягал тяжести, копье, еще и рубился нелегким деревянным мечом, мы стреляли из луков. И я стрелял.

И пусть руки тряслись, но я, как раз был еще одним из живчиков. И, что удивительно, так пальцы сами ложились на тетиву и все я выполнял правильно. То ли мышечная память, то ли часть моего сознания, но все у меня получалось и даже лучше, чем у других. Не сразу, приходилось повторить движения, или их последовательность, делать это по нескольку раз, может совершать и десять подходов, но в итоге все получалось. И это вселяло некое забытое чувство эйфории, что становлюсь лучше, умелее, сильнее. Такое, помню было несколько раз на сборах по самбо. А, нет, когда моя команда три раза в подряд сделала команду командира в страйкбол, до того проигрывая ей.

Вместе с тем я хотел и несколько других нагрузок и упражнений. Мне мышцы и связки нужно укреплять, отрабатывать удары и комбинации, вообще увидеть свои возможности, раскрыть потаенные резервы этого тела. Уверен, что таковые есть. Несмотря на большой рост и в целом массивную фигуру, я не чувствовал затруднений в передвижении, или сравнительной, а мне все же было с чем сравнивать, грузности. Нет, я могу быть и быстрым и даже, вопреки массивности, ловким. Вот только все это нужно обследовать, понять.

И вначале тренировки с новиками я был уверен, что сразу после нее направлюсь куда в сторонку, может выйду из лагеря и начну самоподготовку, но… Я устал. Казалось, все обучение было почти статичным, но усталость за четыре часа усвоения вот такой науки накопилась и я просто, лишь перекусив хлебом и салом, уснул. Еду принес Воисил, за что ему спасибо. Я уже знал, что соленое сало тут не такой уж и дешевый продукт, особенно, что этот продукт был с чесночком и натертый какими-то травками.

Все же мне удалось вечером позаниматься самостоятельно. И это произошло после второй тренировки молодых воинственных парней, которых тут называют новиками. На этом занятии присутствовало уже меньшее количество новиков, ну или претендентов на это звание. Радовали две вещи: это то, что я прошел отбор в дружину, хотя некоторые сомнения все же оставались; ну и то, что к тренировкам тут отношение вполне серьезное, пусть и понимания очень многих особенностей человеческого организма просто нет. К примеру, разминка почти не производится, если только не считать за таковую махание круговыми движениями с топором или мечом в руке. А ведь так можно выбить суставы, повредить конечности… Без хорошей разминки нельзя!

В целом, могу сказать, что ребята, с которыми я тренировался, весьма неплохи в освоении науки убивать себе подобных. Да, среди них большинство сильно ниже меня, не такие большие, скорее приземистые люди, но они могли и уже становились юркими, да и сильными, раздаваясь в плечах.

Ну а ночью…

— Прими новик сей меч и будь братом мне, как и иным в дружине. Стань горой за правду и волю князя нашего Ивана Ростиславовича, — вещал старший сотник дружины Боромир.

— Перед Богом нашим Исусом Христом и перед нашим Батькой Громовержцем, даю клятву в том, — отвечал…

Народ встал в большой круг, и воины были заняты тем, что нарезали себе ладони. Выступавшая из ран кровь капала на землю, впитываясь в чернозем. Следом они встали в круг и взяли за руки друг друга. В центре с поднятым мечом стоял князь.

Хотелось бы сказать, что это именно я проходил обряд клятвоприношения, но нет, я от такого священнодействия освобожден. Да и делать подобный кровообмен, тоже не особо хотелось.

— Я, князь твой Иван Ростиславович принимаю клятву твою и даю свой обет ладить заботу и опекать тебя, как родного, — сказал князь.

— Принимаем клятвы! — заорала сотня глоток.

Князь поднял вверх меч в ножнах, ловким движением рук извлек клинок и торжественно поднял его на вытянутую правую руку вверх. Пафос, нет, скорее, торжественность происходящего зашкаливала. Даже я, человек из будущего, где крайне сложно уже чем-то удивить, впечатлился. И дело, наверное не в освещении, а вокруг множество воткнутых факелов создавали флер таинственности. Дело и не в словах, сказанных с огнем в глазах. Вся суть в энергетике, ею все вокруг насыщено.