– Думаю, ветер напрасно занес вас сюда из Техаса, – произнес Морган, помолчав. Его чуть поблескивающие глаза на миг повернулись к Эмету. – Вы имели счастье быть знакомым с назойливым мистером Кейлом Броулином?

Проигнорировав ироничное замечание Моргана, Кейл протянул руку. Ему пришлось ждать, пока налитые кровью Глаза Эмета сконцентрируются на нем и тот донесет до него свою длань. Боже, до чего же допился этот человек! Его слабое пожатие говорило о полной беспомощности. Кейл подумал, что урезонить Эмета ему не удастся. Эмет слишком пропитался виски, чтобы здраво соображать, и он станет легкой добычей, какую бы махинацию Морган ни задумал.

Кейл с осуждением посмотрел на небрежно расстегнутую рубаху и взъерошенные волосы Эмета. Одного взгляда на эту фигуру было достаточно, чтобы понять, что своей своенравной дочерью Эмет управлять не способен. Этот человек не был в состоянии побеспокоиться даже о себе. Черт бы его побрал! Эмет не мог называться отцом Мики. По-видимому, из-за жалкого состояния отца его дочь и бросилась в погоню за удачей. Кейлу захотелось поднять старика за грудки и как следует встряхнуть. Это желание усилилось при воспоминании о сказанном Гретой, что Мики вынуждена забирать своего отца из этого салуна – настоящего притона для игроков и воров. Боже, да любой из этих негодяев мог над ней надругаться!

– Какие ставки, Хагерти? – произнес Эмет, вытягивая две карты из колоды.

Лицо Моргана оставалось непроницаемым, не выдавая его мыслей.

– Ставки самые высокие, какие только могут быть, – объявил он, мельком взглянув в свои карты.

– У меня почти нет денег, – медленно произнес Эмет. Невидящими глазами он смотрел в свои карты, пытаясь разобрать, где у него трефы, а где – червы.

Морган небрежно распрямил плечи.

– Почему бы вам не поставить на кон вашу замечательную лошадь? – предложил он. – Если вы выиграете, я выплачу вам стоимость Санданса. Если удача улыбнется мне, лошадь моя.

В глазах Кейла вспыхнула ярость. Так вот что затевается! Морган прицелился к лошади, которую хотел бы иметь каждый переселенец, участвующий в гонках. Интересно, для кого старается Морган – для себя или какого-то покупателя? Или же Морган прицелился к хозяйке коня – светловолосой упрямой чертовке? Зная Моргана – а Кейл был знаком с ним достаточно хорошо, – можно было сделать заключение, что этот хитрый игрок рассчитывает и на коня, и на его хозяйку. Морган искал красивых женщин с такой же энергией, с какой стремился к большим деньгам. И если Морган догадается, что Кейл и Мики были...

Кейл содрогнулся от этой мысли. Морган не решится использовать Мики, чтобы отомстить ему, Кейлу...

– Так вы участвуете, Броулин? – казалось, равнодушно поинтересовался Морган. – На случай, если вы не знаете: конь Ласситеров стоит по крайней мере семьсот долларов. Зная вашу любовь к лошадям, я уверен, что вам доставит удовольствие его приобрести.

Эти слова прозвучали довольно любезно, однако Кейл уловил, что Моргану не удается контролировать себя. Было ясно, что он предпочел бы придушить своего партнера по игре, а не вести с ним разговоры.

– Это не совсем моя лошадь, – признался Эмет заплетающимся языком. – Моя дочь вырастила и обучила ее...

Белесая бровь насмешливо выгнулась.

– Вы хотите сказать, что не являетесь для своей дочери авторитетом? – Морган с издевкой откинулся на спинку стула и посмотрел на две карты, что лежали перед ним на столе. – На вашем месте я бы не позволял дочери принимать решения в деловых операциях или по поводу лошади, – цинично продолжил он. – Кто носит штаны в вашем доме – вы или ваша дочь?

Эмет какое-то время сидел неподвижно, опустив плечи и ссутулившись. Внезапно ему пришло в голову – а ведь Морган прав. Если он, Эмет, хочет поставить эту прекрасную лошадь на кон, он вправе это сделать. В конце концов, это он приобрел коня жеребенком и подарил Мики. Лишившись коня, Мики не сможет рассчитывать на удачу в гонке и вынуждена будет помочь ему сделать заявку на место в городе. К Эмету как-то подходил человек, продававший участки в будущем городе, и предложил ему участок на выбор. Но денег не было. Эмету не оставалось ничего, кроме как участвовать в гонке и сделать самому заявку на землю.

Пока в затуманенной голове Эмета теснились эти мысли, Кейл буквально скрежетал зубами, полный решимости тщательно следить за руками Моргана, чтобы не дать ему жульничать.

– Как я могу знать, что лошадь стоит этих денег? Я ее не осматривал, – уверенно произнес Кейл.

– Санданс стоит каждого пенни из той суммы, что я назвал, – объявил Морган и, еще раз взглянув на карты, сгреб их в ладони. Этот жест заставил Кейла насторожиться. – Лошадь может бежать, как ветер, и за последний год она выиграла все скачки, в которых участвовала.

– И Санданс вернет мне все долги, – буркнул Эмет и злорадно ухмыльнулся.

Кейл с тревогой посмотрел на карты, которые сдал ему Морган. Они были просто ужасны. Это были карты, не пригодные для игры, игроки называют их мусором. Похоже, что Морган начал мошенничать с первой же сдачи.

Вокруг них стала собираться толпа. Кейл заставил себя сосредоточиться на Моргане, но это было очень трудно, поскольку Эмет постоянно что-то бурчал себе под нос, проклиная дочь и жалуясь какой-то женщине – по-видимому, умершей жене. И все время перед глазами Кейла стояло лицо Мики, которую, без сомнения, просто уничтожит известие, что накануне гонок она потеряла Санданса. Кейл ясно видел, что Морган хотел заполучить лошадь, трудно сказать, по какой причине.

– Так ты участвуешь? – спросил Морган, стараясь, чтобы его слова звучали непринужденно.

Кейл уловил в глазах Моргана нетерпение и раздражение. Похоже, теперь Кейл знал, как вести дела с Морганом, – нужно заставить его потерять самообладание.

– Я думаю, – пробормотал Кейл, приподняв уголки карт, которые он оставил для этой финальной стадии. У него были червовые король и десятка. Четверка бубен и король треф лежали на столе лицевой стороной вверх. Кейл перевел глаза на две карты – трефовые даму и туза, что лежали перед Морганом. Возможен флэш, задумчиво подумал Кейл, переводя глаза на карты, что держал перед собой Эмет.

– Я поднимаю ставку на сто долларов, – объявил Кейл. Оба его партнера тоже повысили ставку.

Кейл сдал еще три карты, лицевой частью вверх. Теперь у него были три червовые карты. Морган мог похвастать джокером, а Эмет только недовольно буркнул, увидев пришедшую к нему карту – валет пик.

– Пара тузов – и тот, кто получит флэш, забирает все, – спокойно произнес Кейл.

Моргану стоило труда скрыть свое торжество, когда он поднял ставку еще на сто долларов. Видно, Кейл сошел с ума, подумал он про себя. Даже при том, что сдавал Кейл, Морган чувствовал себя победителем. Его радостные ожидания возросли, когда Кейл сдал ему червовую девятку, а себе взял бубнового короля. Расклад был явно против Кейла, и флэш доставался Моргану. Хотя Эмет поставил на кон последнее – лошадь своей дочери, было видно, что у него нет никаких шансов. И у Кейла тоже.

Когда Кейл сдал последние карты, лицевой частью вниз, Морган откинулся на сиденье. Он получил четверку треф – и эта карта давала ему флэш. Перед Кейлом же лежала пара королей. Морган спокойно выложил в ряд четыре карты трефовой масти перед Кейлом, чтобы тот мог хорошо видеть.

– Флэш! – ликующе рассмеялся он.

На лице Кейла не появилось ни удивления, ни досады. Он лениво перевернул те две карты, что лежали рубашкой вверх.

– Полный дом, четыре короля, – объявил он. Эмет бросил свои карты.

– Ну, похоже, Броулин приобрел себе новую лошадь... Забирайте. – Он качнулся на стуле, чтобы опустошить бутылку. – Но вы должны довести меня домой, я не смогу не только найти Санданса, но и дойти до палатки.

Морган дернулся от дикой ярости. Он не мог поверить в свое поражение. Он был уверен, что обладатель флэша получит все. Но Кейл каким-то образом ухитрился собрать всех королей. Какое-то мгновение Морган сидел неподвижно, ошеломленный, злой и ненавидящий Кейла больше, чем когда-либо раньше... если только это возможно.